Иммунитет

— То есть для всех магов и магглов дом выглядит развалинами, но на самом деле он в полном порядке? — уточнил Вернон.

Гоблин подтвердил. В этот раз помимо Блордака их «почтили присутствием» еще двое служащих банка, и с каждой минутой в их взглядах в сторону мистера Дурсля читалось все больше уважения. А уж когда речь пошла о вкладах и ценных бумагах…

Гарри честно напрягался и старался запомнить, что мог, но довольно быстро отключился, и в его воображении замаячил… дом. Подумать только, у него есть свой дом! А интересно, кроме него туда кто-нибудь войти сумеет? А если он проведет? Кто защиту накладывал, Дамблдор? Нельзя ли в ней что-нибудь изменить?

— Прошу прощения за вмешательство, — он постарался как можно мягче встрять во взрослый разговор, а потому дождался паузы, — могу я узнать, кто накладывал Фиделиус?

Блордак чуть не поперхнулся:

— Хозяин дома, естественно. Защиту такого рода обычно не доверяют больше никому… Вас этому не учили? О. Простите, — увидел он скептическую усмешку Гарри. — Конечно, вашему отцу следовало бы тщательнее выбирать Хранителя, или попросту взять с Блэка Непреложный обет, но тут уж… Теперь вы понимаете, что доверять просто так, без клятв, обетов и обязательств никому не стоит? Жаль, что это знание досталось вам столь дорогой ценой, — добавил гоблин, заметив, каким взглядом сверлит его опекун Поттера.

«Значит, в дом с тех самых пор никто не входил, — подумал Гарри, и в голове промелькнуло сразу несколько его любимых детективов. — Надо будет все тщательно осмотреть. Вот бы Снейпа уговорить… да и Флитвика тоже! Ха… библиотека же! Они говорили про нее, но вот где она — в доме родителей или старших Поттеров? Ведь речь вроде бы шла о поместье?»

Кто такой Блэк и откуда он взялся, Поттер предпочел не уточнять: гоблин говорил о нем, как о давно известном всем Хранителе, предавшем семью Поттеров, и для Гарри пока этого было достаточно. Сидит он в этом Азкабане, и пусть сидит. Выставлять себя полным профаном ему не хотелось.

Он спросил о поместье, но тут же получил нерадостное: наследство семьи будет ему доступно после совершеннолетия, бла-бла-бла, если он окажется достойным, бла-бла… Что? Что значит — окажется достойным, есть еще претенденты? Их нет? Тогда в чем дело? Если его признают лишь частично дееспособным, то все перейдет частью к банку, частью — к опекунам? Гарри едва не захлебнулся негодованием, но тут на тропу войны вышел Вернон Дурсль собственной весомой персоной…

Гарри тихо блаженствовал. Гоблины из последних сил сдерживали зубовный скрежет. Кто бы мог подумать, что этот маггл совсем не так прост?! Похоже, банку ничего не светит…

А уж когда дядя заговорил об опекунах и утраченных бумагах… заодно обрисовав, как оценит опытный юрист постановку вопроса о дееспособности наследника после утраты банком документов об опекунстве. Надежный и уважаемый банк? Да что вы говорите? У гоблинов даже уши опустились, как у нашкодивших щенков. А если кто из журналистов пронюхает об этом… Банк будет больше всего заинтересован в признании Гарри Поттера дееспособным, полноценным, адекватным и так далее. Достойным наследником. Иначе не отмыться.

Оказалось, дядины связи в некоторых кругах могут весьма подпортить дела гоблинам! Кто сказал, что они работают только с магами? Кое-что Вернон давно выяснил и знал, на что делать ставку.

— Ну, дядя Вернон… как вы их сделали! Но откуда вы столько знаете? — племянник с восхищением смотрел на него, когда они устраивались в машине, и это было очень даже приятно.

— Не поверишь, но все началось с того самого стрелкового клуба, — мистер Дурсль довольно разгладил усы. — Мы же и без тебя туда ездим, твоя тетя… записалась на соревнования.

И рассказал, как неожиданно легко ему удалось сблизиться с одним из финансовых воротил. Всего-то дел — подсказать, что не совсем адекватное поведение его любимого пса вызвано стрессом от громких звуков и непривычной обстановки. А потом дать пару советов, на которые благодаря одной заядлой собачнице Вернон оказался горазд.

