Страница 61 из 70
Тем временем вовсю продолжалась подготовка к турниру девяти старших школ и на этот раз у Гарри было без шансов, с его выступлением в прошлом году отвертеться не выйдет. Так что он усердно готовился к Скоростной Стрельбе и Крушению Ледяных Столбов. Правда, со льдом вышла накладка – у Гарри ни с того, ни с сего из ряда вон плохо стали получаться огненные чары всех видов, тогда как все заклинания, связанные с холодом, наоборот стали в разы стабильнее и сильнее. Для себя Гарри объяснил сей феномен тем, что у него снежный фамильяр и что чары огня ему чужды, а через него это и на него самого распространилось. Но решение всё же нашли – Гарри теперь в лёгкую выполнял магию Нифльхейм, который в сочетании с площадной бомбардой творил настоящие чудеса –
переохлаждённые ледяные глыбы напросте рассыпались в пыль от единого тычка.
В конце мая Борей уже достаточно окреп и в комнате ему стало тесно, ибо он хотел летать. К тому же детский домик ему уже был категорически мал, а это значило, что пора обзаводиться насестом. Но обо всём по порядку: первый полёт Борея состоялся двадцать девятого мая девяносто четвёртого года. Учиться летать было решено ночью во избежание лишних свидетелей. Борей устроился на руке Гарри, и они вдвоём под мантией-невидимкой по-тихому покинули дом. Скрывшись в тени деревьев Гарри дождался сигнала от Маюми, что всё чисто, скинул мантию-невидимку, несколько взмахов палочкой и Гарри с улыбкой посмотрел на своего уже прилично подросшего питомца.
- “Ну что, малыш, готов к настоящему полёту?” В ответ получил заявление, что Борей огромный и вовсе не малыш, после которого молодой феникс поудобнее устроился на запястье друга, покрепче вцепившись в кожаную рукавицу. Чтобы помочь другу Гарри рванул с места и вскинул руку вверх, помогая Борею почувствовать ветер. Несколько неуверенных хлопков крыльями и запорошённый снежной пылью Гарри остался один, наблюдая, как ещё неуверенно, но очень целеустремлённо поднимается в небо его маленький Борей.
Ну не мог Гарри думать о нём, как о взрослом и дело даже не в том, что Борею ещё и трёх месяцев нет. Просто Гарри видел его новорождённым и теперь, кажется, начал понимать это вечное “мальчик мой”, то и дело звучавшие от Дамблдора. По связи с фамильяром приходил поток бурного восторга, эмоции феникса были настолько сильны, что Гарри начал ловить себя на том, что сам не проч был бы полетать с другом. Эх жаль, что его “Молния” осталась в том мире, который уже казался так далёк. Ведь магию полёта ещё год ждать. В том, что магию полёта людям открыть должен вовсе не он, Гарри был категорически уверен.
- Что ты наколдовал? – вырвал его из раздумий голос любимой.
- Поставил звуковой барьер и чары отвлечения, в ближайшие пару часов любой, кто захочет посмотреть в окно внезапно вспомнит об очень важном, но недоделанном деле.
- А, ясно, весьма полезно, когда что-то прячешь. Ты ведь и на комнату что-то подобное нахимичил, ведь иначе то, что мелкие так ничего и не знают, я объяснить не могу.
- Угу, только там персоналка для них. А для Хара и прислуги достаточно навешанного на домик, – с улыбкой ответил Гарри.
- Но когда-нибудь нам все же придётся рассказать девочкам.
- Да, придётся, но я надеюсь затянуть с этим по максимуму, чтобы Борей успел подрасти.
Маюми решила, что продолжать разговор сейчас безсмысленно и пара наблюдала за резвящимся в небе Бореем в тишине.
Прошло чуть менее часа, когда уставший, но очень довольный Борей спустился к Гарри. Гарри погладил молодого летуна по голове и повторив все меры предосторожности, что использовал ранее направился к себе. Уже в комнате Борей решил-таки выяснить, почему его так усердно ото всех прячут. Раньше малыша это не особо интересовало, но сегодня, когда он ждал возможности полетать, он очень чётко ощутил, что количество вкладываемой в заклинания силы просто огромно и площадь покрытия порядка километра. Такое усердие наводило на мысли и почему-то становилось холодно где-то внутри и этот холод очень пугал. Так что Борей решил выяснить, почему его так усердно прячут и всё вокруг ему нельзя.
