Страница 21 из 22
– Имя Иероним дано мне монахами при акколаде и посвящении в рыцари Божьи, – Волков достал бумагу, протянул её седому мужу,– здесь всё написано.
Тот прочитал бумагу и, кивая, продолжил:
– Могу только вас поздравить, тем не мене, нам нужно будет сделать запрос в дом Рицци с почтовой оказией. Это займёт неделю, не больше. К сожалению, по-другому нельзя. Рицци должен ратифицировать вексель и ваше новое имя. Вы должны понять, ваше имя и имя на векселе не совпадают. Но ждать придётся всего неделю.
– Через неделю меня здесь не будет,– сказал кавалер.
– Тогда,– он протянул Волкову бумагу,– вам лучше обратиться к самому Рицци.
Волков бумагу не взял:
– Проверяйте, если я через месяц вернусь, заберу деньги.
– А если нет?– Седой муж смотрел на него пристально, видимо он, всё ещё изучал Волкова.
– По пять талеров из этих денег…
– Пиши.– Приказал седой муж писарю, тот стал записывать.
– Агнес и Брунхильде, что живут сейчас в трактире «Три висельника».
– Есть ли у них фамилии?– Спросил писарь.
– Нет, пиши Рютте обеим.
– Они сёстры?
– Нет, из одной деревни.
– Хорошо,– сказал седой муж,– а что делать с остальными деньгами?
– Остальные, передать Марте Фолькоф, из Руусдорфа, матери моей. Сможете найти?
– Сможем, но если в нашем городе мы бы передали деньги без комиссии, то дело в Руусдофе будет для нас затратно. Люди дороги, корреспонденция, прочие траты.
– Пусть, если не будет матери моей в живых, передать деньги сёстрам моим Марте и Герде урождённым Фолькоф.
– Хорошо, мы всё сделаем, – сказал муж убелённый сединами и с трудом вылез из кресла,– простите моё любопытство, неужели вы и в правду собираетесь идти в чумной город?
– Да, – коротко отвечал кавалер.
– Я Фабио Кальяри, партнёр этого дома, восхищаюсь вашей храбростью, и у меня к вам дело, – он взял Волкова под локоть и повёл по саду. – Расскажите мне о себе, уважьте просьбу старика.
– Что вы хотите знать?
– Хотел бы знать всё, но это займёт много времени, расскажите, что вы хотели сделать, покупая землю в городе. Дом там вряд ли будет удобен.
– Вы знаете про землю?
– Это моё ремесло, невежды думают, что банковское дело это деньги, а на самом деле банковское дело это знания и выстраивание связей. И знания тут главные. Все сделки с землёй в нашем герцогстве, и тем более в городе, привлекают наше внимание.
– Значит, вы и обо мне разузнали?
– Разузнали, разумеется, но мне бы хотелось послушать и ваш рассказ.
– Мне скрывать нечего, и ничего нового вы от меня обо мне не услышите, кроме того, что слышали. Я на войне с четырнадцати лет, то есть почти двадцать лет в солдатах. Долго воевал в южных войнах, ну и с еретиками тоже, потом пошёл на службу в гвардию герцога да Приньи, там воевал на севере только с еретиками. Избран корпоралом роты, был правофланговым, на последнем годе службы герцог оказал мне милость, я был зачислен в охрану его штандарта, и был глашатаем его приказов. По ранению покинул гвардию, служил одному барону в земле Ребенрее. Был замечен епископом Вильбурга, он послал меня сюда, архиепископ произвёл меня в рыцари Божьи. Всё. Если у вас есть ко мне дело – говорите.
– Думает, что у меня к вам дело?– Улыбался Фабио Кальяри.
– И оно, как я понимаю, конфиденциальное,– произнёс кавалер.
– Да, у меня к вам есть дело. И, как и все дела, которые затрагивают дома подобные нам, оно конфиденциально. – Произнёс Кальяри. – Я должен был узнать о вас больше. Я хочу убедиться, что ни кто никогда не узнает о том, о чём я вас буду просить.
– Я должен написать расписку?– Усмехнулся Волков.– У вас богатых господ расписки заменяют слова.
– У нас – да, так и есть, но у вас, у рыцарей, ведь всё по другому, и поэтому мне будет достаточно вашего слова.
– Разговор идёт о преступлении?– Спросил рыцарь.
– Разговор идёт о преступлении. – Отвечал банкир, кивая головой и улыбаясь.
– Я рыцарь Божий, не к лицу мне порочить себя разбоем или, кровью.
