Видок. Чужая месть

Только после всех этих манипуляций была открыта заветная дверка, и я вошел в покои княжны. Если честно, я ожидал всего, чего угодно, – от стола с чрезвычайной «тройкой», решившей допросить меня насчет незаконного вселения в чужое тело, до огромной кровати с лежащей там в соблазнительной позе княжной. Реальность, как всегда, преподнесла сюрприз. Да, это был некий аналог будуара, но какого-то слишком уж семейного. Княжна сидела за туалетным столиком с большим зеркалом и умащала себя кремами.

Вид она имела хоть и домашний, но вполне утонченный. Халат с пышным воротником, может, и выглядел бы пристойно, оставайся его хозяйка стоять, но в сидячем положении немного оголялось ее бедро, что делало обстановку в комнате до предела неформальной. Еще больше формализм ситуации разрушал прилегший на софу мужчина. Одет он был в обтягивающие брюки с подтяжками, а также свободную рубашку с широченными рукавами и кружевными манжетами а-ля мушкетеры. Мало того, было сразу видно, что у туалетного столика этот субчик провел не меньше, чем его супруга.

Нетрудно догадаться, что в таком виде рядом с княжной мог находиться только ее супруг граф Скоцци. Он, как и большинство итальянцев, был горбонос, смугл, но некие детали немного выделяли его образ из национального типажа.

Не понял, он что, подвел глаза и завил волосы? Да и вообще граф был далек от брутального образа Челентано. С другой стороны, метросексуалы тоже пользуются косметикой, но тут, пожалуй, не тот случай, а совсем даже наоборот.

Если насчет метрдотеля «Европы» у меня еще имелись сомнения, то с графом было кристально ясно, что он имеет очень нестандартную ориентацию в интимных вопросах. Гомофобией я точно не страдаю, хотя имею один неприятный опыт. После окончания института мы с друзьями гудели в одном баре, и поверьте, это и близко была не «Голубая устрица». Там и появилась компания ярко разодетых и накрашенных… как бы это помягче выразиться… нетрадиционалов. Один из них по какой-то ведомой только ему причине решил подкатить именно ко мне.

Честно, я потом долго смотрел в зеркало, пытаясь найти в своем отражении компрометирующие черты. Не нашел.

Подкат бы недолгим, но довольно агрессивным.

Из этого случая я вынес два урока. Первый – бить таких ребят нужно аккуратно, потому что хиловаты. Второй и намного более полезный вывод – в общении с девушками нужно придерживать свой энтузиазм и внимательно следить за ответной реакцией. Побывать в шкуре того, к кому нагло и развязно пристают, было неприятно, но познавательно. После этого случая я пару раз общался с геями, которые оказались вполне адекватными и нормальными людьми. Но – увы, как в той истории с ложечками: осадочек остался.

Боюсь, что этот осадок и отразился на моем лице, когда я увидел графа.

– Не понравился, – с легким итальянским акцентом сказал граф и манерно вздохнул. – Инкрещиозо.

– Душа моя, – каким-то совсем домашним и теплым голосом обратилась к мужу эта Снежная королева, – говорите по-русски. Порой ваши слова звучат как оскорбления. Вам было мало последней дуэли?

По интонации итальянца я и так понял, что слово не ругательное, но уточнение все же успокоило меня окончательно.

– Я выразил сожаление. – Отложив небольшой томик с чем-то наверняка романтически-слащавым, граф поднялся с кушетки и подошел ко мне. – Позвольте представиться, граф Скоцци. Называйте меня Антонио. Ну или на людях Антонио Пьерович.

Граф смешно сморщил нос и протянул мне руку. Без жеманности – просто и открыто. Рукопожатие у Антонио оказалось на удивление крепким. Улыбнувшись мне, он подошел к княжне, положил ладони на ее плечи и поцеловал в макушку:

– Бона ноте, миа кара.

– Доброй ночи, дорогой.

Ну прямо семейная идиллия. Чтобы посмотреть на своего мужа, княжна чуть повернулась, при этом оголив ногу еще больше. Но мой взгляд прикипел отнюдь не к соблазнительному бедру: он впился в украшение на шее девушки.

