Страница 3 из 10
В 1868 году английский инженер Эльдер предложил проект оригинального грузового парохода, обводы которого в подводной части имели сферическую форму. Меньшая площадь подводной части корпуса при большом объеме должна была снизить сопротивление воды при движении. В проекте отдельно оговаривалось, что ту же круглую основу корпуса можно использовать и в военных целях – как «носителя орудий наибольшего калибра с большой остойчивостью и покойной качкой». Так что Попову было от какой «печки» плясать.
Попов усовершенствовал эскиз англичанина: вместо выпуклого, как брюхо обжоры, днища британского парохода предложил плоское. Осадка значительно уменьшалась, а для броненосца береговой обороны считается очень ценным свойством уметь двигаться по мелководью.
«Хотя круговые образования ватерлиний не представляют благоприятных условий для скоростей хода, но зато этот недостаток вознаграждается отсутствием препятствий для поворотливости судна и избытком водоизмещения. Чтобы вполне воспользоваться первым из этих благоприятных качеств, проектированному типу дано два винта, а избыток водоизмещения загружен машиною», – писал Попов генерал-адмиралу.
Министр Н. К. Краббе удивился проекту. И чтобы проверить, как ведут себя круглые корабли при движении, распорядился испытать идею на судне меньших размеров. В Петербурге построили круглую шлюпку диаметром метра три с небольшим. Поставили на ней две маленькие горизонтальные паровые машины от катера и погоняли по рейду в Кронштадте. В акватории еще плавали льды, погода стояла ветреная, но шлюпка сносно и ровно ходила на качке, хотя большой скорости и не дала.
Тем временем шла детальная проработка проекта броненосца. Через месяц после испытания круглого катера Александр II утвердил спецификации. Осадка будущего защитника черноморских берегов должна была составить 3,3 метра. Калибр орудий предполагалось установить 11-дюймовый – 280 миллиметров, а толщину бортовой брони сделать «более, чем на крупнейших иностранных броненосцах». Проще говоря – примерно равной калибру пушек.
Никто доселе не видел столь «толстокожих» броненосцев. К примеру, знаменитая «Русалка» при водоизмещении 2100 тонн и осадке 3,5 метра была вооружена четырьмя 229-миллиметровыми орудиями, но при этом в качестве основной защиты несла только 114-миллиметровую поясную броню. Монитор-фрегат «Адмирал Чичагов» при водоизмещении 3,5 тысяч тонн имел осадку около 5 метров и был вооружен 280-миллиметровыми пушками. Защита его при этом состояла из 178-миллиметровых и 102-миллиметровых броневых плит.
Попов настаивал, что оптимальным корпусом для нового броненосца может быть только круглый. И особо отмечал экономические и политические аспекты выгоды от такой формы, благодаря чему сразу же нашел сторонников своей идеи. Из письма Попова управляющему Морским министерством от апреля 1870 года:
«Избрание этого типа для броненосцев на юге России не только избавит нас от значительных денежных затрат на сооружение судов прежних типов, которые по местным условиям не могут вполне удовлетворять требованиям современной обороны, но и лишит иностранные державы повода делать нам какие-либо возражения и протесты… Круглые суда без всякой натяжки могут быть причислены к разряду плавучих крепостей и не войдут в список судов флота».
В мае 1870 года оставалось еще немало вопросов по поводу проекта. Какие пушки ставить – гладкоствольные или нарезные? Накрывать ли сверху броневой плитой орудийную башню? Сколько ставить машин и, соответственно, валов с винтами? Как обеспечить, помимо остойчивости, хорошую управляемость?
26 мая генерал-адмирал «выслушал комиссию относительно системы и размерений предполагаемых броненосцев». От того варианта, который он выбрал, за милю несло уходящими временами. Например, артиллерийская башня предполагалась неподвижной и открытой сверху. Пушки в ней нужно было поставить гладкоствольные, калибром 508 миллиметров. Борт следовало защитить 550-миллиметровой броней на подкладке из дубового бруса почти такой же толщины.
