Страница 53 из 79
Уже затемно вышли на двенадцатифутовый рейд. Волны глухо рокотали у борта миноносца. Команда разошлась по кубрикам, десантники Ульянцева расположились на палубе. Никто не спал. Балтийцы вспоминали Питер, Кронштадт, боевых друзей; черноморцы - Севастополь... В отряде было человек десять волжан из отряда Рогова. Они рассказывали об охоте в низовьях Волги и на тюленьих островах на Каспии. Так бы, возможно, и прошла ночь в рассказах и воспоминаниях, если бы на корме вдруг не забили тревогу.
В темной ночи с юго-запада навстречу флотилии приближалась сверкающая линия огней.
Киров стоял на капитанском мостике и молча следил за огнями.
- Англичане, - наконец нарушил молчание командир корабля. - Что бы вы посоветовали?.. Может быть, погасить огни и повернуть назад?.. На эту встречу мы не рассчитывали.
- Для меня одно очевидно, - ответил Киров. - В Порт-Петровске знают о нашем походе. Решили встретить и дать бой! Или же идут на высадку десанта под Астраханью.
Флотилия приняла боевой порядок, погасила огни. Огни же вражеских кораблей то расходились в стороны, то вытягивались в одну линию. Вспыхнули лучи прожекторов. Раздался первый выстрел.
Англичанам ответили наши тяжелые орудия плавучих батарей, за ними флагман и "Москвитянин".
Вражеский снаряд разворотил борт угольной шаланды. Шлюпки с ближних кораблей спасали тонувших. Повреждены были одна из плавучих батарей и миноносец "Расторопный".
Однако бой продолжался недолго: англичане вскоре прекратили огонь и ушли в сторону Порт-Петровска.
Наша флотилия повернула в противоположную сторону - на восток, к полуострову Мангышлак, для выполнения второй задачи: занять форт Александровский как маневренную базу.
Утром сквозь молочную пелену тумана показалась узкая береговая полоса. На миноносце все пришло в движение. Матросы выкатывали пулеметы. Занимали свои места у орудий комендоры.
К Кирову подошел командир миноносца, протянул бинокль:
- Берег. Видите, мигает огонь на маяке?..
- Да, вижу. - Киров вернул бинокль. Он совсем не был расположен к беседе. Внешне оставаясь спокойным, он в глубине души сильно переживал за судьбу экспедиции в Дагестан. "Удалось ли там поднять восстание? Каковы результаты? Наладили ли они связь с Орджоникидзе?" - тысячи разных мыслей тревожили его.
Когда миноносец прошел мимо маяка, показался форт Александровский. У причалов стояли две морские баржи и небольшой пароходик. На волнах покачивались рыбницы, реюшки для сетного лова рыбы.
В глубине форта были видны жилые здания, старая, развалившаяся крепость и совсем в стороне, на пустыре, домик радиостанции. Рядом высилась радиомачта.
- Удобна ли бухта для стоянки флотилии? - спросил Киров.
- Да, да! - закивал головой командир миноносца. - Прекрасная бухта! Здесь всегда тихо, с юга видите песчаную косу? Она надежно защищает бухту от нордового ветра.
В спущенные на воду шлюпки садились десантники и торопливо отваливали. В одну из шлюпок прыгнул и Киров. Как только причалили к берегу, он выхватил маузер и кинулся к домику радиостанции. За ним бежали матросы.
Утро было тихое. В лучах солнца блестели стекла домика.
Рукояткой маузера Киров постучал в дверь. Никто не ответил. Там, видимо, еще спали. В это время где-то у казарм залаяли собаки, раздались выстрелы.
- Ульянцев начал! - Киров снова нетерпеливо постучал в дверь.
На этот раз за дверью послышался недовольный голос:
- Какого черта спать не дают!
- Открой, братец. Спешная депеша, - сказал Киров.
Скрипнула дверь. На пороге показался заспанный радист. На него направили винтовки. Долго он протирал глаза, ничего не мог понять, потом, видимо, сообразил, в чем дело, поднял руки.
Киров вошел в домик. Он состоял из четырех комнат. В первой находилась рация; у окна стояли мольберт, стол, заваленный красками, кистями, эскизами, много картин в беспорядке развешано по стенам.
