Северное желание

В открывшуюся дверь вошли остальные приехавшие. Вид у них был недовольный. Не сговариваясь, они быстро поставили стол на ножки и подхватив моих родных понесли их в соседнюю комнату. Поднявшись, я качнулась на пятках и стремглав бросилась в ванную, чтобы вернуться с аптечкой. Подойдя к растрепанному настороженному парню у стены, я уверенно потянула его за рукав.

— Давай, помогу.

Он, бросив короткий взгляд на Мира, кривясь, позволил мне усадить себя на стул и снять пятнистую футболку. Кожа над ключицей была красная и отёкшая. Мир подошёл и заглянул мне поверх головы.

— Что это?

— Шершни покусали, — коротко сообщила я, — Принеси мокрые полотенца, сахар и лёд из холодильника.

Не пререкаясь, мне подали всё. Я посыпала сахаром кожу и накрыла влажным полотенцем. Парень стал тяжелее дышать, хотя и старался не подавать вида как ему плохо. Я подставила ему плечо, желая поднять, но меня отодвинули и перенесли его на диван. Он слабо запротестовал, пытаясь встать.

— Потерпи хороший мой, — проворковала я как мама в ответ на мои капризы во время болезни, укладывая его на спину, — Скоро станет легче, маленький.

Кто-то позади подавился. Ловко приладив к крючку на торшере флакон с раствором, я ввела в него несколько ампул лекарства. Затянув руку выше локтя, воткнула во вздувшуюся вену иглу системы и отрегулировала скорость вливания. Поверх укусов положила ледяные кубики, завёрнутые в салфетку.

— Это обязательно? — подал голос Антон, не пытаясь мешать.

— Он умирает. Аллергия на укус шершней.

Я взглянула на него, щерясь ставшими острыми зубами. Мой истинный вид проступал сквозь маску человеческого лица.

— Я есть хочу. Кто со мной?

Вокруг сгустился запах агрессии, но никто не остановил меня, проходящую мимо них к духовке. Открыв дверцу, я явила на свет противень с гусем обложенный яблоками и картофелем. Поставив угощение на стол я, не суетясь, извлекла из холщовой сумки свежий чесночный хлеб.

— У нас принято, чтобы мужчина резал хлеб, — лукаво улыбаясь, я протянула нож гостям и один из них, ещё не знакомый мне, взялся за рукоять, — Ты не ушибся о мою кровать, там наверху, уважаемый…?

— Гор, — он криво усмехнулся и прошёл к столу.

Расставив тарелки по количеству находящихся в комнате и разложив вилки я села на стул, упирающийся в стену.

— Тебе крылышко? — Игорь вопросительно поднял бровь.

— Ну, если человека кушать нельзя… — протянула я с притворной обидой и мотнула головой, — Давай ножку. Кстати, если хочешь, в холодильнике есть пиво и захвати мне томатный сок.

Не обращая внимания на остальных присутствующих в комнате, я с демонстративным наслаждением принялась за еду, чокнувшись пакетом с соком с ёмкостью наполненной пенным напитком в широкой ладони. Он глотнул и одобрительно замычал.

— Папа любит баварское.

За спиной открылась дверца холодильника, и послышались хлопки открываемых бутылок. Даже Антон проникся и уселся напротив меня, притянув к себе тарелку. Он хмуро зыркал на жующий народ, но, заметив мой насмешливый взгляд, весь подобрался и я приготовилась услышать какую-нибудь гадость.

— Как часто тебе нужно убивать?

Кое-кто подавился и закашлял. Я разозлилась, демонстративно облизала пальцы и оценивающе окинула его взглядом.

— Такого как вы мне бы хватило…думаю, где-то на неделю. Вот остальные ребята… — я мечтательно улыбнулась, — крепче, моложе, сильнее… Этих бы я растянула на годы. На долгие, долгие…

Гор тихонько засмеялся, остальные подхватили.

— Но, думаю, не получиться всех попробовать. Вами, Антон, наверняка отравлюсь. Но с другой стороны — не попробую, не узнаю.

Я потянулась, закинув руки наверх, и насладилась побледневшей физиономией седовласого мужчины. Со стороны дивана раздался тихий хрип и я, быстро подойдя к нему, положила руку на полыхающий лоб солдата. Прихватив зубами губу, я переступила с ноги на ногу.

— Что не так? — рядом материализовался Мир.

— Он горит. Слишком много яда. Я бы могла помочь, но…

— Что "но"?

