Под стук колес

— Но твои сны…

— Это просто сны!

Гарри ответил слишком быстро, чтобы отмахнуться от подозрений.

— Видел бы ты себя по утрам. На тебе же лица нет!

— Правда? — Гарри с притворным ужасом ощупал свой нос и поправил очки, прежде чем торжественно заявить: — Ты ошибаешься!

— Хотел бы я ошибаться. Кого ты там видишь?

Гарри вздрогнул и бросил быстрый взгляд на стол Слизерина — как показалось Сириусу, отыскивая взглядом Нюнчика. Но такого просто не могло быть! Или могло?

— Снейпа, что ли?

Или Сириус угадал, или предположение оскорбило Гарри настолько, что он несколько мгновений не находил слов, а потом выдохнул:

— Издеваешься?!

— Нет?

— Конечно, нет!

Только вот Сириус был почти уверен, что Гарри лжёт. Ну, или многое недоговаривает, потому что в это мгновение он показался слишком смущённым и слишком напуганным. Но это точно не могло помешать Сириусу попытаться помочь. Хоть как-то.

— Гарри, ты это… если что, то ты можешь на меня рассчитывать. Во всём!

— Спасибо, Бродяга!

Кажется, Гарри даже вздохнул от облегчения. Вполне возможно, он и собирался обратиться к Сириусу за помощью, поэтому не было ничего зазорного, чтобы внимательнее наблюдать за Гарри. На случай, если он вдруг не успеет позвать, а будет очень надо. Хотя, может, Сириус просто искал себе оправдания.

Карта Мародёров всегда хранилась у Джея, но сейчас она оказалась нужнее Сириусу. Как ещё можно отследить в огромном замке одного человека? Особенно, если тому в любой момент могла потребоваться помощь. Вот Сириус и следил, поначалу не понимая происходящего, пока не догадался вывести на карту вторую точку, обозначенную как «Северус Снейп». И вот тогда стало совершенно ясно, что «Гарри Поттер» просто-напросто следит за «Северусом Снейпом», умудряясь оставаться незамеченным.

Само по себе это тоже было странно, ведь паранойю Нюнчика годами взращивал сам Сириус, нападая из самых неожиданных мест и в одиночку, и вместе с Джеем, и во главе дружной компании мародёров. А ещё Гарри стал пропадать в библиотеке, явно стараясь отыскать какую-то информацию. Знать бы ещё какую. Не то чтобы Сириус считал себя мастером в этом деле, но вдвоём было бы гораздо проще что-то найти. Хотя, конечно, если представить, как они вдвоём сидят в библиотеке за тесным столом, невольно соприкасаясь локтями и коленями… наверное, всё же Гарри прав, что не позвал Сириуса. Жаль только, что этих здравых рассуждений надолго не хватало.

Спать Сириус тоже стал плохо, причём его бессонница никак не была связана с лунным циклом и прочими мистическими вещами. Ему достаточно было подумать о том, что интерес Гарри к Нюнчику может иметь и иной характер, нежели простые наблюдения. Ведь даже Эванс долгое время крутила носом, выбирая между Джеем и этим унылым уёбищем. Хотя Джей, вне всякого сомнения, лучше какого-то там Нюнчика. И если раньше Сириус списывал такое на вывернутость мозга у женщин, то теперь просто не знал, что и думать.

Фантазия у Сириуса была отличная, и ему не составляло никакого труда представить Гарри, мечтающего о Нюнчике, хотя, конечно, это было больно и особенно противно. И всё-таки Сириус старался держать себя в руках, не давая воли воображению. В конце концов, интерес Гарри мог быть связан и со снами, и тогда картина приобретала совершенно другие очертания. Будучи Блэком, Сириус был наслышан о мудрёных проклятьях, заставляющих помимо воли привязываться к человеку, к которому не лежала душа. Мог Гарри попасть под такое проклятье? Конечно, мог! Тогда же, когда потерял память, а стало быть, стоило внимательнее отнестись к причудам его подсознания.

Но тогда получалось, что Нюнчик причастен к состоянию Гарри, а если учесть, с кем он в последнее время якшается, то становилось по-настоящему страшно. Такое тотальное лишение памяти могло быть первым шагом к воплощению какого-нибудь чудовищного плана по порабощению Гарри. И наверняка в то купе к нему должен был подсесть Нюнчик! Сириус вспомнил, что тот тоже хотел залезть в их вагон, а они с Лунатиком ему помешали… всё сходилось! И теперь получалось, что ключ к разгадке тайны Гарри надо искать у Нюнчика. Но Сириус не собирался сдаваться.