Так вот что она прятала под высоким воротником! Это, конечно, не ошейник, который вешают на заводских арестантов, но руны в ажурном ожерелье я узнал мгновенно.

Стрига!

Тварь намного опаснее оборотня, потому что не ограничена навязанной предками боевой формой, и вообще непредсказуемая и склонная к боевой истерике. Говорят, что у них две души, но энергетики отрицают это. Они утверждают, что за демоническую ипостась отвечает темная часть раздвоенного сознания. Именно эта больная часть личности формирует нестандартную и до оторопи жуткую форму псевдоплоти.

Княжна тут же почуяла мои эмоции и опасно прищурилась, а ее муж, судя по всему, откликнулся уже на реакцию супруги. Он сделал два шага вперед, становясь между нами. Причем его поза выдавала опытного бойца.

Да уж, теперь понято, чем закончилась дуэль с бедолагой, который на свою беду не знал итальянского языка и обладал слишком уж болезненным самолюбием.

– Все в порядке, дорогой. – Теперь уже княжна положила руку на плечо напрягшегося мужа. – Он не желает мне зла.

Неприятно, когда о тебе говорят в третьем лице, но это не самое обидное, что мне приходилось выслушивать и в той, и в этой жизни. Княжна трогательно положила подбородок на плечо уже вернувшего себе вальяжность Антонио:

– Какой интересный мальчик. Он не только понял, кто я, но и почему-то уверен, что сможет мне навредить. Ведь так, Игнат Дормидонтович?

– У меня нет привычки нападать на женщин.

– А ради защиты? – очаровательно улыбнулась княжна. – Только интересно, чем вы могли бы мне навредить? Вас же обыскали на входе.

– У каждого свои секреты.

– Какой интересный мальчик, – повторила княжна и пристально посмотрела мне в глаза, а затем перевела взгляд на Антонио, – и ведь не обижается на «мальчика».

– С чего бы? – решил я немного похамить. – В нашем разговоре это скорее должно задевать вас.

– Интересный и колючий, – сказал граф и окинул меня оценивающим взглядом.

Я всем своим видом показал, что от подобного осмотра отнюдь не в восторге.

– Инкрещиозо, – теперь уже жеманно вдохнул граф и еще раз поцеловал жену в висок. – Не буду вам мешать.

Интересно, в чем? Что-то меня на похабщину потянуло. И всему виной теперь уже скрывшееся за полой халата бедро княжны.

Учтиво раскланявшись со мной, граф оставил свою жену наедине с посторонним мужчиной. Впрочем, с его наклонностями ревновать он скорее стал бы меня к ней.

Когда дверь за Антонио закрылась, княжна вернулась в кресло перед зеркалом. А я остался посреди комнаты. Да и вообще на этой почти пижамной вечеринке в своем парадном мундире я выглядел, мягко говоря, нелепо.

– О вас рассказывают много любопытного, – проведя ватной подушечкой по лицу, сказала княжна.

– Вот уж не было печали.

– Вы не тщеславны? – удивилась девушка.

– Я не настолько глуп.

Игра в пространные вопросы и не менее пространные ответы быстро надоела княжне, и она перешла к конкретике:

– Это ведь вы арестовали профессора Нартова?

– Да, хотя по официальной версии он умер.

– Профессор многое для меня сделал, – как бы сама себе сказала княжна, явно делая мне некий намек.

Но напрягаться я не стал и спокойно ответил:

– И для меня тоже.

Мои слова удивили ее.

– Тогда почему вы позволили посадить его на цепь? – зло прищурившись, спросила княжна и для выразительности постучала ноготком по собственному шейному украшению. – Это, знаете ли, тяжкая ноша.

– У меня был выбор между смертью друга и его арестом.

– А третий вариант даже не рассматривался?

– Если вы говорите о свободе, то к ней в довесок шли будущие смерти большого количества девушек, которых профессор без сомнения пустил бы на опыты. Да и на меня у него были планы, которые мне не очень-то понравились.

– Какие же?

Княжна встала и подошла ближе. Я ощутил аромат ее духов, и голова немного закружилась.

Это что, какие-то алхимические любовные штучки?

– Он хотел оставить меня в живых, но без памяти. К тому же при этом был шанс стать умалишенным, – удалось мне выдавить из себя. – А я в такие игры не играю.