— Это будет жутко смотреться, — мои полыхнувшие глаза замерли на мечущемся парне.

— Поможет?

— Да. Вреда не будет.

Он нахмурился, испытующе посмотрел мне в глаза и согласно кивнул головой.

— Пусть отвернутся, — попросила я, надеясь, что меня послушают.

Встав на колени, я жадно припала губами к обжигающей коже над ключицей. Дрожь предвкушения прокатилась по мышцам. Протяжный стон вырвался из моего рта в солёную кожу, и неожиданно мощная судорога прошила тело, отшвыривая меня прочь. Извиваясь на полу я, не в силах совладать с собственной природой, тянула приторный жар боли из страдающего, захлёбываясь небывалым по интенсивности ощущением наполненности. Затихнув, уткнувшись лицом в ладони, всхлипывала от смеси стыда и удовольствия.

Постепенно приходя в себя, прислушалась к окружающему. Во время кормления я всегда была слепа и предположительно беспомощна. Вокруг меня стояли…нелюди. Я вскинула голову и сдавленно вскрикнула, отползая к стене: на меня смотрели несколько пар горящих разных оттенков зелёного глаз. Не сразу я сообразила, что они не желают мне зла, а волны эмоций исходящих от них, скорее означали…восхищение, умиление, мелькнуло желание, но тут же скрылось за смущением и потребностью оберегать.

С дивана на меня взирал блаженно улыбающийся парень. Он встал, вырывая из вены иглу, и протянул мне руку, помогая подняться. Кровь с локтевого сгиба скатилась на мою кожу, я охнула от острой вспышки мгновенной радости и смущенно согнула его руку, предотвращая кровотечение.

— Ты не ламия и не гарпия, — пораженно констатировал, кривящийся в отвращении Антон, — Что ты за… штука?

На него посмотрели с нескрываемым осуждением и даже угрозой.

— Он же здесь не главный. Я права? — меня усадили на ещё тёплый диван.

— Конечно права, — парень, казалось, был намного моложе остальных, — Меня зовут Камиль. Ты можешь звать меня Кам.

Он прижался ко мне бедром и попытался обнять за плечо, закинув руку на спинку дивана. Мир недовольно шикнул на него, чем заставил отодвинуться от меня подальше, недовольно полыхнув глазами.

— Не знаю, почему всё было так… бурно, — я обхватила себя за плечи, всё ещё стыдясь, что меня видели в такой интимный момент все эти люди, — Когда у мамы начинается приступ астмы, я стягиваю его себе, но такой сильной реакции у меня ещё не было.

— Всё просто, — Камиль широко улыбнулся, демонстрируя ряд длинных острых зубов, — Мы не люди. Так же как и ты.

Глава 3

Марго суетилась вокруг моих немного дезориентированных родителей. Они совершенно не замечали чужих в доме и не обращали на меня внимания. Мир успокоил меня, объяснив, что кукла заменяет им часть воспоминаний обо мне на другие. Они не смогут вспомнить мою трансформированную внешность и те особенности, что отличают меня от обычного человека.

— Кто она?

— Марго- полукровка и в большей степени она норна, — многозначительно пояснил Мир.

— Не хочу думать, кто она в меньшей степени, — буркнула я, пытаясь вспомнить, кто такие норны.

— Зря ты так. Именно она помогла тебя найти.

— Мне ей благодарной надо быть что ли?

Он промолчал, хитро улыбнувшись. Я поёжилась и, поджав ноги, уселась на траве во дворе. Напротив сидел, опершись спиной о дерево, Мир. Расслабленное лицо казалось безмятежным, но я ощущала его сожаление и предвкушение. Он внимательно взглянул, и я смутилась, словно меня поймали за подсматриванием чего-то глубоко личного.

— Ты знаешь, о чём я думаю?

— Нет, только эмоции, — быстро ответила я и прикусила язык, — Не все, конечно.

— Конечно, — он иронично скривил губы, — Расскажи, что ещё. Пожалуйста.

Я нахмурилась и сцепила руки перед собой и мужчина, вздохнув, положил свою ладонь сверху.

— Мы тебе не враги. Не бойся, девочка, — он старался подбирать слова, — Ты и такие как мы всего лишь "приезжие" в этом мире. На самом деле, потерянные- это огромная редкость. Здесь очень мало энергии для нас. Мы болеем, стареем, слабеем почти так же как местные. Дома всё иначе.