Морской технический комитет российского адмиралтейства «слегка подправил» версию великого князя. Например, пушки решено было все-таки делать нарезными. В июне семидесятого года министр Н. К. Краббе утвердил задание, и будущий строитель броненосца – корабельный инженер поручик А. В. Мордвинов – занялся составлением сметы «на потребные для постройки материалы».
К этому времени был составлен и проект «мастерской броненосного судостроения» для Николаевского адмиралтейства и подобрана группа офицеров-исполнителей. Военно-морской агент в Англии контр-адмирал И. Ф. Лихачев начал закупки необходимого для мастерской оборудования.
В середине лета 1870 года Европа вновь провалилась в войну – на сей раз Франко-прусскую. И Франция потерпела от пруссаков жестокий разгром. На Парижский мирный договор, ограничивающий развитие русского Черноморского флота, теперь можно было с чистой совестью начхать с самой высокой маячной башни, что подтвердила международная Лондонская конференция в январе 1871 года. Россия получила право строить хоть здоровенные броненосцы по английскому образцу, хоть высокобортные дальние крейсера-фрегаты…
Правда, денег в российской казне больше не стало. Теперь в защиту странного проекта «круглого монитора системы адмирала Попова» работала уже чистая экономика.
23 июля управляющий Морским министерством поручил главному командиру Петербургского порта проработать программу строительства десяти круглых броненосцев для обороны Черного моря, с постройкой их в Петербурге и Кронштадте и сборкой в Николаеве. Причем для удешевления и быстроты постройки предлагалось использовать паровые машины со старых канонерских лодок, корветов и клиперов.
Через полмесяца порт представил расчеты на утверждение в канцелярии императора. Вот тогда-то и появилось у круглых боевых кораблей забавное прозвище «поповки», по преданию, вышедшее из-под пера самого царя.
Из разработок А. А. Попова Александр выбрал типовой вариант – диаметром вдвое меньше самого крупного проекта, всего около 25 метров. При водоизмещении около 1200 тонн этот корабль должен был нести в качестве основного вооружения два 229-миллиметровых орудия в открытой неподвижной башне, а бортовую броню его следовало собирать из 8-дюймовых и 6-дюймовых плит. Ходовые системы состояли из четырех паровых машин, демонтированных со старых канонерок, мощностью по 70 номинальных сил каждая. Общая стоимость программы строительства 10 таких кораблей определилась в 9,5 миллиона рублей, а сроки готовности всей десятки – 15 месяцев. При этом стоит отметить, что списание старых канонерок давало только 38 готовых машин, а значит, еще две предстояло сделать.
Тем временем в Кронштадте собрали еще одну «натурную модель» – паровой катер диаметром 7 метров 30 сантиметров. Оснастили паровыми машинами мощностью по 8 номинальных сил каждая. Установили 4 гребных винта. На мерной миле катер показал ход более 5 узлов и оказался довольно шустрым в поворотах. Правда, моряки прозвали его за внешность «Камбалой»… Кстати, под этим именем он в результате и угодил в списки опытовых судов Балтийского флота.
В ответ на царское распоряжение адмирал Попов разработал еще шесть вариантов проекта, не отказываясь и от крупного, пятидесятиметрового диаметра. К октябрю удалось утвердить к серийной постройке один корабль со следующими тактико-техническими данными:
Диаметр – 29,26 метра.
Вооружение: два 280-миллиметровых орудия в открытой неподвижной башне (барбете).
Защита: 305 миллиметров.
Силовая установка: четыре паровые машины общей мощностью 480 лошадиных сил.
Стоимость постройки одного экземпляра с доставкой деталей в Николаев – 1,94 миллиона рублей.
В составленной великим князем Константином Николаевичем и высочайше одобренной «Программе действий…» провозглашалось: