Иммунитет

— Это точно все, профессор?

— Да.

Эта исповедь, последняя, потому что больше скрывать было уже нечего, далась ему на удивление легко — видимо, потому, что все болевые точки были наконец-то пройдены. И можно было спокойно помолчать: оказывается, в компании этого мальчишки и такое возможно. Надо же.

В стекло, освещенное неяркой лампой, методично бился непонятно откуда взявшийся в промышленном районе с минимумом зелени толстый ночной мотылек. Глядя на него, Северус задумался, сколько раз поступал точно так же, несмотря на то, что, определенно, имело смысл поискать дверь…

Горячие мальчишечьи ладони внезапно легли на его переплетенные пальцы. Он удивленно перевел взгляд и встретился глазами с собранным и сосредоточенным Гарри.

— Неужели никак нельзя освободиться? Хотя бы от чего-нибудь? Я… А может… — в зеленых глазах мелькнули знакомые искры, и, не успел Снейп открыть рот, как мальчишка уже произносил формулу освобождения от клятвы, как наследник Поттер, и один из оплетающих его шею узоров бесследно исчез.

—  Получилось! Класс!  — парнишка расплылся в самодовольной улыбке, пока Снейп открывал и закрывал рот, тщетно пытаясь найти какие-то слова. — Так-то лучше. А у Дамблдора точно никаких наследников нет? Нигде-нигде? А если хорошенько поискать?

Северус только глаза выпучил и едва не расхохотался… Вот ведь… приходит же в эту голову!..

— Не смейтесь, профессор, я бы уговорил!

— Вы… — Северус уже не сдерживал нервный смех, — вы точно уговорите… Смею думать, вы бы даже нашли, если бы таковые были. Из-под земли бы достали, хоть некромантия, к счастью, не ваш конек.

— Что, точно нету? — улыбка сошла с лица мальчишки. — Вот заср… засада. Столько прожить и даже не любить никого!

Северус вздохнул. Если он сейчас перескажет слухи… Хотя они и так доберутся до мальчишки, чего уж там.

После его короткого замечания насчет содержания тех самых слухов, Гарри скривился:

— Вот ведь пи… эм, пипидастр бородатый! Что ж они все такие заразы, а? И Реддл, что ли, тоже… того?

— Насчет него не скажу. В те времена, когда мы получали метки, он пользовался немалым успехом у дам.

— Так, может быть, у этого поищем?..

— Поттер, мне открыть вам тайну о том, что можно, гм, любить, но не терять осторожности?

— А… Правда? Откры-ыть…

— Пот-тер… я… вы полагаете, мне… что я еще должен буду вашим, хм, половым воспитанием заниматься?

— А кто же еще? И что это у вас такие глаза большие стали? Кого мне еще спрашивать, тетю Петунью, что ли?

— Нахальный мальчишка… — фыркнул Снейп, понемногу приходя в себя. — У вас еще и дядя есть.

— А у волшебников все так же? Точно? Никаких особенностей там, нюансов?

— А вы свой, хм, инструмент рассматривали? Сильно с братом отличаетесь?

— Ну вы же понимаете, что я не об этом, — покраснел Гарри.

Снейп обреченно вздохнул.

И подумал, что есть еще Флитвик. У него уже опыт имеется, пусть отдувается.

Но этот Поттер… С ним любая драма рано или поздно превращается или в бред, или в фарс, а те, в свою очередь, в какое-нибудь исследование. Что-то скребло и подпрыгивало в душе, что-то теплое, странное и… родное. Мальчишка, что ли, там обустраивался? Клятву долга снял… Смешной. Как будто теперь ему нужна какая-то клятва.

Когда Сириус Блэк узнал о договоре наставничества и о том, что с ним связано, ему основательно поплохело…

Рассказал ему… Дадли Дурсль. С которым Гарри, как ни удивительно, стал делиться самыми сложными моментами собственной жизни. Кузен оказался абсолютно не болтливым и на диво практичным парнем, которого не могли выбить из колеи ни волшебные, ни обыкновенные человеческие закидоны.

Обнимая пса за шею, Дадли разговаривал с ним, как с обычной собакой, не требуя никаких ответов, и отчего-то Сириусу это грело душу. Может, ему и правда стоило родиться псиной?..

Он как-то задал этот вопрос Гарри, когда тот навещал его вечером в гараже. Мальчик пожал плечами:

— Но ведь ты — человек? Значит, для чего-то это нужно.

