Страница 3 из 19
Ой, кажется, Катя проиграет.
— Кто? — я побледнела. Клянусь, это было слишком жестоко. — Во-воробышек?
— Он самый! Что, ботанша? Передумала спорить?
Интересно, если я сейчас откажусь, они ведь забудут о нашем споре? Ну, о том, чем я тут хвасталась? Два месяца, поцелуй и все такое? В нашем возрасте у многих случаются моменты недопонимания. Не высмеют же они меня перед всем университетом? А вдруг я и правда погорячилась?
— Я…
— Еще как расскажем! — ну вот, так и знала, что у меня все на лице написано. — Уверены, всем будет интересно узнать, какая ты у нас самоуверенная секси, будущая гордость страны!
— Ну, не расстраивайся, Уфимцева, — погладила меня по плечу девчонка с розовыми прядями в длинных волосах. — Никто не обещал, что будет легко. Ты проиграешь, мышь, и мы больше никогда тебя не увидим. Таких выскочек, как ты, надо проучивать, понимаешь? Только так и выживают сильнейшие. Ничего личного, закон джунглей.
Вот же грымзы. Стоят, улыбаются. И как я только могла подумать, что погорячилась?!
— Нет, не понимаю! Что я вам сделала?
Сбросив с себя руку розоволосой, шагнула было к выходу, но меня остановили.
Крепкие пальцы «Мисс университет» впились в плечо и развернули к девушке — красивой, высокой брюнетке со стильной стрижкой «каре».
Ай, больно! Если она так же крепко впивалась ногтями в своих конкурентов на пути к победе, тогда понятно как она ей досталась.
— Два месяца, запомни, Уфимцева, и ни днем больше! — окрысилась брюнетка. — Или мы превратим твою жизнь в университете в настоящий ад!
Что ж, вызов принят. И правда: шутки в сторону! Одно не учли красотки. Они связались не просто с заучкой-ботаншей (на самом деле я ничего не зубрила, с моей памятью мне это никогда и не требовалось). Они ввязались в спор с девчонкой-вундеркиндом, которая уже в четыре года научилась читать и писать. И как только поняла, сколько знаний скрывают в себе книги, читала быстро, жадно и много. О-очень много! Да я сама была ходячей энциклопедией! И сейчас с легкостью выудила из памяти необходимые знания о болевых точках на теле человека. И раз уж не могла похвастаться силой как следует, постаралась сконцентрировать эту силу в двух пальцах. Нашла локоть Снежаны и больно сдавила на нем срединный нерв, освобождая плечо из захвата. Девушка охнула и изумленно разжала пальцы.
Работает! Честное слово, папа бы мною гордился!
— Два месяца, и ни днем больше! И лучше бы вам, девочки, подготовить доклады заранее, чтобы не выглядеть перед всем университетом смешно! Квантовая физика, это вам не «Модный приговор», советую восполнить элементарные пробелы в науке. Уж я постараюсь уговорить Крокотуху вас выслушать! И, к вашему сведению, серая мышь в курсе, что такое мода. Мода — это система выбранных ценностей и прославления их в обществе, а общество и ценности у каждого свои! Будет вам Воробышек! С перышками на блюдечке!
Сказала и хлопнула дверью. Тадах! Только штукатурка посыпалась.
— 2 —
Вот так все и произошло. И теперь я мчалась по коридорам любимого факультета, надеясь забрать вещи, которые оставила у куратора, и рычала от злости.
Р-р-р-р-р! Это же надо было так влипнуть! Срочно домой! Закрыться в комнате, надеть наушники и осознать, что я натворила. А когда осознаю, подумать, что со всем этим делать. И с учебой, и со спором, и с…какой ужас!.. с Иваном Воробышком! Терпеть его не могу! Вот с этой самой минуты и не могу!
— Ка-ать! Эй, Кать! Стой! — услышала я за спиной знакомый голос. — Ты куда летишь?
О, это мой друг — Антон Морозов. Хороший парень и, конечно же, ботан. Ну кто еще станет водить дружбу с такой заучкой, как я? Зато друг из него — самый настоящий, и не подумайте ничего лишнего. Мы просто знакомы с ним со времен школьных олимпиад, которые вместе выигрывали. И он так же, как я, влюблен в физику и математику. Ну и, кажется, еще немного в Эллу Клюквину из своей группы. Но здесь я точно не уверена. Лично у меня от этой девицы зубы сводит (не зря ее прозвали Клюква), но Морозову наверняка видней!
Антон догнал меня и пошел рядом. Опустив ладонь на плечо, заглянул в лицо.
— Кать, я тебе звонил! Ты почему не отвечала? И куда пропала из лекционного зала? Я везде обыскался! Слушай, замечательный доклад получился, зря переживала! А твоя отсылка к теореме Джона Белла о квантовой неопределенности частиц — это же находка! Согласен, что опираясь на нее и стоит рассуждать о природе стрел времени. А если все это хоть приблизительно вывести в уравнение… Черт! Даже я поражаюсь твоей логике!
Моей логике?
Я внезапно остановилась и повернулась к Антону. Подняла лицо, на котором отражалась смесь самых разных чувств, но отнюдь не работа мысли над решением логической сверхзадачи. Кудрявый блондин, сбившись с шага, озадачено смотрел на меня из-за очков теплым карим взглядом.
— Кать, ты чего? Расстроилась, что ли? Но ведь все прошло отлично! И совету понравилось.
— Морозов, ты правда меня слушал? Все время?
— Конечно, — парень удивился, но кивнул. — А почему ты сомневаешься?
— Да так, — тяжело выдохнула. — Показалось вдруг, что все это ерунда и на самом деле никому не интересно. Ни теория, ни рассуждения, ни выводы. Скука смертная!
— Шутишь? — Антон улыбнулся с таким видом, словно услышал от меня полнейшую чушь. — Ты же это сейчас несерьезно говоришь?
Я промолчала, и Морозов нахмурился.
— Тогда скажи правду, Кать? Давай с уклоном от прямого ответа.
Все-таки хорошо, когда есть человек, который понимает тебя с полуслова.
— Ну, если с уклоном… Нашлись люди, которые считают, что вся моя работа по сегодняшнему докладу — туфта. И это жутко обидно.
О том, что этих людей я и сама не очень впечатлила — умолчала. И о споре тоже. Как-то стыдно это, жаловаться парню-ботану на то, что ты жалкая девчонка-ботан. Серая мышь и страшила. У которой вместо форм — геометрическая плоскость. А вдруг Морозов, как друг, кинется доказывать обратное, краснея и бледнея? Определенно, все станет только хуже.
Антон даже в лице поменялся.
— Сами они туфта! Не вздумай их слушать!
— Поздно, — я криво усмехнулась. — Уже услышала.
— Ну тогда забей! Кать, ты же будущий физик-теоретик, будь выше этого! Наверняка эти люди даже не знают, что обозначает термин «Космология»[1] и что Вселенная делится на сущности![2] Разве им понять стремление к открытию и к познанию мира? Мой отчим вообще считает, что я в университете штаны протираю и если бы выучился на машиниста тепловоза, как он, тогда бы только и стал человеком!
Антон вдруг погрустнел, а я нахмурилась. Морозов никогда не рассказывал, но я догадывалась, что у него сложные отношения в семье. Он жил неподалеку, но нас разделял социум. В отличие от Антона, меня всегда поддерживали родители.