Страница 86 из 91
Мои раздумья были прерваны Нарциссой, которая позвала нас к столу.
За столом собралась большая компания. Нарцисса, Драко, Сьюзен, Луна, Ксено, Снейп и я. Теодор скрывается от Лавгудов. Снейп наверняка отсюда сбежит сразу же, как поправится. Слишком много народу рядом. Если Нарцисса его к рукам не приберет. После обеда попрощалась со всеми, вышла за пределы антиаппарационного купола и переместилась портключом во Францию.
========== Глава 49. Битва за Гарри. ==========
Старый маг с раскрашенным лицом привел Гарри и Блэков в большую пещеру с высоким потолком. Пещера была слабо освещена факелами, в центре находился массивный каменный стол, по всей его поверхности вырезаны какие-то письмена. Сильно пахло какими-то травами. Шаман указал Гарри на стол и жестами объяснил, что нужно лечь. Сириус дернулся в сторону Гарри, но шаман уперся рукой ему в грудь и посохом прочертил перед ним и Ритой линию на полу. «Дальше нельзя», — сказал он с чудовищным акцентом. Отнес свой посох в сторону и вернулся к столу с широкими ремнями, исписанными неизвестными символами. Он начал основательно привязывать Гарри: руки и ноги в нескольких местах, поперек живота и подмышками, затем голову. «Для безопасности», — буркнул шаман. Во время работы множество амулетов на его шее и запястьях звенели и стучали друг об друга.
Шаман отошел к стене и вернулся с какой-то странной кривоватой конструкцией из веточек в форме конуса. Сооружение было высотой в человеческий рост — то ли декоративный шалашик, то ли клетка. [1] «Ловушка для духа», — последовало еще одно неохотное пояснение. Это — ловушка для духа? Выглядит не очень надежно. С двух сторон от головы Гарри были установлены курительницы, из них шел густой дым желто-зеленого цвета. Шаман вернулся за своим посохом, который не имел ничего общего с посохами студентов Дурмстранга. Он был неровный, украшенный пучками волос, перьями, клыками хищников и вырезанными из дерева фигурками, венчал посох человеческий череп. [2] В последний раз шаман склонился над Гарри, заглянул ему в глаза и, уперев палец с черным ногтем в лоб, сказал: «Помнить, все неправда. Правда — только ты!» Затем он принялся ходить вокруг Гарри, ритмично стучал посохом и монотонно напевал что-то на неизвестном языке. Глаза Гарри начали слипаться и скоро закрылись окончательно. Гарри внезапно оказался на лужайке рядом с Хогвартсом. Замок наполовину разрушен, где-то полыхают пожары и все в дыму. Как будто здесь обычные люди воюют, а не маги с палочками. Впрочем, сейчас уже никто не воюет. Ни одной живой души, кроме Гарри. На земле трупы студентов и преподавателей, некоторые жутко растерзаны. Гарри медленно идет вперед и натыкается на Молли Уизли, которая сидит на земле перед трупами своих детей. Мертвые глаза рыжиков смотрят в небо, Молли воет и раздирает себе щеки ногтями. В какой-то момент она замечает Гарри и кричит: «Это все ты! Все из-за тебя! Ты мог не допустить этого!». Кровь льется из-под ее ногтей. Гарри в ужасе шарахается и убегает. Он бежит, не глядя под ноги, спотыкается обо что-то и падает. Оборачивается и видит, что споткнулся о половину чьего-то тела. Эта девочка училась в Хогвартсе на младших курсах.
Картинка меняется. Он снова на лужайке рядом с замком. Но замок цел и никого нет, кроме Гарри.
— Здравствуй, Гарри.
Парень подпрыгивает от неожиданности и резко оборачивается.
Директор приветливо улыбается ему.
— Я вижу, ты все еще колеблешься. Даже после всего, что ты видел.
— Зачем Вы мне это показываете, директор?! Этого не случится, Волдеморт мертв! — в отчаянии кричит национальный герой.
— В 1981 году все тоже думали, что Волдеморт погиб. Но ты же знаешь, мальчик мой, он вернулся. И вернется снова.
— Что Вы от меня хотите?!
— Помоги мне, Гарри. Без тебя я не справлюсь. Ты достаточно силен, но слишком юн, мой мальчик. Тебе не победить Волдеморта своими силами и не убежать от него.
После всех разговорах о крестражах даже Гарри, доверявший директору больше, чем самому себе, сделал какие-то выводы.
