Страница 3 из 11
Ее муж Виктор Бланш не относился к числу таких холеных молодых повес. Он служил во флоте, за время войны был дважды приставлен к награде, и по всему было видно, что молодой человек сделает успешную военную карьеру. Они поженились во время войны, когда каждый прожитый день мог стать для Виктора последним. Но все обошлось, вновь созданный союз пережил невзгоды и разлуку, а теперь, в мирное время, каждый из супругов продолжал заниматься тем, что они делали во время боевых действий – она спасала людские жизни, а он ходил по морям и океанам на военных кораблях. Последний раз Виктор был дома месяц назад – приезжал в двухнедельный отпуск, а затем снова вернулся на борт эсминца. В ближайшее время молодой жене даже не стоило надеяться на скорую встречу. Миссис Бланш оставалось только смириться и коротать время в ожидании горячо любимого мужа.
На сегодня она завершила свою работу и могла спокойно ехать домой. Но что-то не давало ей покоя. Слова этого парня без конца крутились у нее в голове. «Почему он так сказал? – думала Присцила, складывая свои вещи в сумку. – Он спросил: “За что я убил его?” Просто невероятно! Неужели такой неженка мог кого-то убить? Как жаль, что он ничегошеньки не помнит!»
Неожиданный стук в дверь прервал размышления медсестры. «Войдите!» – крикнула она, и на пороге сестринской показался новый пульмонолог доктор Харрис, который явно питал симпатию к этой хорошо сложенной медсестре и слишком неумело это скрывал.
– Извините, сестра Бланш, но вас зовет к себе доктор Томпсон, – нарочито сухо проговорил Рональд Харрис, и девушка, одобрительно кивнув, с готовностью вышла в коридор.
Не совсем понимая, зачем доктор Харрис сопровождает ее до кабинета профессора, миссис Бланш недовольно поджимала губы и упорно молчала, а пульмонолог шел рядом с ней смущенно и неуверенно, видимо, осознавая, что его присутствие ничем не оправдано. Но расстаться с Присцилой Бланш, пробыв рядом с ней так мало времени, он, похоже, просто не мог.
Все больше раздражаясь и чувствуя неловкость ситуации, Присцила решила отвлечься и начала непринужденный разговор:
– А для чего я потребовалась доктору Томпсону? Надеюсь, с той женщиной из двадцать пятой палаты все хорошо? Я совсем недавно меняла ей повязку, шов не воспаленный. Температура тоже в норме.
– Я полагаю, профессор хочет еще раз расспросить вас о том молодом человеке, который признался в убийстве, – вкрадчиво произнес доктор Харрис и, помедлив, добавил: – Доктор Томпсон советовался со мной, стоит ли сообщать об этом в полицию.
Миссис Бланш круто повернула голову и недоуменно посмотрела на семенящего рядом доктора.
– Что вы хотите этим сказать? Неужели вы считаете, что слова этого парня, находившегося в коме столько часов, могут быть правдой? – с возмущением воскликнула Присцила.
Опешив от такой бурной реакции своей собеседницы, доктор Харрис тут же начал оправдываться:
– Я всего лишь передаю вам слова главного хирурга, лично мое отношение к сложившейся ситуации самое нейтральное. Доктор Томпсон был сильно озабочен тем, что его пациент может оказаться преступником. А вдруг он и в правду кого-то убил?
Присцила Бланш смерила Рональда Харриса презрительным взглядом.
– Вы прекрасно знаете, что полиция уже была здесь. Служители закона выяснили все, что им было нужно по поводу этого несчастного случая с машиной, сбившей парнишку. Если бы речь шла еще и о каком-то убийстве, то они бы обязательно приставили к молодому человеку полицейского, но они этого не сделали.
– Да, все верно, – доктор прочистил горло. – Но, как вы знаете, личность пострадавшего до сих пор не установлена, а убийство, о котором он говорит, могло произойти раньше. Просто теперь в таком состоянии он не контролирует свои слова и сам признался в преступлении.
Миссис Бланш хотела что-то возразить, но в этот момент на нее налетела совсем юная медсестра Лестридж, которая должна была заступить на свой пост еще десять минут назад, но, как всегда, опоздала и теперь неслась по коридору, сталкиваясь со всеми и создавая переполох.