Неуместный человек

Глядя на сверстников, легко и непринуждённо выстраивающих отношения, Северус привык считать себя лишним. Его появлению никто и никогда не радовался, с ним не стремились заговорить, не говоря уже о том, чтобы одобрить, и не замечать его считалось хорошим тоном. Самым обидным было то, что Северус и сам бы не захотел иметь со своим двойником ничего общего. Но в любом правиле бывают исключения — ничем иным объяснить появление Лили в своей жизни Северус не мог. Она была его единственным другом, и боль от её потери со временем лишь усиливалась.

Как же сильно Северус хотел стать блистательным, остроумным, красивым, чтобы ему заглядывали в рот и смеялись даже не шуткам, а намёкам на них. И чтобы за его спиной всегда оказывались друзья, готовые прикрыть спину не только в бою. Такие мечты порой казались отвратительными ему самому — уж слишком этот образ напоминал его вечных врагов Поттера и Блэка! — но ничего сделать с этим Северус не мог и, представляя себя на месте то Поттера, то Блэка, ненавидел их ещё сильнее.

Вообще с врагами ему, можно сказать, повезло. Благодаря их прыти Северус оттачивал дуэльные навыки и заслужил в Слизерине репутацию сильного волшебника: шутка ли — один против четырёх! Поэтому его и заметили. Ну, как заметили? Мальсибер туманно намекнул, что знает место, где его навыки будут востребованы и вознаграждены по заслугам. Больше он не сказал ничего, но это не помешало Северусу домыслить самому: и как его примет глава невыразимцев, и как предложит работу, и как, наконец, можно будет съехать от родителей и начать новую жизнь. С нуля. С чистого листа. Именно так, как всегда хотелось. И вот тогда Лили пожалеет, что выбрала Поттера!

Втайне Северус надеялся получить «то-самое-предложение» уже летом перед седьмым курсом, но Мальсибер охладил его пыл, сообщив, что «там не хотят иметь дела со школьниками». Но ведь школьник школьнику рознь:есть такие идиоты, как Поттер или Блэк, а есть и другие, к которым Северус без ложной скромности относил и себя. К сожалению, это правило было безоговорочным, и оставалось только ждать, надеясь, что интерес к нему не утихнет.

В Хогвартс Северус ехал в отвратительном настроении, а когда вытаскивал неуклюжий чемодан из вагона, похвалил свою интуицию: мало ему было одного Поттера, как их стало двое. Хуже новости и не придумать, хотя когда у Северуса было иначе?

— Снейп, не спи!

Северус отвёл взгляд от пары Поттеров и почти равнодушно отметил, что Лили весело смеётся, о чём-то им рассказывая. И правда, почему бы ей не веселиться, если количество Поттеров превышает все разумные пределы. Злость на Поттеров и Блэка была тем сильнее, чем меньше внимания обращали на них остальные студенты. Словно только Северусу было дело до того, что эти чёртовы гриффиндорцы станут нарушать дисциплину на порядок чаще! Разумеется, второй Поттер отправился в Гриффиндор, увеличив компанию идиотствующих мародёров на одну палочку. Не то чтобы Северус ожидал чего-то другого, но иногда собственная правота не радовала.

Северус договорился встретиться с Мальсибером и Эйвери в «Кабаньей голове», где можно было не только поговорить, без риска быть подслушанными кем-то из сокурсников, но и выпить по стаканчику эля, а то и ещё чего покрепче. Алкоголь Северус не любил, но компания обязывала.

— Рассказывай!

Самым осведомлённым из них был Мальсибер, чей отец вращался в таких кругах, о которых можно было только мечтать. Собственно, его письма и давали почву для фантазий о невероятной карьере и блестящем будущем.

— Есть тайный Орден, — Мальсибер несколько раз щёлкнул пальцами, подбирая слова. — Наподобие тамплиеров, но гораздо серьёзнее, и имя им Вальпургиевы рыцари. Во главе стоит Великий магистр, чьё лицо скрыто маской. И все члены Ордена носят маски, не зная лиц друг друга.