Страница 4 из 106
«Ваши глаза – изумруды. Ваша кожа – шёлк. Позвольте мне выразить своё восхищение Вашим совершенством этими скромными дарами,
Навеки Ваш пленник,
Астор де Буйон»
- Боже мой! – Моник, ворвавшаяся в мою спальню с самого утра с коробками в руках, теперь прикладывает роскошные ткани изумрудного цвета к себе, красуясь перед зеркалом. – Клеменс, это просто невероятно, но я не осмелилась открыть бархатную коробку, решила, что ты должна сделать это сама!
Хмыкаю, качая головой. Ну конечно же она её открыла, при чём в первую очередь, вот только не говорит, что там, чтобы увидеть моё лицо.
Проводу рукой по тёмному бархату и чувствую, как по коже пробегают мурашки, мне ещё никто не дарил таких роскошных вещей. Пусть я и не падка на подобное, но всё же девушка во мне пребывает в приятном предвкушении, а потому я поднимаю крышку. Из груди помимо собственной воли вырывается восхищенный вздох, на меня смотрит крупный изумруд в форме сердца, обрамлённый более мелкими бриллиантами.
- Да с такой штукой на шее ко дну камнем пойдёшь, - усмехается Моник.
В этот момент мимо приоткрытой двери спальни проходит Анна и я ловлю её усмешку, прежде чем она, презрительно отворачиваясь, идёт дальше по коридору.
- Анна, стой! – я вскакиваю с кровати и едва не падаю, запутываясь в подоле ночной рубашки. – Анна!
Нагоняю её в коридоре и она с тяжёлым вздохом оборачивается ко мне, словно я отвлекла её от какого-то важного дела.
- Что тебе нужно, Клеменс? Кажется сейчас у тебя есть всё для личного триумфа, не так ли?
- Не всё, я хочу, чтобы моя сестра была со мной. – улыбаюсь, пытаясь взять её за руку, но она прячет её за спину.
- Я не собираюсь примерять на себя твои подарки. – кривится она.
- Если хочешь, мы можем сшить из этих тканей платье тебе! Они подойдут к твоим глазам.
Цвет глаз у нас с Анной совпадает, но этом всё сходство и заканчивается. Внешностью она пошла в отца, унаследовав его грубые черты лица, усугублявшиеся тем, что сестра вечно хмурилась и поджимала губы.
- Собираешься кидать мне свои подачки? – усмехается она.
- Ну что ты! Я совсем не это..
- Иди обратно, Клеменс, и наслаждайся этими непристойными подарками.
- Непристойными?
- Ну разумеется, - вздыхает она, - была бы ты чуть умнее, сразу бы смекнула, что такое мужчины присылают, лишь когда хотят затащить тебя в свою постель.
- Не думаю, что герцог де Буйон намекал на это, - хмурюсь я, - он человек чести и очень уважаем при дворе.
- В том и заключается твоя проблема, Клеменс, ты вообще мало думаешь.
С этими словами она резко поворачивается на пятках и почти убегает в сторону часовни. Решительно не могу понять, почему сестра испытывает ко мне такую жгучую неприязнь. Столько презрения в лице, когда она говорит со мной, словно я виновата во всех грехах этого мира. Но каждый раз, когда я пыталась заговорить с ней, с самого детства, у нас происходили диалоги подобные этому.
- Клеменс! – кричит из спальни Моник. – Возвращайся в комнату, леди не разгуливают по замку в нижнем белье!
Босые ноги мерзнут на холодном полу, поэтому я следую её совету, тяжело вздыхая. В моём мире миллион правил этикета, которым мы все должны подчиняться, сколь бы странными они не были.
Пока компаньонка помогает мне облачиться в бежевое платье для прогулок, я размышляю над тем, достаточно ли прогрелась земля, чтобы можно было немного походить по молодой траве, скинув туфли. Мне так нравится это ощущение, в детстве я часто представляла себя феей или лесным эльфом, свободным от любых правил, живущим в своё удовольствие. Правда всё это длилось ровно до того момента, пока меня не ловила одна из гувернанток, причитая, что мои ступни огрубеют и почернеют от этих непристойных прогулок по голой земле.
Май в этом году выдался тёплый и я с удовольствием вдыхаю аромат весны, наполненный теплом и запахом свежей листвы. Парк вокруг нашего замка действительно похож на волшебный лес, моя бабушка отдала ему чуть ли не полжизни, собирая в свою коллекцию всевозможных растений, названий которых я даже не знала. Деревья в этом саду цвели круглый год, сменяясь одно другим, моими любимыми были ивы, переплетающиеся ветвями с другими деревьями и китайские сакуры, заполнявшие своими цветами весь парк, украшая лепестками землю даже в отдаленных уголках.
- Почему она так ведёт себя со мной? – не называю имени, но Моник безошибочно понимает, что речь об Анне.
- Завидует, разумеется, - пожимает плечами она.
- Не говори так.
- Но это правда! Я с вами уже пять лет и постоянно вижу эти признаки. Пытается уколоть и задеть тебя, вечно рассказывает вашей матери небылицы о тебе и всячески пытается выставить тебя в неприглядном свете. У тебя просто ангельское терпение, Клеменс, я бы давно уже оттаскала её за волосы на твоём месте.
Моник де Жарр, из семьи разорившегося дворянского рода, теперь была вынуждена работать компаньонкой у меня. Черноволосая, с бесятами в глазах, она была очень подвижной и смешливой. Её лёгкий нрав привлекал мужчин и со временем она надеялась выйти замуж, чтобы поправить своё положение. Я от всей души желала ей такой судьбы и уже заранее грустила, думая, что же буду делать без неё, Моник стала моей лучшей подругой, заменила мне сестру и мать.
- Я просто надеюсь, что в один день этот лёд треснет и она увидит, что я от всей души желаю ей счастья, что я просто хочу быть рядом со своей сестрой.
Де Жарр смотрит на меня со скепсисом, но не никак не комментирует это высказывание, хотя по её лицу я вижу, что она думает о том, что скорее ад придет на землю, чем Анна оттает ко мне.
Мы переходим к обсуждению вчерашнего бала и Моник требует от меня каждую подробность, описание каждого наряда, хотя я, к своему стыду могу припомнить очень мало деталей, рассматривать окружающих я как-то не привыкла, за что не раз получала выговор от мама за свою не наблюдательность.