Во второй комнате на койках-раскладушках прямо в верхней одежде и в сапогах спали двое; на столе стояла батарея пустых бутылок, тарелки с жареной и вареной рыбой. Здесь ночью, наверное, пировали. Матросы разбудили спящих. Те вскочили и схватились за оружие. Но им скрутили руки, отняли пистолеты и связали.
- Кто будете? - спросил Киров первого из связанных.
- Подпоручик Михайлов, начальник станции! - прокричал тот в бешенстве.
- Вы?..
- Прапорщик Сергиевский!.. Инженер по эксплуатации!.. - Прапорщик задыхался от возмущения, пробовал освободить руки. - Собственно говоря, по какому это праву вы врываетесь на станцию и чините беззаконие?
- По праву революции! - строго сказал Киров. - Всё вы проспали, господин прапорщик.
Арестованных Киров приказал увести на флагман.
В соседней комнате всхлипывала женщина и плакал ребенок.
- Ваши плачут? - обратился Киров к насмерть перепуганному радисту. Успокойте их. Заодно приведите себя в порядок.
Радист юркнул за дверь, плач в комнате прекратился.
Вскоре радист вернулся одетым и причесанным. Сергей Миронович уже сидел за столом, матросы вытаскивали из ящиков запыленные журналы с текстами принятых и переданных радиограмм...
- Садитесь, - сказал Киров радисту. - Ваша фамилия?
- Калиновский, Аркадий Калиновский.
- Моя - Киров... Посмотрите в окно: в бухте стоят наши боевые корабли.
- Вы красные?
Киров стал листать журналы.
- Мы большевики. Скажите... каков характер вашей работы, с кем держите связь? Вообще расскажите подробно о работе станции.
Калиновский искоса посмотрел в окно, не зная, что отвечать и как себя держать с большевиками. Ведь он служил у белых, у Деникина! Правда, он был мобилизован, как и тысячи других, но разве это меняло существо дела: он деникинец, а значит, враг.
Из затруднительного положения его выручил Сергей Миронович.
- Кто это тут рисует у вас? - спросил он.
- Я... а что, плохо?
- Нет, почему же... - Киров встал, бегло просмотрел картины на стене. - По-моему, совсем даже неплохо. Вам, видимо, больше удаются пейзажи.
- Правильно! Я пейзажист! - Радист вскочил, побежал к себе в комнату, принес альбом, начал было рассказывать о своем увлечении живописью.
Киров прервал его:
- О живописи поговорим потом. Расскажите о работе станции. Но только всю правду!
- Хорошо. - Радист осторожно присел на краешек стула и прислушался к голосу жены, доносившемуся из соседней комнаты. - Станция форта Александровский является транзитной между Гурьевом и Порт-Петровском.
- То есть между штабами генералов Толстова и Деникина?
- Да, да, так точно!.. Я принимаю радиограммы из Гурьева, передаю в Порт-Петровск и обратно.
- Как часто работает станция?
- Постоянного дежурства у нас нет. Станция работает только утром и вечером. Вот через час начнем прием.
- Вынесите из комнаты начальника станции все ненужные вещи, уберите со стола и... проветрите комнату, - приказал Киров.
- Вы поселитесь у нас?
- Да, со мной поселятся и наши радисты и шифровальщики. Кстати, покажите ключ от шифра.
- Имеются ключи от старых шифров, но они вряд ли вам пригодятся, - с сожалением сказал Калиновский.
- А от новых?
- Ключа не имеем. Так и работаем вслепую! Передаем и принимаем в зашифрованном виде. Ключ от нового шифра держится в глубокой тайне... там, в Петровске, в штабе Деникина, - радист указал рукой куда-то туда, на запад. - И там, у генерала Толстова, - махнул он рукой в противоположную сторону.
Перелистывая журналы, Киров спросил:
- Ну, а начальник станции тоже не знает?
- Не знает.
- А прапорщик, ваш инженер?
- Нет, - сказал радист.
В домик шумной ватагой вошли матросы во главе с Тимофеем Ульянцевым.
- Разрешите доложить, товарищ Киров? - Ульянцев лихо взял под козырек.
- Докладывайте! - Киров встал.
- Форт очищен от беляков. С нашей стороны трое раненых. Над фортом развевается Красное знамя Советов!