— Я все знаю о крестражах, директор! Я знаю, чего Вы от меня хотите! Но как же я? Я же умру тогда!
— Прости, мальчик мой, у меня не было другого выбора. Когда я нашел тебя, плачущего в кроватке, рядом с телом твоей матери, я понял, что именно ты тот ребенок из пророчества. И что Волдеморт вернется за тобой. Мне очень жаль, но он еще в тот вечер отнял у тебя шанс прожить долгую и счастливую жизнь. Ты лишь получил отсрочку.
— Почему же Вы мне сразу не сказали? Разве я не заслуживал знать?!
— Прости, я не смог. Ты был таким юным. Спешил жить. Разве я мог отобрать у тебя радость и надежду? Отравить твою душу знанием, что твоя гибель неизбежна? Я просто хотел, чтобы ты был счастлив. Столько, сколько сможешь.
Дамблдор говорил долго, и казалось, мог объяснить благими намерениями вообще любую чушь и гнусность. Гарри прервал директора криком. Он спорил, обвинял, доказывал…
— Ты так цепляешься за жизнь, что готов ради этого дать погибнуть сотням магов. Но ради кого ты не хочешь пойти дальше? Ради семьи, друзей? — ласково спросил Дамблдор, — а как же твои родители?
Вокруг директора стали возникать знакомые люди. Сириус, Рон, Джинни… Гермиона. Господи, ну и мерзкие же у всех рожи! Точнее, выражение лиц. Вот оно как: «Смотреть, как на говно». На лицах написано презрение или даже откровенная ненависть.
— Ну здравствуй, дорогой крестничек, — со злой усмешкой говорит Сириус, — и тут от тебя покоя нет. Когда ж ты уже поймешь, что всем осточертело с тобой носиться? Вечно с тобой одни проблемы. Я с женой наедине побыть не могу, даже в медовый месяц тебя брать пришлось. Когда же до тебя, наконец, дойдет, что тебе давно пора свалить?
— Сириус, я… — начал Гарри.
— А что ты? — влезла Рита, — у Сириуса свои дети есть. А он все время с тобой возится и сопли подтирает, великовозрастный неудачник. Знал бы ты, как ты всех нас достал!
— Сириус…
Но ненастоящий Сириус обнимает жену и враждебно смотрит на Гарри.
— Что, Сириус? Ну что ты, прям как Нюниус, сопли распускаешь? Чего тебе еще?
— Неужели ты еще не понял, что с тобой возятся только из жалости? — влезает лже-Гермиона, — ты же совсем никуда не годишься. Я это поняла с первого взгляда, когда увидела тебя, беспомощного и жалкого, на вокзале. Ты самостоятельно вообще ни на что не способен, вот и приходилось нам всем по очереди с тобой нянчиться.
— Да не поймет он этого, Гермиона, — перебивает ее лже-Рон, — для Поттера весь мир вертится лишь вокруг него и только ждет, чтобы упасть ему в ножки в восхищении.
— Рон! Ты же знаешь, я никогда этого не хотел! — в отчаянии кричит Гарри.
— Ты! — с ненавистью продолжает Рон, — все в жизни получил незаслуженно! Просто так. Слава, наследство, сила — все упало к твоим ногам, а ты ради этого ничего не сделал. Да! Я завидовал. Знал бы ты, каково мне было все время жить в твоей тени. Мне всего пришлось добиваться самому, когда тебе все в руки падало! Девчонки бегали за тобой. А чем ты лучше? Думаешь, ты убил Волдеморта из своей детской кроватки? Да вранье! Тем более, он все равно жив. Слабак!
— Рон, ну что же ты, помолчи, — игриво вступает Джинни, — мне за этого лопуха еще замуж выходить, а ты мне все портишь.
— Джинни, ты же встречаешься с Дином? — Гарри зачем-то продолжает с ними разговаривать.
— Ну конечно, встречаюсь, — смеется Джинни, — поэтому и хочу выйти за тебя замуж, какой еще муж мне позволит творить все, что я пожелаю, и встречаться с другими мужчинами? А денежки твои мы с Дином найдем куда потратить, не переживай.
— Вы меня очень разочаровали, мистер Поттер, — МакГонагалл поджимает губы, — Вы совсем не похожи на своих родителей. Они были талантливыми учениками, а Вы…
— Урод! Паршивец! Никчемный неблагодарный мальчишка! — визжит Петунья, — лучше бы ты подох вместе со своей беспутной мамашкой!