Миссис Бланш никогда не сердилась на Барбару Лестридж, несмотря на все ее опоздания, недочеты в работе и иногда даже обычную рассеянность. Девушка была слишком утонченной для этой профессии, странно, что она вообще закончила медицинское училище. Вся такая тоненькая и аккуратная, она была как тростинка в этом огромном море пациентов, капельниц, назначений и процедур. Миссис Бланш всегда помогала сестре Лестридж, иногда даже делала за нее ее работу: не потому что хотела оградить ее от наказаний и штрафов, а просто потому что она жалела эту девушку, которой следовало бы танцевать в балетной труппе или исполнять романтические песни о любви, но никак не выносить судна и перестилать больничные койки. Барбара Лестридж постоянно витала в облаках, часто что-нибудь забывала и редко делала все вовремя.
Вот и сегодня эта коротко подстриженная брюнетка пришла на работу позже всех и, боясь встретиться с главной медсестрой больницы мисс Хамбл, летела на всех парах. Столкнувшись с миссис Бланш, Барбара поняла, что уже сильно опаздывает, и ужасно испугалась.
– О, сестра Бланш, доброе утро! Простите, я задержалась, но через минуту буду готова, вот увидите! – она тараторила с невероятной скоростью, словно надеясь, что чем быстрее она произнесет это, тем скорее действительно окажется в своей униформе на сестринском посту.
– Доброе утро, сестра Лестридж. Все в порядке, я подготовила утренние таблетки для пациентов доктора Харриса, вам осталось только разнести и раздать их по палатам, – приветливо ответила миссис Бланш, и радостная улыбка озарила лицо Барбары.
– Спасибо огромное! Вы всегда выручаете меня! – пролепетала Барбара и со всех ног побежала дальше по коридору.
– Какое нелепое создание, – недовольно покачав головой, вымолвил доктор Харрис. – Надо пожаловаться главной сестре, а то эта Лестридж скоро совсем перестанет выполнять свои обязанности.
Присцила Бланш, казалось, пропустила слова пульмонолога мимо ушей и спокойно заметила:
– А вот и кабинет доктора Томпсона.
– Да, он ждет вас, – с трепетом произнес Рональд Харрис и, кисло улыбнувшись, попрощался с миссис Бланш.
– Всего хорошего, – сквозь зубы процедила она, а про себя подумала: «Неужели ему не надоело ходить за мной по пятам? Ведь я замужняя женщина!»
Доктор Харрис скрылся в операционной, а миссис Бланш постучалась в дверь главного хирурга и, услышав разрешение войти, проскользнула в кабинет.
Чарльз Томпсон восседал за своим столом и просматривал истории болезни пациентов, которые готовились к выписке. Это был самый опытный хирург во всем госпитале, и его операции были предметом обсуждения и восхищения всех его коллег. Он брался даже за самые сложные случаи, когда, казалось бы, пациента ничто не могло спасти. Но в руках доктора скальпель начинал творить чудеса, и даже аппендицит, осложненный перитонитом, или разрыв желчного пузыря завершались без трагических последствий для больного. Весь персонал больницы прислушивался к суждениям главного хирурга, и многие даже считали своим долгом советоваться с ним не только по сугубо медицинским, но и по административным, управленческим вопросам. Поэтому сейчас миссис Бланш немного струсила, ибо не была уверена в том, что знает, как правильно вести беседу с таким прославленным специалистом, доводы которого могут не совпасть с ее собственным мнением.
Увидев миссис Бланш, профессор вышел из-за стола и пригласил медсестру присесть на небольшой диван, располагавшийся справа от его рабочего места у окна.
– Не хотите ли выпить кофе, сестра Бланш? Вы, наверное, очень утомились за это дежурство, а чашка ароматного напитка взбодрит вас, – учтиво произнес доктор Томпсон и присел рядом на диван.
Миссис Бланш вежливо отказалась от кофе и, не раздумывая, первая прервала неловкое молчание:
– Вы хотели о чем-то поговорить со мной, профессор?
Чарльз Томпсон замялся и пригладил волосы на затылке. От Присцилы не ускользнуло, что тот не знает, как начать неприятный для него разговор, и не уверен в том, что медсестра правильно отреагирует на его слова.