Кадет Поттер

Так в списке претензий к опекуну стало на один пункт больше, да и непонятки с поведением крёстного не давали покоя.

— В общем так, крёстный, я тебя выслушал, а теперь ты слушаешь меня, — произнёс Гарри и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил. — Как ты уже, видимо, понял, я в курсе того, какая именно магия нас связывает и благодаря этому изначально не верил в твою виновность относительно гибели родителей. Хотя, признаю, допускал, что в состоянии аффекта ты мог действительно убить тех маглов. Далее, я уже понял, что Дамблдор сделал буквально всё, дабы я был просто неподражаемым неучем и шалопаем. Начать хотя бы с того, что он отдал меня на воспитание к магловским родственникам маминой сестры. — В этот момент оба бывших Мародёра уставились на Гарри будто громом поражённые.

— Но есть же завещание, я сам видел как Джеймс его писал! И там чётко говорилось, что в случае его смерти опека переходит к Лили, далее Сириусу, Лонгботтомам, Блэкам, там вроде ещё кто-то был, но я не запомнил, — изумлённо пробормотал Люпин. — Но точно помню, что Джеймс и Лили прописали запрет на твою передачу родственникам с её стороны.

— Это очень интересное дополнение, а главное, многое ставящее на свои места, я завтра же попрошу Невилла послать письмо бабушке с соответствующим вопросом.

— Э.… — вновь непонимающе воззрились на подростка оба мародёра. И Гарри, вздохнув, начал обстоятельно пояснять нестыковки, которые те совершенно не заметили.

— Начнём с того, что ни о каком завещании родителей я ничего не знаю, перед вторым курсом мне зачитали завещание моего деда, лорда Карлуса Поттера, но о родительском не было ни слова. Далее, как я и сказал, я живу у своих дяди и тёти по материнской линии, и они маглы. Со слов тёти Петунии, она нашла меня в корзинке на крыльце, когда вышла выставить молочные бутылки. Как говорится, оцените оксюморон.

Собственно, ко мне прилагалось лишь письмо, в котором говорилось, что они мои единственные родственники и что обязаны обо мне позаботиться. Далее были пять лет форменного ада, ибо маглы просто не в состоянии воспитать сильного мага. А мои дядя и тётя к тому же очень боятся магии, как итог — моё детство было вовсе не сахар. Так было до того дня, пока дядя Вернон не отправил меня на обучение в кадетский корпус, где, о чудо, дисциплина и армейский устав обуздали мою магию. Я воспринял это как дар небес и вцепился в подаренный шанс руками и ногами, ибо за пять лет, проведённые у Дурслей, я успел натворить всякого и считался чуть ли не местным бандитом и террористом. Со мной не хотели общаться сверстники, мой кузен обожал играть в охоту на Гарри, в общем, я никому не пожелаю такой жизни.

Так что, получив шанс всё изменить, я вцепился в него недетской хваткой и, пока остальные по ночам звали маму, грыз гранит науки и делал всё, чтобы быть образцовым кадетом. Меня хвалили, опекунам шли отчёты о том, какой я хороший, у меня появились друзья и, наконец, мечта. Так прошли пять лет, я стал гордостью семьи, и жизнь наладилась. Затем в мою жизнь ворвалась магия в лице тогда ещё хогвартского лесника Хагрида, ныне сидящего в Азкабане за незаконное разведение драконов на территории школы чародейства и волшебства Хогвартс.

Этот откровенно бомжеватого вида полувеликан вышиб дверь в дом моих опекунов, нёс бред и запугивал моих дядю и тётю, в том числе посредством порчи имущества, а когда я попросил его покинуть дом, понял только после второго раза и то явно не до конца, ибо весь год пытался пригласить меня на чай и посылал подарки. Но на этом всё не закончилось, и из Хогвартса прислали МакГонагалл. Мне пришлось покинуть родной кадетский корпус, дабы обучаться магии. Здесь, в Хогвартсе, я столкнулся с вопиющим отсутствием дисциплины как таковой. С детства приученный к физическим нагрузкам и дисциплине я был в полном недоумении, но взял себя в руки и решил, что ничего не изменилось. С тех пор вот уже третий год Хогвартс лицезреет мои утренние пробежки и неизменную успеваемость в учёбе.

