Крысолов

Чудовище взмыло в небеса, унося в когтях свою жертву. Нечто поглотило меня, стирая всё, чем была Минако Айно прежде…

И тогда я поняла, что это не мрак и не когти чудовища — это ладони Кунцита, обнимавшие меня со всех сторон, пресекая и тьму и свет, потому что сами эти руки не были ни тем, ни другим, а нечто третьим… Серым, почти как ЕГО глаза… Оставаясь тем, что всегда будет НАД… И вот сейчас эта безликая третья сила уносила меня прочь в неизвестность, туда, куда-то за черту того, чего никогда не поймёт ни один смертный, и как ни странно я вдруг почувствовала долгожданный покой… У меня не осталось прошлого, исчезло настоящее, а будущее и того казалось невнятным… Но мне было уже всё равно… И в этом океане спокойствия и тишины только одна фраза удерживала меня от полного падения в бездну… Слова, что я так и не успела сказать ЕМУ:

“Я обещаю…”

========== Глава 20 ==========

22 года спустя…

— Нет, мама. Всё хорошо. Токио мне понравился, и я уже успела завести несколько подруг…

Хорошенькая светловолосая девушка расхаживала по мягкому ковровому покрытию небольшой, но уютной комнаты, накручивая на палец локон своих длинных золотистых волос. Когда ей это надоело, она высунулась в окно, желая рассмотреть невероятное оживление, царившее на улицах ещё с самого утра. Сегодня вечером весь город разоделся в традиционные юкаты и кимоно в преддверии ежегодного летнего праздника Танабаты, и девушка чуть было не вывалилась из окна, прижимая к уху свой телефон, желая получше рассмотреть нарядных прохожих и яркое убранство деревьев, декорированных разноцветными украшениями в виде лент и тонких бамбуковых стеблей.

— Да, мама, мне самой не верится, что я теперь студентка Токийского Университета Искусств! Знаешь, мне кажется, что та самая песня “I want love” принесла мне удачу на прослушивании! — воскликнула девушка, втягивая в себя вечерние запахи мегаполиса. — Я так вымоталась за последнее время, что хочу, наконец, отдохнуть и полюбоваться на фейерверки…

Девушка отошла от окна и устроилась в удобном кресле, однако тут же передумала, подскочила на ноги и принялась вновь расхаживать по комнате.

— Конечно, я обязательно позвоню дедушке и бабушке, а то чувствую, они и так места себе не находят оттого, что ты решила отпустить меня в Токио одну… — вздохнула девушка, ероша пальцами густую чёлку. — Тем более здесь живёт Чибиуса, а она следит за мной коршуном и ничего не хочет слышать о том, чтобы я переехала от неё в общежитие… Нет, дополнительные уроки по вокалу и фортепьяно я обязательно вскоре возобновлю… Я же хочу стать профессионалом, в конце концов, и…

Однако не успела она закончить фразу, как дверь в её комнату неожиданно распахнулась, и на пороге возникла симпатичная молодая женщина с огромными ежевичными глазами и смешными хвостиками напоминавшие заячьи ушки, которые, наверное, больше бы подошли маленькой девочке, нежели степенной тридцатилетней особе. Однако, несмотря на возраст, всё же следовало признать, что подобная причёска невероятно шла молодой женщине, точно так же, как и скромный пучок, собранный в аккуратную шишку, украшенную орхидеей, которую выбрала для себя смешливая брюнетка лет двадцати, неожиданно высунувшаяся из-за её плеча, чтобы поприветствовать подругу.

— Как?! Ты ещё не одета, Минако?! — воскликнула молодая женщина со смешными хвостиками, обращаясь к светловолосой девушке, застав её в пижамных штанах. — Фейерверки уже скоро начнутся, и можем всё пропустить!

— Ладно, мама… Мне нужно бежать. Со мной всё будет в порядке. Я тоже тебя люблю, — прощебетала блондинка, нажимая отбой.

Она положила телефон на письменный стол и бросилась на шею молодой женщине, а затем, отстранившись, расцеловала в обе щеки темноволосую подружку.

— Ой, простите, мои дорогие! Я совсем забыла о времени! Так заболталась с мамой!

— Ничего удивительного! Когда ты болтаешь по телефону, то можешь это делать часами! — усмехнулась брюнетка.

Минако рассмеялась кристально чистым голосом, так напоминавший серебряный колокольчик.

— Как будто ты сама, Мидори, не любишь болтать. Вчера я до тебя не могла дозвониться целый час, пока ты обсуждала с Сакурой, что надеть на фестиваль!

— Один-один! — воскликнула Мидори, шутливо поднимая руки вверх.

— И как себя чувствует госпожа Катарина Айно? — поинтересовалась молодая женщина, присаживаясь в кресло.

Минако пожала плечами.

— Да, как обычно… Чибиуса, ты же знаешь, что в Интерполе всегда есть дела и международные преступники, которых нужно ловить… Возможно, мама вскоре возьмёт недельный отпуск, приедет меня повидать и убедиться, что я хорошо устроилась в Токио…

Не прекращая болтать, Минако одевалась. Через мгновение девушка оказалась завёрнута в красивую золотую шёлковую юкату с ярко-красными лотосами и фантастическими птицами. Длинные золотистые волосы, главное своё сокровище она решила оставить распущенными, перехватив небольшую массу красной лентой на затылке. Девушка улыбнулась своим подругам.

— Ну, как? Мне идёт?

Однако вопрос Минако был излишним, потому что восхищённые взгляды подруг отразили её красоту лучше тысячи зеркал. Высокая, стройная, с идеальной бархатной кожей цвета сливок, на фоне которой особенно ярко мерцали, словно звёзды, огромные васильковые глаза… Да, в свои девятнадцать лет она уже являла собой столь необыкновенное создание природы, полное очарования и грации, что сложно было найти хотя бы один изъян в её внешности…

— Ты просто воплощение Венеры! — с искренним восторгом отозвалась Мидори, прижимая руки к груди. — Тебе даже не придётся писать пожелание на тандзаку, чтобы побыстрее найти свою любовь!

— Я думаю, с парнями все же придётся повременить, пока вы не закончите хотя бы первый курс! — фыркнула Чибиуса, направляясь на выход, не замечая, как девушки театрально закатили глаза, глядя ей вслед.

— Господи, она, что себя твоей мамочкой вообразила! — шепнула Мидори на ухо Минако. — Вы ведь даже не родственники!

Убедившись, что Чибиуса вышла из комнаты и не могла ничего услышать, Минако с заговорщицким видом наклонилась к подруге.

— Видишь ли, моя мама когда-то спасла её от одного серийного маньяка, когда Чибиусе было восемь лет. С тех пор, она считает её очень близким человеком, с которым ей и по гроб не расплатиться… А мама воспринимает Чибиусу в качестве младшей сестрёнки, потому что в то время, когда она вела расследование, погибла её настоящая младшая сестра, в честь которой меня и назвали…

— Это та, чью песню ты пела на прослушивании? — удивилась Мидори.

Минако кивнула.

— Да. Та Минако Айно написала её незадолго до своей смерти… И хотя все родственники твердят, что я — копия своей тётушки, лично я не вижу никакого сходства, кроме может быть, цвета глаз, волос и одинаковых имён… Но Чибиуса и правда перегибает палку в своей заботе, и я вот уже даже не знаю, как ей сказать о своём переезде в общежитие…

— Думаю, она поймёт… — задумчиво проговорила девушка. — К тому же Токийский Университет Искусств находится далековато от дома Чибиусы, и если ты останешься жить у неё, тебе придется вставать ни свет, ни заря, чтобы попасть на занятия…