Страница 60 из 79
- Давайте сперва посмотрим, что у нас есть в резерве! - Наштарм надвинул на глаза зеленый козырек - он сидел против света, глаза у него были больные - и, перелистывая списки, стал называть части, давать им короткие характеристики. Назвал Легкий артиллерийский полк, удобный для действий в барханных песках. Командные курсы, где успеваемость у курсантов отличная, а желание проявить себя в боях за родину - превеликое. Сводный Коммунистический отряд.
Киров записывал названия воинских частей, которые можно было послать в калмыцкую степь. С особым чувством думал он о Сводном Коммунистическом отряде. После мартовских дней отряд пополнился за счет боевого костяка вернувшихся из степи бойцов Мусенко и лучших коммунистов заводов Астрахани и по своей выучке выделялся среди воинских частей. Киров иногда заходил в казармы отряда. Добрую половину бойцов-коммунаров он послал на различные политические и военные курсы, назначил помощником Аристова бесстрашного Петра Нефедова и отправил его учиться в вечернюю группу старшего командного состава армии. Отряду выделили четыре старые пушки, коммунары в несколько дней их отремонтировали, создали свою батарею, Василия Корнеева взяли командиром, и он почти каждый день выезжал на стрельбище.
- Следующим, Александр Кондратьевич, давайте поставим в списке Сводный Коммунистический отряд. Его надо включить в состав армии, обмундировать, вооружить и взять на довольствие. Название "Коммунистический отряд" надо оставить за ним. Это имеет символическое значение. Отряд любят в Астрахани. Он ведь детище рабочего класса.
Снова, как в феврале и марте, Астрахань стала напоминать военный лагерь. Город был объявлен на осадном положении.
На улицах с утра до позднего вечера грохотали обозные телеги, фургоны полевых госпиталей, гремели оркестры и раздавались песни. Шли красноармейские части с промысла Беззубикова, Казачьих Бугров, пригорода Черепаха. Это уходила на Южный фронт 33-я дивизия.
Лихо отбивая шаг, шли бойцы больших и малых отрядов - ЧОН, Командные курсы, добровольцы, десантники с кораблей - в калмыцкую степь, на Ганюшкино, на Черный Яр.
Дни в Астрахани стояли жаркие, пыльные, душные.
Город затихал лишь к вечеру, когда на перекрестках появлялись военные патрули и наряды Коммунистических отрядов - грозного стража Астрахани. Оживленной оставалась лишь Московская улица, по которой в зимний театр на пьесу "Враги" шли счастливчики. Пьесу в первую очередь смотрели те части и отряды, которые отправлялись на фронт.
Поход генерала Драценко на Астрахань поддерживала английская авиация, базировавшаяся на острове Чечень и в Гурьеве. Чуть ли не ежедневно над городом появлялось по три-четыре истребителя и бомбардировщика. Первое время улицы Астрахани бомбились пудами листовок, в которых английское и деникинское командование обещало щедро накормить население белыми французскими булками и выдать несметное количество мануфактуры... если астраханцы прекратят сопротивление и сдадутся на милость Деникина. Но листовки не возымели никакого действия на защитников города, хотя люди питались чилимом, зелеными побегами камыша, соленой и изредка свежей рыбой. Хлеба не было. Его выдавали раз в три дня по осьмушке на человека. Город укреплялся вторым поясом обороны. На каждом заводе и предприятии создавались отряды самообороны на случай десанта со стороны Каспия.
Тогда англичане стали бомбить город, обстреливать улицы из пулеметов. Летчики, чувствуя свою безнаказанность, летали низко, почти над крышами домов, спокойно выбирали цель. Но вскоре положение изменилось.
По вражеским самолетам отовсюду открывали огонь. Стреляли с кораблей военной флотилии, из дальнобойных пушек. Стреляли просто из винтовок - с казарменных дворов, колоколен церквей. Стреляли с плавучих баз, стоящих на Волге ниже Астрахани.
Все чаще в воздух стал подниматься летчик Щекин на своем чиненом и перечиненном "Ньюпоре-23". 17 июня при налете английской эскадрильи Щекин подбил самолет противника. Оставшихся в живых летчика и бортмеханика рыбаки доставили в город.
