Хроники черной луны

Я отполз чуть назад и повернулся к Доре. Сначала мне показалось, что она просто спит. Окликнув ее и не получив ответа я прикоснулся к нежной щеке. Тело почти успело остыть. Желтая лихорадка убивает очень быстро. Впервые за много-много лет я заплакал. Сначала аккуратно вынул кольцо из ее головы, завернул в чистую тряпку и убрал на дно дорожного мешка. Положил тело на спину, обсыпал толченым редонием. Я держал его именно на такой случай. Высек искру огнивом и отскочил. Огонь занялся сразу, охватил все тело и скоро на земле остался лишь серый пепел.

- Прощай девочка.

Я переночевал тут же, у собранного в кучку пепла, а с первыми лучами солнца двинулся в обратный путь. Храм сделал правильно, что послал сюда хрониста. Только я, с моей совершенной памятью, смогу рассказать о каждой детали, воспроизвести каждый звук и каждое движение ритуала переселения души, ритуала Кху - как зовут его местные, и тогда смерть Доры будет не напрасной.

Джунгли пропали разом. Только что я чужими глазами смотрел на мокрые корни под ногами, и тут же вижу деревянный настил почти у самого моего носа. Отвратительно воняющая лужа растеклась у лица. Видимо во сне меня вырвало. Не менее отвратительная лужа разлилась у ног - еще лучше. Вдобавок обмочился. Взяв горшок, я перевернул его над лампой. Остатки редония высыпались, вспыхнули и унесли меня в новое путешествие.

Сон четвертый. Последняя ночь с Хельгой.

Туман изредка пробовал заглянуть в окно, но, только втянув щупальца, пугался и убегал обратно. За то там за окном он стоял сплошной стеной, скрывая и лес и горы и проходящую внизу дорогу. Где-то внизу раздавались голоса, кто-то ругался. Изредка где-то в глубине тумана лаяла собака.

- Почти как в долине, только не желтый - я вытянул руку в окно и попытался схватить белесый клок пожирнее. Туман дернулся - не дался. - Точно как в долине. Такой же живой. Как думаешь, почему он меня боится?

- Потому что ты сильнее. Туман умный, он чувствует это. А может испугался твоего вида. - Хельга засмеялась и завернулась в одеяло до самого подбородка. Было очень непривычно смотреть на ее голову без единого волоска, зато с впившимся как живое кольцом. Мы целый день провалялись в постели, изредка прерываясь на еду, но я так и не смог привыкнуть.

- Расскажи еще раз, что тебе снилось.

- Я уже рассказывал много раз. Сначала ты, потом этот, хронист. Сначала на каком-то острове потом в джунглях.

- Да-да. В джунглях. Я помню. Жрецы потом пытались воспроизвести ритуал переселения душ, угробили кучу народа, но так ничего и не получилось. Во всех трех снах есть какой-то смысл.

- Я тоже так думаю. И даже уже, кажется, разобрался какой.

- Расскажи. - Хельга села, обняв колени. Одеяло сползло, обнажив красивую грудь.

- Нет. Не хочу сейчас ничего объяснять. Мой разум роется в твоих воспоминаниях и воспоминаниях жреца, пытается найти способ достать Первого.

- Я тоже сон? - Она ухмыльнулась весьма лукаво.

- Нет. Да. Не знаю. Может и сон, но слишком реальный. Не хочу думать, что это сон. - Я присел на край кровати и, сунув руку под одеяло, поймал ее за лодыжку.

- У меня есть к тебе просьба.

- Я исполню любую. - Я продвинул руку еще чуть-чуть выше.

- Я знаю. Но я серьезно. Когда все закончиться привези мое кольцо на остров между Ялом и Иредосом. Он такой маленький и почти пустой, легко найдешь.

- Зачем?

- Просто привези.

Туман ворвался в комнату, схватил меня за голову и потащил в окно. Запах у тумана был ужасный.

- Привези... - Она попыталась удержать меня за руку, но туман был сильнее.

Мумр, стоя на коленях, бил меня по лицу, шипя как рассерженная дикая кошка.

- Дурак, идиот, дубина, наркоман недоделанный. Убить себя решил?!

- Тише, пожалуйста… - Я попытался поймать замахнувшуюся руку, но промазал. Ладонь с треском обрушилась на уже горевшую огнем щеку.

- Ты сколько здесь вынюхал?! С ума сошел?! А если бы я не пришел?! Сдох бы?!

- Не ори, ну, пожалуйста. Я бы ничуть не жалел, мне там было хорошо.

- Не сомневаюсь. Чего щуришься? Посмотри, во что ты превратил каюту. - Я зажмурился еще сильнее.

- Не буду, а тот тут станет еще хуже.

Мы стояли у перил. Мумр любовался рассветом, я пытался сдержать тошноту. Новый плащ попахивал немытой шерстью, но это было лучше, чем собственный вчерашний ужин, вдобавок переваренный.

- У меня к тебе есть вопрос?

- У меня наркоты нет. - Он даже руки скрестил

- Ну тебя. Мне было нужно отпустить голову в свободное плавание. И я сделал это.

- Чуть не убив себя.

- Просто не рассчитал. А потом не мог остановиться. Вопрос!

- Ну?

- Ты знаешь, что такое ритуал Кху? – С таким же успехом я мог огреть его дубиной между глаз.

- Откуда ты о нем знаешь!? Это самый страшный секрет моего народа! - Глаза Мумра чуть не выскакивали из орбит.

- Успокойся. Ваш секрет никому не интересен. А ты его сможешь провести?

Мумр замер, свесился за борт, рассматривая воду. Потом резко выпрямился.

- Смог бы. Думаю, смог бы, но есть проблема. - И показал мне ладони в тонких кожаных перчатках.

- Тогда другой вопрос, а человеческая жертва обязательна?

- Нет, хоть петуха зарежь. Или просто пообещай это сделать. Только тогда связь с родным телом не прервется. И в новом теле душа будет только гостем.

- Объясни.

- Если заварить не на человеческой крови в любое мгновение душу можно вернуть, стоит причинить телу достаточно сильную боль или позвав правильным образом. А в новом теле ты сможешь все видеть и слышать, но не сможешь даже пальцем пошевелить.

- Мне это подходит. Скажи капитану, что мы возвращаемся.

- Что ты задумал? - Мумр выглядел жутко озадаченным.

- Неважно. Не сейчас. Все позже - иди.

Я свесился за перила. Меня все-таки вырвало.

Глава 32

За две недели Ном ничуть не изменился, хотя с чего ему меняться. Прибавилось стражников патрулирующих каналы – но и это было в порядке вещей, все же дворец императора рядом. Да и это почти незаметно. В храме знали, что напасть на Первого пытался жрец – не заметить мое кольцо девка не могла, как бы она не была напугана. Поэтому стражники присматривались только к людям с накинутыми на голову капюшонами. Особо подозрительных просили обнажить голову. Еще на корабле я попросил у капитана просторную белую тунику без капюшона и теперь плыл в наемной лодке, высоко задрав подбородок и выпятив для пущего эффекта нижнюю губу. Двум жрецам и сопровождающим их стражникам, досматривающим все лодки, проплывающие по портовой улице, визгливым голосом заявил, что направляюсь с особым поручением в храм. Мне поверили, и не могли не поверить, им хватало взгляда на дно нашей посудины. Там весь спутанный веревками, в изодранной тунике с красными пятнами лежал грустный Мумр. Черный выходец из джунглей в лодке жреца снимал с меня малейшее подозрение. Мне даже пытались выделить провожатого, но я скоромно отказался. Лодочник молча смотрел в небо и не проявлял ко всему происходящему ни малейшего интереса. Два золотых грели его намного больше, чем сухая благодарность стражи. Распрощавшись со жрецами, мы быстро доплыли до дома Ксандро, благо утренние улицы были почти пусты.

Ксандро был совсем плох. Он перебрался из своих шикарных апартаментов в маленькую спальню с окнами во внутренний двор. В большой до пола проем было видно засохшее дерево, стоящее посреди воды, и множество белых ленточек привязанных на его голые ветви. На высохшем сером лице патриция остались лишь одни невероятной голубизны глаза. Они нисколько не выцвели, как бывает у больных, а высохшее лицо лишь подчеркивало их красоту.

Увидев нас, Ксандро приподнялся на подушках, предложил присесть у изголовья кровати на низенькую деревянную скамью. Тронув меня за ладонь, другой рукой, нетвердой и трясущейся показал на дерево за окном.