Блэк тогда всю ночь раздумывал и пришел к неутешительным выводам: надо учиться и, кажется, еще лечиться. Но не крестника же загружать своими проблемами? И уж тем более не Снейпа. Он сам начал все больше воспринимать того не как бывшего однокурсника, а как преподавателя. Или это потому, что привык, как к нему относится Гарри, и частично перенял?

Он начал вспоминать известные ему заклинания и даже попросил учебники, в которых, к собственному удивлению, нашел для себя кое-что новое (или хорошо забытое старое), однако колдовать здесь, у Дурслей, было нельзя. Да и палочки не было, хотя Гарри, наверное, дал бы ему свою. Но не будет же он подставлять парня! Напрашиваться к Снейпу было и вовсе неудобно, достаточно того раза, когда его притащили туда после первого оборота. Да и так Гарри его чуть не через день с собой брал, исследование же. А еще крестник начал напоминать об особняке Блэков, ноги бы его… но, наверное, колдовать-то там он сможет. Да и палочку, скорей всего, получится подобрать — там, помнится, много чего было. Дома…

— Почему ты не хочешь в свой особняк? — удивлялся Гарри. — Своя комната… Была ведь у тебя?

— Понимаешь… я никогда не любил тот дом. Я, если честно, его терпеть не мог!

— С самого рождения? Тебе в детстве там настолько плохо было? — Гарри казался таким понимающим, что Сириус не выдержал.

— Я же наследник, а поэтому от меня всегда хотели чего-то особенного! Я должен был быстро расти, я должен был хорошо есть, я должен был читать, писать, колдовать лучше всех сверстников, а главное, поклоняться тому, чему поклоняются они. Должен, должен, должен! А я не хотел!

— А почему ты не хотел? — поинтересовался Гарри, немного отстранившись.

— Ну… я же вроде сказал, что я их терпеть не мог.

— За что? — продолжал допытываться крестник.

— Заставляли… Хотели, чтобы мне нравилось то же, что и им!

— Меня бы кто заставил…

— Что ты имеешь в виду?

Гарри откинул голову и прикрыл глаза, сдерживая злые слезы. Да, они со Снейпом обсудили, стоит ли показывать Блэку детство Гарри, и профессор был против, но… Его слова словно прозвучали сейчас в голове: “Это твоя жизнь, Гарри, а значит, и решение должно быть твоим и только твоим”.

Но если он не покажет и ничего не объяснит, то Сириус никогда не сможет его понять, да и наоборот — тоже. Но что будет, если он рискнет?

— Гарри, что с тобой? Гарри!

Сириусу было почти физически больно видеть в глазах крестника непонимание и… боль? Но тут мальчишка сощурился и взял его под руку, приготовив портал.

— Идем.

И вот они стоят, конечно, у двери дома в Паучьем.

Блэк тяжело вздохнул. Он давно понял, что ревнует Гарри к зельевару, правда, сознавал, что ни малейшего права на эту ревность не имеет. Чему, спрашивается, он мог бы научить его? Да и защитить вряд ли получится так же хорошо, как у Снейпа: тот в отличной форме, а его силы, подточенные Азкабаном, напоминали проеденный древоточцами дом. Все, что он может — это умереть за мальчика. Но Гарри нужно большее. Снейп… прав. Просто умереть недостаточно. Для начала надо это сделать хотя бы вовремя. И с максимальной пользой. Значит, надо восстанавливаться, искать палочку и заново учиться.

Ненависти к бывшему врагу больше не было, наверное, ее съели те же самые «древоточцы», осталась глухая, безнадежная боль и обида. Все-таки это было его место. Было.

И вот его опять притащили сюда.

— Я покажу тебе в думосборе, — пояснил Гарри, открывая дверь.

— И зачем вам сегодня понадобился мой дом? — спросил Снейп, выходя им навстречу — из лаборатории, само собой.

— Извините, профессор. Я... — Гарри немного замялся, но потом вскинул голову и сказал уверенно и твердо, — решил.

Снейп вздохнул.

— Что ж, твое право. Успокоительного?

— Да, спасибо.

Блэк, которого снова резануло, что Гарри, значит, обсуждал со Снейпом что-то, касающееся его, Сириуса, едва сдерживался, чтоб не разнести что под руку попадет, но тут же получил флакон со знакомой жидкостью вместе с рукопожатием и недоуменно уставился на крестника.