Ожесточенные бои шли и в калмыцкой степи. После трехдневного кровопролитного боя наши войска оставили Нижний и Верхний Бирюзак, потом Лагань.
18 июня противник силою четырех кавалерийских полков повел наступление на станицу Тарновскую. Спешив всю кавалерию, деникинцы густыми цепями бросились в атаку, но взять станицу не смогли, хотя и обороняли ее всего две роты и два эскадрона кавалерии красных.
Утром 19 июня деникинцы подтянули артиллерию и открыли ураганный огонь по позициям советских войск. Потом, выставив с фронта пехоту, а кавалерию бросив в конном строю на фланги и тылы, снова пошли в наступление. Им удалось прорвать фронт 37-го кавалерийского полка, рассечь его надвое, сбить с позиции и отбросить на Оленичево. Наша же пехота осталась в тылу противника. Заняв круговую оборону, красноармейцы стойко защищали свои позиции. Деникинцы семь раз атаковали Тарновскую и семь раз вынуждены были откатываться назад, устилая поле боя сотнями трупов... К вечеру противник прекратил бой и оттянул свои силы. Под защитой двух подошедших эскадронов наши войска оставили станицу и совершили марш на более выгодные позиции - к селу Михайловке.
20 и 21 июня деникинцы атаковали наши позиции у Михайловки и Башмачаговской, с целью перерезать дорогу, идущую на Линейное - Астрахань.
В ожесточенной рубке особенно отличился адъютант Боронина Петр Сидорчук. Он был послан комдивом к командиру 38-го полка с приказом во что бы то ни стало отбить атаки деникинцев. Узнав, что командир полка тяжело ранен, Сидорчук взял два эскадрона и геройской контратакой сбил передовые части противника у озера Кобыльское и оттеснил их на четыре версты от дороги. В одной тельняшке и бескозырке на копне курчавых волос носился Сидорчук впереди видавших виды кочубеевцев и таманцев, бесстрашно бросаясь в самую горячую рубку...
Но противник быстро оправился от первых неудач и перенес направление своего удара в обход двух эскадронов 37-го полка, в сторону озера Джигуджи, чтобы выйти в тыл нашим частям и прижать их к Ильменю-Глухому.
Контратаковать противника взялся сам Боронин. От исхода этой операции зависела судьба Астрахани. В бой были брошены все войска.
Когда в горячей рубке, в кровавой круговерти сошлись конники с двух сторон - в степи раздалась песня:
Наш отряд идет на фронт,
В Батуме остановка...
Это на помощь Боронину шел Сводный Коммунистический отряд. С ним была батарея Василия Корнеева и двести пятьдесят добровольцев: моряки, водолазы, инвалиды войны, актеры, студенты, почти все, кто в этот день был в зимнем театре на спектакле "Враги".
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Анастасия Федорова приехала в штаб кавалерийской дивизии, когда командиры и комиссары полков и приданных отрядов закончили разбор боевых операций. Гремя шпорами и саблями, бронзовые от загара, с седыми от пыли бровями и усами, они выходили из палатки, садились на коней и мчались в разные концы степи.
Последними из палатки вышли Киров и Боронин.
- Прохор! - крикнул Боронин. - Давай самовар! Будем чаевничать!
Киров взял Федорову под руку, отвел в сторону. Спросил с тревогой:
- Что-нибудь стряслось в Астрахани, Анастасия Павловна?
- Да нет, Сергей Миронович, - ответила она уклончиво. - Просто решила вас проведать, узнать, как воюют бойцы Коммунистического отряда.
Киров вопросительно посмотрел на нее.
- К тому же нет толковой сводки. Как здесь дела?
- По-моему, хорошо. Сегодня отличился тридцать седьмой полк. Кочубеевцы! Отбили все атаки. Деникинцы пытались нанести фланговый удар через пески, но там их встретил отряд Аристова. Теперь у противника один выход - фронтальные атаки. Но мы уже приняли некоторые меры предосторожности... Только о фронтовых делах мы поговорим потом, Анастасия Павловна. Скажите лучше, что слышно в Астрахани? Вы меня не огорчите...
- Нет, огорчу! Да еще как!..
Киров сразу изменился в лице.