– Ни какой крови, ни какого разбоя, я бы вам такого и не предложил бы. Мне нужно, что бы вы сожгли один дом в Фёрнебурге. Всего один дом.
– Дом?
– Да, большой и красивый дом.
– Может его лучше обыскать? Может там, что то вам нужно?
– Нет, ничего вы там не найдёте ценного, хозяева вывезли всё когда пришёл мор. Кроме архивов. Архивы большие вывезти их не удалось. Архивы должны сгореть, знаете, что это?
– Бумаги.
– Бумаги. Бумаги, которых не должно быть. Пусть они сгорят.
Рыцарь молчал, ждал, пока банкир скажет главное. И тот сказал:
– Двадцать гульденов еретиков, или двадцать шесть эгемских крон,
или двадцать два цехина. Любое золото, какое пожелаете.
– Надеюсь это не церковь. Такой же банк, как и ваш?
– Хуже, это дом Хаима, Хаимы безбожники. Жгите спокойно. Он в самом северном, конце города, недалеко от северных ворот, рядом с их вместилищем безбожия, с синагогой. Синагога справа от дома, похожа не на храм, а на склад. На воротах дома роза. Розы прекрасной работы, прекрасны, вы их узнаете сразу. Это герб Хаимов. Вы не ошибётесь.
Кальяри замолчал, ждал решения рыцаря.
– Сжечь банк ростовщиков-безбожников дело богоугодное. – Сказал рыцарь, чуть подумав.– Я возьмусь за такое дело.– Он помолчал и продолжил,– А не найдётся ли у вас старой имперской марки, если есть, то дайте мне её, как аванс. Такая марка пару раз спасала меня.
– Да прибудет с вами Господь.– Сказал банкир.– А марку получите у моего писаря, и не как аванс, а как подарок. Пусть она принесёт вам удачу.
Это была щедрость, банкир искал расположения рыцаря. Золото всегда нуждается в железе. Они поклонились друг другу.
Когда они выехал из дома Ренальди и Кальяри, у Волкова заметно улучшилось настроение, а у Ёгана за пазухой лежала большая и тяжёлая, чёрная от старости имперская марка, отчеканенная ещё в прошлом веке. И он поехал искать кузнеца, что бы сделать то, что делал им умелый кузнец из деревни Рютте. Почему то кавалеру казалось, что это может пригодиться ему в будущем деле.
Тот огромный котёл, что купил Виченцо Пилескт для выварки селитры, пришёлся кстати. Его вывезли за ворота города, поставили у большого ручья, налили его, почти доверху, водой и стали её греть.
Всем этим руководил молодой монах Ипполит, более зрелый монах отец Симеон выступал его помощником. Люди капитана Пруффа сначала не знали, что затеял монахи, и шутили, но когда монахи предложили им снять всю одежду кинуть её в котёл и поварить, как следует, солдаты заупрямились. Но к тому времени к этому месту приехал сам кавалер и всё объяснил:
– Делайте, что велят монахи, то не блажь, а совет умного мужа, учёного! Коли хотите, что бы язва вас миновала, делайте что велено. Сказано варить одежду – варите, скажут монахи бриться на голо – брейтесь, мыться – мойтесь, на вас ни одной вши, ни одной гниды быть не должно. А кто откажется того вычеркну из похода, я не допущу, что бы из-за одного, все от язвы сгинули.
Теперь перечить ни кто не осмелился, солдаты раздевались догола, кидали одежду в огромный чан, сами же раздобыли где то щёлок, шли к ручью мыться.
А кавалер заказал у трактирщика свинины, пива, хлебов хороших. Всё это приехало с ним. Кашевар Пруффа затеял огонь, стал варить бобы в солдатском котле жарить мясо на углях. Бочка с пивом была огромной. На пять вёдер. Солдаты видели всё это, радовались. А Вшивый Карл сто у ручья голый, перемазанный щёлоком и глиной, с пучком травы в руке кричал громко:
– Господин рыцарь, ни как завтра выходим, раз сегодня нам такое угощение готовите.
– Ты Вшивый Карл, сделай так, что бы все твои вши остались на берегу этого ручья,– отвечал кавалер,– а ты без них пошёл, а когда нужно будет выходить – ты узнаешь.
Солдаты посмеялись, а капитан Пруфф был серьезен, он подошёл к Волкову и спросил тихо:
– Так, что завтра выходим?
– Да, – отвечал кавалер, – до зари будьте со всеми у «Трёх висельников», погрузимся и пойдём, что бы к рассвету быть у ворот.