Туда, где ты

Мы постепенно выходим из общего зала и попадаем в другой, где царит полумрак и нет ни одной живой души. Вот здесь и начинается настоящая атака.

- Ты, видно, рассудок потеряла? – глаза Шарлотты наливаются кровью. – Стать женой пекаря? Ты не в своём уме, Клеменс?

- Мама, но если ему пожалуют дворянский титул..

- Даже, - мать поднимает палец вверх, - даже, если это и случится, то он всё равно никогда не станет тебе ровней. Он всё равно останется крестьянским сыном, ходившим босым в землянке. Общество никогда не примет этот союз!

Моя последняя надежда рухнула. Липкая, гадкая реальность, где люди делятся на классы, воздвигает стену между мной и моей семьёй. Они никогда не примут моего решения, а я никогда не смогу отказаться от Джозефа.

- Я хочу знать правду. – с металлической яростью цедит мать. – Как далеко вы зашли в этом распутстве?

- Мама!

- Отвечай! Живо!

На секунду в голове мелькает шальная мысль придумать какую-нибудь небылицу, чтобы отрезать пути к отступлению. Если бы у нас с Джозефом и правда была бы близость, то Астору я после такого была бы уже не нужна.

Но сказать такое, значить очернить Джозефа, а этого мне не позволяет сделать совесть, поэтому я обреченно выдыхаю, тихо говоря:

- Ничего не было.

Кажется в моём голове звучит ещё и разочарование, потому что не смотря на видимое облегчение, у матери начинает подергиваться глаз и одна бровь взлетает вверх.

- Спасибо Господу, что уберег тебя.

- Он тут совершенно не при чём! Это Джозеф! Он относится ко мне с таким уважением и трепетом, как ни один мужчина на свете. Мама, прошу тебя, дай ему шанс, хотя бы поговори с ним!

- И как ты себе это представляешь? – надменно произносит она. – Я должна зайти в булочную и сесть за один стол с безродным пекарем?

Слёзы обиды подступают к моим глазам. Мне так не хватает Джозефа именно сейчас. Он всегда умеет находить правильные слова, а я только всё порчу своей горячностью.

- Ты не вернёшься домой сегодня. – тон Шарлотты непреклонен. – Ты останешься в Версале, в моих покоях. Будешь дожидаться здесь маскарада, на котором герцог де Буйон сделает тебе предложение.

- Я не выйду за Астора. – упрямо говоря я, выводя мать из себя снова.

- Да как ты смеешь перечить мне, дрянь! – взвивается она и я на какой-то миг даже опускаю глаза под её взглядом, теряя всю свою уверенность. Сейчас передо мной не мама, а женщина, привыкшая добиваться того, что хочет любым способом, не привыкшая к тому, что ей говорят «нет». – Ты сделаешь так как я сказала. Иначе твоего проклятого пекаря отправят на галеры, а тебя я запру в комнате, где ты проведёшь остаток своих дней взаперти на воде и хлебе, а каждый новый день будет невыносимее предыдущего!

Сдерживаю злую усмешку и слова о том, что именно так я жила до встречи с Джозефом. Очень точное описание. Хлеб с водой не так страшны, вкуса еды я всё равно не чувствовала.

Мозг лихорадочно соображает, я понимаю, что не смогу победить Шарлотту в открытой конфронтации. Теперь, когда всё открылось, мне придётся идти на хитрость и абсолютно точно нам с Джозефом придётся бежать.

- Хорошо. – не своим голосом произношу я.

- Хорошо? – щурится она.

- Да, я попробую свыкнуться с мыслью о замужестве. Но Астор должен быть более щедрым на подарки, - быстро добавляю я, видя, что она не верит в мою резкую перемену, - та бриллиантовая крошка, что он мне посылал, может подойти для дочери какого-нибудь виконта, но не для меня.

Я почти презираю себя за этот цинизм, но на Шарлотту это, похоже, действует.

- Вот в чём всё дело, - усмехается она, - надо было сразу мне сказать, что Астор скуп на знаки внимание, а не разыгрывать это представление с пекарем. Что же, я вразумлю его. – мама разворачивает, направляясь к выходу и я чуть было не выдаю себя, принимая расслабленную позу, когда она вновь оборачивается на меня. – Но это не меняет моего решения. Ты останешься в Версале со мной на следующие две недели. С мужчинами нужно действовать хитростью, дорогая, но не такой, которая может запятнать тебя неприятными слухами. – добавляет она, немного смягчаясь.

Шарлотта выходит, оставляя меня в одиночестве и чуть ли не лишаюсь чувств от этой сцены, забравшей у меня все внутренние ресурсы. Пальцы, стянутые белым кружевом всё ещё трясутся, когда я покидаю пустую залу, чтобы вернуться в бальную.

Музыка и огни буквально ударяют меня в грудь. Начинает подташнивать от безысходности, когда я представляю себя вечно причастной к этому бесконечному параду наигранного веселья.

Когда узнаёшь, что есть что-то большее, то ценишь то счастье, которое в тишине и вдали от посторонних глаз. Чаще всего люди погружаются в пороки и нескончаемый круговорот новых ощущений, пытаясь залатать этим пустоту внутри себя.

Я соглашаюсь на танец с милым юношей, краснеющим, обнимая мою талию. Потом с толстым бароном, беззастенчиво пялящимся на мои губы и грудь. Затем с одним из принцев, который не замечает моего присутствия, переглядываясь с графом, точно так же не обращающим на свою партнершу так же никакого внимания. Усмехаюсь этим превратностям любви, пока не попадаю прямо в руки Астора в самый разгар танца при смене партнеров.

- Отпустите меня! - шиплю я, когда его руки слишком сильно сжимают мою талию, а тело прижимается на много ближе, чем того позволяют приличия.

- Какой сегодня интересный день, Клеменс, - его глаза щурятся от ярости, когда он смотрит на меня, - я узнал, что я скупой рогоносец. Забавно, правда?