За это время я убедился, что большая часть преподавательского состава весьма посредственна, и если я хочу чему-то учиться, то должен делать это сам. По поводу дисциплины можно пройтись отдельно. Во время пира на Самайн в зал вбежал профессор Квирелл и сообщил, что по школе бродит тролль, после чего отбыл в астрал посредством обморока. Как вы думаете, какой приказ отдал директор?

— Э.… запер Большой зал и, оставив с вами дежурного преподавателя, начал поиски тролля? — удивлённо спросил Блэк.

— Если бы, крёстный, если бы. Он велел ученикам под присмотром старост идти в гостиные и не покидать оные.

— Надеюсь, с тобой ничего не случилось?! — воскликнул Сириус, вскакивая со стула.

— Я и Невилл, как и факультет Слизерин в полном составе, остались в большом зале. И уже позже узнал, что тем вечером погибла моя сокурсница Гермиона Грейнджер, — успокоил крёстного Гарри, и тот под ледяным взглядом зелёных глаз вновь сел на стул. — А в конце года выяснилось, что в объявленном запретным ещё в начале года коридоре, оказывается, жил цербер, говорят, это был щенок, но когда фраза «запрещено, если не хотите умереть страшной смертью» кого-то останавливала?

— Однако, — вздохнул Люпин.

— Я тоже так подумал, профессор. О драконе я уже говорил, а более ничего интересного за первый курс не произошло. Но вот начался второй, и преподавателем стал небезызвестный бульварный писатель Локхарт, который не раз и не два демонстрировал свою полную некомпетентность, а в октябре появилась первая надпись, гласящая что Тайная Комната открыта.

В тот вечер окаменела кошка завхоза, а затем был Колин Криви и ещё трое студентов. Но школу не закрывали, и дети продолжали учиться, учителя пытались принимать меры безопасности типа ходьба строем и ужесточение комендантского часа, но это мало помогало. А в начале лета жертвой предполагаемого чудовища Слизерина стала Джинни Уизли, которую эта тварь утащила в Тайную Комнату. Комнату, кстати, так и не нашли, так что обещание, что её кости останутся там навечно, сбылось.

Только после этого было принято решение об эвакуации школы и, надо заметить, несрочной, а на следующий день, о чём в Большом зале объявила ВРИО директора МакГонагалл. А спустя ещё десять минут это самое чудовище явилось в Большой зал и оказалось ни много ни мало тысячелетним Василиском. О том, чем это закончилось, можете прочитать в “Пророке”. — Бывшие Мародёры дружно сглотнули, а Сириуса откровенно трясло, и Гарри пришлось клятвенно заверить крёстного, что он не пострадал.

— О третьем годе, я думаю, говорить излишне? — последовали два утвердительных кивка.

— А теперь скажите мне, не кажется ли вам всё это странным? Ах да, совсем забыл, на первое Рождество в Хогвартсе мне прислали мантию-невидимку, теперь понятно, что это сделал Дамблдор. У меня вообще порой складывалось такое ощущение, что меня пытаются впутать в какую-то авантюру. На первом курсе Уизли предлагал мне помочь ему транспортировать хагридова дракона на астрономическую башню и, естественно, ночью. На втором он же с воплями «ты же герой!» требовал, чтобы я пошёл в Тайную Комнату и спас его сестру. Были и ещё подначки, но они были мелкими и недостойными внимания, и мы совсем отклонились от темы завещания родителей.

— Никому кроме меня не кажется, что порядок указанных в завещании опекунов в точности соответствует их выбытию из списка по обстоятельствам непреодолимой силы? Мама не в счёт, следующим в Азкабан загремел ты, крёстный, даже на руки меня взять не успел. Раз, и “О, МНЕ НАДО ОТОМСТИТЬ, ДЕРЖИ МАЛОГО, ХАГРИД”! Как по мне, так больше напоминает некое ментальное внушение, перекрывшее всё, включая побуждаемую самой магией необходимость защищать мою жизнь. Не прошло и месяца, как родители Невилла оказываются в Мунго в палате для неизлечимо больных.

И я совершенно не удивлюсь, если это случилось аккурат после того, как они подали заявление об опеке, исполняя последнюю волю моих, на тот момент уже покойных, родителей. Затем драконья оспа уносит сначала отца Сириуса, затем и мать. И вот интересно, мои бабушка и дед также умерли именно от драконьей оспы. И кстати, в своём завещании дед ни много ни мало категорически запретил мне общаться с Орденом Феникса и Пожирателями Смерти. — При этих словах Мародёры вновь переглянулись.