Страница 85 из 86
Наконец президенту удалось успокоить присутствующих и взять слово. Он выглядел печальным и усталым.
— Мистер Уип, — начал он, — вы утверждаете, что я человек незлобивый. Это — единственная правда в тех странных писаниях, которые вы мне прислали. Я не чувствую себя оскорбленным за то, что меня обозвали бывшим преподавателем красноречия. Но, мистер Уип, вы не можете не знать, что я стою во главе почтенной торговой компании, занимающейся продажей шляп и кепок на Ламбет-Уок, и никогда не писал ничего, кроме счетов и деловых писем. К тому же большую часть переписки ведет бухгалтер. Беру всех этих господ в свидетели, что здесь никогда не заходила речь о какой-то таверне под названием «Плащ рыцаря» в Саутворке и вам никто не поручал писать… хм… литературное… произведение о джентльмене по имени Чосер… Признайте свою вину, мистер Уип, согласитесь, что вели безумные речи в пьяном виде, а я попытаюсь утихомирить своих друзей, если вы принесете надлежащие извинения, а они их примут… Вы нанесли урон чести уважаемого общества любителей шашек, участника самых трудных чемпионатов Англии, обозвав его литературным клубом! Как я жалел вас, мистер Уип, и как сжималось мое сердце при чтении этого сочинения, которое, несомненно, вам нашептал дьявол!
— Хотелось бы услышать мнение Рейда Ансенка, — умирающим голосом произнес я, — но, к несчастью, его здесь нет.
Глаза мистера Милтона Шилда светились состраданием.
— И никогда не будет, ибо Рейд Ансенк никогда не состоял членом нашего клуба, как, впрочем, мы никогда не приглашали иностранцев по имени Кюпфергрюн и Каниве.
Я растерялся, подавленный всем, что услышал.
— Господа, — пробормотал я, — сожалею, что огорчил вас, приношу извинения тем, кто счел себя оскорбленным, и прошу мистера Шилда немедленно принять мою отставку.
Когда я направлялся к двери, мистер Джон Сепсун, который до этого не произнес ни слова, взял меня за руку и тихо сказал:
— Бедняжка Уип, вы знаете, что я врач. Зайдите ко мне в кабинет. Я смогу кое-что сделать для вас… Нет, пока не благодарите. Надеюсь вылечить вас.
Всю ночь, бродя по Саутворку и Боро, я искал и не находил таверну «Плащ рыцаря».
На одной из поперечных улиц Лоуэр-Кенсингтон-лейн, ведущей к Дрилл-холлу, я столкнулся с Рейдом Ансенком.
Вам знакомы эти узкие городские улочки с плохо освещенными лавочками, набитыми разными нужными и ненужными товарами. Это — своеобразный край хаотического изобилия, прячущийся за почерневшими от сажи и влаги фасадами.
В витрине, изготовленной из стеклянных ромбов, кружком сидела дюжина черных марионеток в пунцовых тюрбанах с позолоченными трезубцами в руках. Вывеска призывала приобретать новую игрушку для детей: «Покупайте Старину Ника!»
— Папа! Купи мне дьявола!.. Погляди, какой он красивый!
Прилично одетый рабочий недоуменно рассматривал странных кукол.
— Слишком дорого, малышка! — наконец сказал он.
У девочки были огромные черные глаза и прекрасные волнистые волосы.
— Слишком дорого за такого красивого дьявола?! — захныкала она.
— Ваша дочка права, дружище, дьявол красив и вовсе не дорог, а потому позволю себе предложить его вам.
Какой-то прохожий сунул в руку ребенка купюру в десять шиллингов и со смехом удалился.
— Прекрасный жест, радующий сердца людей, — произнес я. — С точки зрения Бога, эти деньги являются хорошим вложением капитала.
Ускорив шаг, я догнал щедрого прохожего и громко повторил:
— С точки зрения Бога, ваши деньги являются хорошим вложением капитала, сэр!
— Эх, — печально вздохнул он, — если бы это было правдой!
— Ансенк! — воскликнул я.