— Надо же, — рассмеялся Гарри. — Спасибо тете Мардж, никогда бы не подумал.

— Я уже поблагодарил ее за науку.

Петунья Дурсль застала мужа на кухне в полшестого утра в компании чашечки остывшего кофе и в глубоких раздумьях. Она осторожно провела рукой по его руке и присела рядом. Вернон прикрыл ее тонкие пальцы своей широченной ладонью, и они немного помолчали.

— Как все изменилось…

— Да, — вздохнула она. — На тебя свалилось столько хлопот из-за моей непутевой семьи… А ведь у Гарри должны быть и другие родственники, Джеймс был чуть ли не сыном лорда…

— От этой семьи теперь остался только наш племянник.

— Ты… уверен?

— Если говорить о прямых наследниках, то да.

— Что-то мне это не нравится…

— Мне тоже, Пет, мне тоже… Мальчишке нужен старший, и это должен быть маг. Достаточно сильный, чтобы в случае чего защитить его в их мире, достаточно умный, чтобы отстаивать его интересы, и достаточно честный или богатый, чтобы не претендовать на его имущество. Поверенного, даже под принесенной клятвой, боюсь, недостаточно.

— Да где же взять такого?..

— Я просмотрел его родственные связи. Знаешь, есть там какая-то Андромеда Блэк, замужем за магглорожденным Тонксом. Не слышала о такой?

Петунья развела руками, и он продолжил:

— Но ее семейные связи… не самые лучшие, да и за этот брак ее из семьи, как у них говорят, выжгли.

— То есть она не помощник.

— Получается, так. Даже если бы она согласилась, репутация у нее никакая. И в любом случае это отразится и на мальчишке, как на воспитаннике или опекаемом.

— Какой все-таки бред… Выбрасывать из семьи за мезальянс! Странные в магическом мире нравы, мне их никогда не понять!

— У Андромеды — вот же имечко ей дали — есть сестра, Нарцисса Малфой… У нее сын того же возраста. Но не представляю, как до нее добраться — супруг тот еще сноб.

— Тогда и соваться к ним не имеет смысла — каково там будет Гарри?

— И я все больше думаю об этом профессоре зелий… Гарри к нему явно неравнодушен. А ты говорила, что знаешь его лучше всех остальных приятелей твоей сестры… Да еще с самого детства. Может, поговоришь с ним на правах старинной знакомой?

Вместо ответа Петунья поджала губы, встала и зазвенела посудой. Ей надо было подумать. С одной стороны, воспоминания она сохранила отнюдь не самые лучшие, но с другой… Ей было любопытно, а каким же вырос тот заморыш? Профессор главной и единственной школы — это, наверное, довольно неплохой статус? Туда ведь не берут кого попало?

— Хорошо, — обронила она, начиная взбивать тесто для блинчиков. — Я пошлю ему письмо с Гарри.

— И пирог, — добавил Вернон.

— С какой стати?

— Ну ты же все равно готовишь Гарри перекусы, чтобы они там не думали, будто мы не заботимся о мальчике. Думаешь, он не делится? Можешь вообще к нам на чай пригласить…

Когда Поттер принес записку от своей тетки, Северус даже растерялся. Петунья Дурсль, урожденная Эванс, пригласила в гости. На чай. Его. В голове не укладывалось, несмотря на то, что Поттер в этом плане его хорошо потренировал.

С одной стороны, ему совсем не хотелось этой встречи, но с другой… Узнать, как и с кем живет Гарри, наверное, было бы не лишним. Но идти в дом, явно находящийся под наблюдением директора, а может, и не только его, казалось идиотизмом. Он легко объяснил это Поттеру и предложил встречу где-нибудь в кафе, в любом городе, где будет удобно миссис Дурсль.

Петунья выбрала… Манчестер, естественно. Во-первых, там жила ее подруга, во-вторых, миссис Филдс, в-третьих, если что, Марджори Дурсль со своими бульдогами. Но главное, пока Гарри занимался с психологом, они с Верноном обошли немало кафе, и теперь она прекрасно в них ориентировалась.

Солнечный день и довольно уютное кафе так и призывали расслабиться, но Северус чувствовал: что-то произойдет. В ожидании он неспешно потягивал кофе, горький, густой и крепкий, слегка отдающий мускатным орехом, и внимательно следил за всеми входящими в зал для некурящих: носу зельевара табачный дым категорически противопоказан.