Гарри и Маюми уже успели удобно устроиться на диване, а Борей занял своё место на своём новом насесте, когда на Гарри обрушился прямо-таки поток спутанных мыслеобразов, в котором преобладал вопрос “почему” и повторялись картинки, как он, Гарри, прячет Борея.
“Ты хочешь знать, почему я не показываю тебя и почему нельзя покидать мою комнату?” В ответ пришёл образ требовательного согласия.
“Хорошо, я покажу тебе, но учти, я не хочу, чтобы ты расстраивался, так что-либо обещаешь, что никаких обид и истерик, либо ничего не скажу”. Борей молчал около минуты, пытаясь решить, что для него важнее – знать правду или оставаться в неведении; то, что с правдой не всё гладко он понимал, так как сколько мысли не закрывай, а эмоции хозяина всё равно слышно и молодой маг не зол, вовсе нет, он печален и ему тоже холодно, как и Борею. Наконец молодой феникс решил, что лучше правда какая есть, чем глупые обиды на то, чего он даже не понимает.
“Хочу правду, обещаю быть тихим”.
“Сам попросил” – последовал ответ мага и Борей утонул в образах, они выстраивались в последовательный ряд и больше всего напоминали фильм из нескольких отрывков. Вот перед ним два его собрата, они кружатся в очень замысловатом танце на фоне заснеженных пиков, затем он видел уютное гнездо, очень похожее на его собственное, но больше без деревянных стенок. Оба феникса собрата склонились над чем-то. Где-то в груди стало теплее и почему-то захотелось сказать “мама!” Борей уже знал, что мама — это та, кто даёт жизнь.
“Ты правильно понял, Борей, это твои папа и мама, а это ты, только ты ещё не вылупился, но они тебя уже очень любят”,
“Тогда почему их нет, а есть только ты?”
“Смотри и увидишь”. Картинка сменилась и Борей отшатнулся от острого чувства опасности. Мама была очень напугана. Борей огляделся в поисках отца, но его не было рядом, а чувство неминуемой смерти и отчаяния всё подступало и заполняло собой всё вокруг. Источником этого чувства оказался маг, но он совсем не был похож на молодого хозяина, его лицо было перекошено ухмылкой, а в глазах плескался безудержный азарт пополам с чем-то очень гадким и противным. Как в замедленной съёмке Борей видел, как этот страшный человек, от которого несёт смертью поднимается по уступу. “Ещё чуть-чуть, и он найдёт, – пронеслось в голове”.
“Почему же мама не улетит?”
“Она не может, – пришёл ответ. – Он поставил барьер и ей не вырваться, тем более с тобой”. Далее всё было так тихо, его буквально утопило в чувстве любви и нежности, которая на краткий миг укрыла его от жуткого человека, а затем он увидел, как мама столкнула что-то вниз с обрыва. Борей непонимающе посмотрел вниз, всё-таки когда смотришь от третьего лица можно увидеть то, что остальным невидно. В следующую секунду окружающий мир пронзил полный боли отчаяния и ненависти крик, картинка померкла, так и не дав Борею увидеть, что было дальше.
“Что это, что случилось, что с мамой?”
“Даже не проси, я не покажу тебе, иногда я очень хотел бы, чтобы мой дар меня оставил, – ответил молодой хозяин. – Всё, что тебе нужно знать, это то, что тот человек забрал жизнь твоей мамы и что твой отец не смог ему помешать, он не успел. То, что упало с обрыва – это яйцо, из которого вылупился ты и это произошло более трёхсот лет назад, а теперь мы перенесёмся в недалёкое прошлое”. Потухшая картинка вспыхнула вновь, но теперь он смотрел чьими-то глазами.
“Это мои воспоминания, Борей, ты увидишь всё. К этому моменту мне уже два месяца снилось, что я попадаю на этот утёс.” Так Борей глазами Гарри увидел его знакомство со своим отцом и то, как его отец безмерно страдает от утраты. Затем был спуск в ущелье и огромный всплеск магии, который перенёс хозяина обратно на утёс. Борей мимоходом отметил, что хозяин очень силён в пространственной магии, а затем услышал разговор и увидел, как угасла было вспыхнувшая надежда в глазах отца и как заплакал хозяин.