— Уип, — он не удивился, — благодарю за добрые слова; только жаль, что они исходят от вас, иначе я бы обрел надежду. Но с уст поэтов и глупцов срываются лишь пустые слова, а Тот, о Ком вы только что упомянули, давно их не слушает.
— Вот как! — меня вновь охватило раздражение. — Мне кажется, вам пора объясниться.
— Старина Уип, мы встретились в исключительный день; меня посетила печаль а значит, в душе моей засиял отблеск счастья.
— Прошло время, когда я понимал вас, Рейд Ансенк!
— Сегодня я стал свидетелем трех событий, — спутник не слушал меня. — Любовался двумя влюбленными — они со слезами на глазах расставались на перроне вокзала; наблюдал за старой матерью — женщина разговаривала с сыном, прекрасным молодым человеком, опершись на его руку; радовался за отца с маленькой дочерью — они веселились, как сумасшедшие, играя со «Стариной Ником».
— Я вижу такое ежедневно.
— Возможно, но я ощущаю мир по-иному.
— Почему?
— Потому что… произношу чудовищные слова, Уип. Иногда проходят тысячелетия, пока мне дозволяют держать подобные речи… Потому что эти три события… божественны. Понятно?
— Понятно, но…
— Не понятно. Так и должно быть! Иначе ваше знание заставило бы звезды содрогнуться от ужаса, — он говорил очень тихо, его слова были едва слышны; казалось, что они доносятся из бездны, укрытой черным туманом. — В подобные мгновения я думаю, что Другой забыл… Влюбленные, которые проливают слезы, потому что пространство и время на краткий миг разлучают их; мать, которая ощущает гордость за сына; отец, который доставляет дочке безграничное счастье… Так вот, Уип, я ощутил невероятную значимость этих слез, этой гордости, этого счастья, и мне довелось познать глубочайшее счастье, дарованное человеку, которое зовется печалью.
— Ансенк, я отказываюсь вас понимать, — меня не устраивал оборот разговора. — Вы отличаетесь от других и…
— …и это первейшая из истин, потому что…
— Потому что?
— Я — дьявол.
У меня вырвался оскорбительный смех.
— Хватит, Ансенк. Было время, когда я верил в дьявола, но вера эта раздражала и вносила разлад в душу. Теперь ее нет.
— Значит, — ухмыльнулся Ансенк, — в который раз придется прибегнуть к вечному способу убеждения.
Я взвыл от ужаса.
Мой компаньон превратился в чудовище: черная харя изрыгала синее пламя в футе от моего лица, огромный драконий хвост рвал воздух, лапы заканчивались длинными когтями, а двурогая маска светилась серой и фосфором.
— Вы этого хотели?.. Мистера Уипа обслужили в соответствии с его пожеланиями? — спросил Рейд Ансенк, вернув себе человеческий облик.
Я рыдал от ужаса, но Рейд дружески похлопал меня по плечу.
— Забудем об этом, Тобиас, а вернее, забудем о жалком шарлатанском фокусе, чью бесполезность я готов признать первым. Вспомните, Уип, на заре кинематографа на экран вышла комическая фантазия «Дьявол развлекается». Дьявол, явившись на землю, заставляет сифоны всасывать воду, поджигает напитки в стаканах и похищает целую свадьбу. Словно Ночной Разум способен радоваться пустым проделкам! Впрочем, название клоунады выбрано удачно… Иногда Сатана позволяет себе развлечься. Должен признаться, Уип…
— …что однажды он посмеялся надо мной?
— Прекрасно сказано, дружище!
— Сатана лишил меня места секретаря, а оно устраивало меня.
— Но подарил вам книгу, даже не потребовав взамен душу. Уип, девочка порадовала меня, утверждая, что дьявол красив; не опускайтесь ниже уровня ребенка и признайте, выражение «добрый дьявол» не всегда ложно…
Внезапно открылась широкая подворотня, темная и безлюдная; Рейд Ансенк бросился в провал и сгинул.
Я несколько мгновений стоял в растерянности, а потом, осмелев, крикнул:
— Ансенк, вы не дьявол.
Я ждал возвращения огненного чудовища, но подворотня осталась темным и пустым проходом; мой нос втягивал приятный запах жареной картошки, а издали доносились обрывки школьной песенки: