Хроники черной луны

- Все, так дело не пойдет. – Алекс вскочил и стал в бешенстве вытирать руки об уже и так не особо чистую рубаху. – Пойду на тот конец поля. Старожилы там вон как быстро камнями обзаводятся, может и мне повезет. Да и грязи в пример меньше.

- Ага. Держи хлебальник шире. – Я сел на задницу, уже ничуть не боясь испачкаться. – Пробовали же вчера, тоже только перед самой темнотой повезло.

- Ну и что. Прогуляюсь хоть. А то чувствую себя настоящей свиньей. – Помолчал, вычесывая землю из волос. - Ты со мной?

- Неа. Поползаю еще тут. Ищущему да найдется.

- Ну и оставайся. – Алекс выскреб комок особенно противной грязи и запустил им в меня. Увернуться не получилось, и ошметок с тошнотворным хлюпом врезался в грудь.

- Ну, ты и гад.

- Сам такой.

Алекс, высоко задирая ноги, побрел на другую сторону поля. В желтом, рваном тумане его фигура выглядела даже несколько комично, но смеяться совсем не хотелось. Я следил за ним, пока очертания совсем не растворились в желтой каше. Потом просто уставился в грязь между колен.

Наверно я задремал, иначе не объяснить, как я не заметил, что ко мне подошли. Ладно бы со спины, но человек возник прямо передо мной. Как из земли вырос. От испуга я попытался вскочить, но ноги завязли, и я, разбрызгивая жижу, свалился на спину. Отплевавшись, кое-как сел обратно и, вытерев глаза рукой, осмотрел подошедшего. Ничего особо примечательного в нем не было. Грязный рваны балахон. Жидкие слипшиеся на лбу черные волосы. Большая неправильной формы залысина. Правой руки ниже локтя нет, и рукав за ненадобностью оторван под корень, обнажая безобразную культю. Вполне бы обычный каторжник, если бы не кожа. Она имела жуткий серо-землистый оттенок. У живых людей такого не бывает. Даже у трупов не бывает. Но испугавший меня мужик был живым. Сделав шаг ко мне, он наклонился и, дыхнув чем-то гнилым, выдал:

- Каменный Сива.

- Что?!

- Каменный Сива. Это я. А ты кто?

- Семен.

- Грхгр. Семен. Семен – это хорошее имя. – Осмотревшись вокруг и не найдя на что бы присесть, он как и я плюхнулся прямо в грязь.

- Что же ты, Семен, тут роешься?

- Редоний ищу. Что еще то.

- Ааа. Редоний. Так ты его, Семен, неправильно ищешь. – Индивид заткнулся и принялся выжидающе чесать выглядывающий через дыры серый живот. Заполненная туманом голова варила туго, но я всеми силами пытался понять смысл сказанного. Наконец выдернул одну мысль за хвост.

- А ты знаешь как правильно?

- Знаю.

- Здорово! Покажешь?

- Может быть.

Мы еще посидели. Не стесняясь, поизучали друг на друга. Здесь это было нормально. Мысли в голове текли очень медленно. И разговор даже между мной и Алексом шел с большими паузами, не то, что с чужими. С теми, кто прожил здесь слишком долго, разговаривать и вовсе было бесполезно. Они могли отреагировать только на следующий день. А то и вовсе не ответить. Этот же уникум разговаривал на удивление быстро. Относительно конечно. Наконец он созрел. Вытащив из-за недр грязнущего балахона обляпанное слизью яблоко, он вытер его об плечо и, оттяпав приличный кус, выдал.

- Меняемся.

- На что? – Я судорожно перебирал в голове, что же у меня есть ценного, но ничего путного не находилось.

- На рыбу.

- На рыбу? – Сива разговаривал с набитым ртом, и я переспросил на всякий случай – вдруг не так его понял.

- Ага, на рыбу. Страсть как рыбки охота. Яблоки уже до колик достали. Рыбу хочу. В подтверждение он с хрустом доел огрызок и достал следующее яблоко.

- Где ж я рыбу возьму.

- Там. – Он ткнул грязным пальцем в сторону холмов.

- Там – это в озере?

- Ага. – Сива довольно оскалился. И как он умудрялся такими гнилыми зубами яблоки трескать, прям удивительно. А на счет рыбы можно было и не переспрашивать. Рыба живет в воде. А за холмом как раз находилось озеро. Оно изгибалось длинной узкой дугой, у его нижнего конца сутулились бараки. Там, у бараков все было завалено старыми деревьями и заросло безобразной рыжей тиной. Здесь же, за холмом оно было относительно чистым. И даже можно было поверить, что там действительно может жить рыба. И живая причем. Правда, оставался один вопрос:

- И как я буду ее ловить? Руками? – Мне фраза показалась весьма остроумной, но Каменный шутки не оценил. Он уставился на меня как на дурака. Даже с некоторой обидой. Потом показал конец культи.

- Будешь рыбу руками ловить - станешь как я. Вот. Запомни. А за рыбой пойдешь с удочкой. У меня есть. Я сам сделал. – Глаза Сивы засветились гордостью. – Целый год делал. Палку нашел прямую. Сам видишь, палок прямых здесь совсем не растет. А я нашел. Потом веревочку сплел. Из волос своих сплел. Дергал по одному и плел, плел. Ух - долго. Потом свои плохие совсем стали. А как раз Беляк умер. Я ему все волосы и выдергал, зачем ему мертвому волосы, и веревочку доплел. Ха-ха.

Меня передернуло от этого смеха. Я представил в руках удочку из волос мертвеца, и стало еще противнее.

- А чего сам тогда рыбачить не пошел?

- Из-за руки. Чего я одной рукой наловлю. А ты здоровый. Ты поймаешь. Рыыыбку. Вкусную. Хватит уже вопросы задавать! Будешь меняться? Поймаешь Сивее рыбку?

- А, меняюсь. Говори секрет, завтра будет тебе рыба.

- Нее. Так не пойдет. Ты мне сначала рыбку принеси – секрет потом.

- А чего нам сегодня делать? Два камня еще найти надо, а уже темнеет.

- Сиди здесь.

Любитель рыбы неловко поднялся, опираясь в грязь скрюченной рукой, и убрел в туман на другой конец поля. Вернулся он совсем скоро и, улыбаясь, протянул мне на ладони два маленьких желтых камешка. Я ошалел от такой удачливости. Люди тратят по целому дню, чтобы найти один. А тут я почесаться не успел, а он уже пару приволок.

- Бери. Это вам на сегодня. А принесешь рыбу – научу, сам будешь так же быстро искать.

Вывалив камни в подставленную ладонь, он ушел в сторону бараков. Я же встал, стряхнул самые большие комки грязи и побрел за Алексом. До прихода жреца осталось всего ничего.

Наутро, вооружившись удочкой Сивы, мы побрели на верхний конец озера. Странная это была удочка. Тонкий, в два человеческих роста шест, из перекрученного узлами дерева. Судя по тому, что древесина высохла до состояния камня, шест был едва ли не старше нас обоих. Оставалось полной загадкой, откуда Сива его откопал. Все деревья здесь были кривыми и низкими. Туман не давал им расти. Эх, немало в этом сером человеке скрывается загадок. К концу шеста был привязан тонкий шнурок из скрученных человеческих волос, у основания шеста - черных, пожалуй собственных Сивы, а к концу абсолютно белых. Вместо привычного бронзового крючка привязанная поперек короткая заточенная с обоих концов косточка. Мало верилось, что на такую снасть что-то попадется – но выбирать не приходилось. Алекс смотрел на удочку с неприкрытым подозрением, но от комментариев воздерживался. Тоже понимал, что это наш единственный шанс разжиться секретом поиска камешков редония. Пристроившись на крутом берегу, я закинул крючок подальше и настроился ждать. Алекс сел сзади, прислонившись спиной к моей спине, и задремал. Разговаривать не хотелось.

Озеро было мутным, и начинку я не видел. Я надеялся, что если рыба будет достаточно крупной, я и так пойму что она проглотила яблоко. А мелкая рыба на мою снасть клюнуть просто не сможет. Слишком велика наживка и крючок.

Наживка. В роли нее, конечно же, выступало яблоко. Больше ничего съестного в долине не водилось. Неделю назад придя в долину, мы недоумевали – чем же питаться в этом проклятом богами месте, но оказалось, что еды здесь прорва. Яблони плодоносили круглый год. На одних только-только распускались цветки, с других уже валились на землю крупные плоды, облепленные толстым слоем вонючей плотной слизи. Но именно упавшие на землю плоды никто не ел. Это почему-то считалось дурным тоном. Яблоки драли прямо с веток и, очистив от слизи, ели и на завтрак и на обед и на ужин. Есть можно было и вместе со слизью, но от нее и так не слишком приятные на вкус яблоки становились абсолютно отвратительными. Прежде чем в первый раз взять в рот бурый пахнущий гнилью комок я голодал дня три-четыре. Но под конец желудок начал переваривать сам себя и я сдался. Постепенно привыкнув, я уже не замечал ни вкуса ни запаха. Просто набивал живот и запивал не менее отвратительной водой из ручья. Такое же яблоко я насадил на крючок. Разломил его на половинки и насадил их с двух сторон, пока не показались острые концы косточки. Ничего более пристойного я придумать не смог. Под весом камешка, привязанного чуть выше яблока, наживка быстро ушла на дно. Оставалось только ждать.