Страница 60 из 62
Ятен ничего не ответил. Он открыл бутылочку и молча выпил содержимое. Его глаза полузакрылись, превратившись в узкие щёлочки.
— Готово. Теперь отпусти Усаги.
Тайки отпихнул меня в сторону и, потеряв равновесие, я рухнула на матрас. Тем временем молодой человек снял пиджак и галстук. С холодной презрительной улыбкой Ятен сделал тоже самое со своей кожаной курткой.
— Знаю, что ты увлекаешься кендо, но у меня есть только старинные китайские сабли… — сказал Тайки, запуская руку под матрас и вытаскивая два острых клинка, один из которых он тут же бросил брату.
— Мне всё равно, чем убить тебя…
— Я бы не был в этом так уверен… — усмехнулся Тайки.
Он достал из кармана ещё одну бутылочку с коричневой жидкостью и тут же её осушил.
— Что, не можешь без наркоты? — ехидно заметил Ятен.
— Это борфима*, магическое снадобье, которое помогает принять дух Ириму, — серьёзным тоном ответил молодой человек.
Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, а потом быстрым движением рассёк клинком воздух. Через несколько секунд глаза его налились кровью, вены на шее вздулись, а в уголках губ появилась пена. Ятен послал брату улыбку изголодавшегося хищника, занимая оборонительную позицию.
Засвистели клинки и скрежет металла. Бой начался в бешеном темпе, показывая высокое мастерство обоих противников. Тайки дрался с неистовостью, беспрерывно атакуя, взвинчивая скорость. На его лице была написана плохо скрываемая ярость и желание во чтобы то ни стало уничтожить и разорвать своего врага. Казалось, что эта ненависть должна была сделать его уязвимым, но на удивление она давала ему силу, с которой приходилось считаться даже Ятену. В отличие от брата, молодой человек лишь отражал удары, однако делал он это мастерски, ловко уворачиваясь от сокрушительных атак, не отступая ни на шаг. Занимая оборонительную позицию, он изучал своего противника, искал его слабые места и ждал возможности перейти в наступление самому. И такая возможность ему вскоре представилась. Ловко увернувшись от колющего выпада, Ятену удалось ранить Тайки в плечо. Рана была неглубокой, но довольно сильно кровоточила, что заставило молодого человека прекратить атаковать и перейти в оборону.
Однако и с Ятеном стало твориться что-то непонятное. Его удары стали медленнее, а глаза как будто пытались сфокусироваться на маячившем перед ним противнике. Ятен сделал выпад, но, не рассчитав силы, поскользнулся на разбитой бутылке и упал на одно колено, одновременно отражая атаку брата. Я вскрикнула от ужаса, когда заметила тонкую струйку крови, стекающую из его рта. Страшный припадок кашля заставил его согнуться пополам. Ятен схватился за грудь и поднёс ладонь к губам. На бледной руке резко выделилась безобразная кровавая клякса. Используя открывшуюся возможность, Тайки выбил саблю из рук брата, которая отлетела в дальний угол, и нанёс колющий удар в грудь Ятена. Молодой человек покачнулся и повалился на спину.
Все помутилось у меня в глазах — убогая комната заброшенного дома, чёрные стены, битое стекло… Я видела только довольно ухмыляющееся лицо Тайки, как в замедленной съёмке, заносившего саблю над Ятеном, чтобы нанести последний смертельный удар.
Через пару секунд жизнь молодого человека оборвётся, а я так и не успела сказать ему, как сильно люблю его…. Кровь ударила в голову. Я мало соображала, что делаю… Помню лишь холодный металл в руке, тихий свист в ушах и тёплые красные брызги, оросившие моё лицо и одежду…
Когда сумрак рассеялся, а сознание вернулось ко мне, я уже стояла в объятиях Ятена, который покрывал поцелуями моё лицо и шею.
— Всё закончилось, моя девочка… ты всех нас спасла… всё закончилось… — повторял он снова и снова, словно молитву, взывая к моему помрачневшему разуму.
— Закончилось? — удивилась я.
— Да, моя девочка… ты такая храбрая…
Я вздохнула, и тут мой взгляд упал на обезглавленное тело Тайки, лежавшее на спине в луже крови. Отрубленная голова была рядом. Лиловые глаза трупа, которые уже успели покрыться прозрачной пеленой смерти, смотрели куда-то в пространство, а рот был открыт, как будто обнажая звериный оскал. Смерть нашла его мгновенно… возможно, он даже не понял, что произошло… Я отвела взгляд от ужасного кровавого зрелища и уронила голову на плечо Ятена.
— Всё действительно закончилось, — прошептала я с улыбкой, вдыхая такой родной аромат роз и ржавчины. — За Нару, Умино и Мамору…
Комментарий к Глава 17
*Борфимор, или борфима, что в переводе с африканских наречий означает “снадобье”, является особым средством используемым членами Общества Леопарда. Средство имеет огромное значение в культе людей-леопардов и носит сакральный характер. Борфима приготавливалось из нескольких ингредиентов,в состав которых входил белок яйца, петушиная кровь, горстка риса, а также человеческая кровь и жир. Последние два составляющих получали в результате ритуального жертвоприношения, причём выбранная жертва сама знала о своей участи и добровольно шла на заклание. Как правило в качестве жертвы выбирали девочек возрастом около четырнадцати лет среди родственников самих людей-леопардов.
========== Эпилог ==========
Ноябрьские деньки улыбались мне ободряюще и ясно. Аромат вступавшей в свои права зимы насыщал воздух своим ледяным дыханием, покрывая обнажённые деревья первой изморосью. За окном всё чаще было слышно карканье голодных ворон и завывание холодного ветра. Казалось, жизнь задержала дыхание и затаилась в этом маленьком безмолвном мгновении природы, перед тем как ненадолго погрузиться в летаргический сон. Однако, несмотря на окружавшую меня серость и холод, дни в моей душе оставались ясными и солнечными.
После смерти Тайки круговорот событий закрутил меня с невероятной скоростью: показания в полицейском участке, похороны, занятия в колледже, моя скорая свадьба, которая прошла в виде скромной церемонии в кругу семьи и близких подруг, миллион дел, ожидавших своего скорого завершения… Всё это шло своим чередом, словно заведённые механические часы, выстукивавшие правильный ход и течение времени. И вдруг неожиданно эти часы встали…
Наступил день моего отъезда.
Вещи были собраны и уложены на заднее сидение MacLaren Ятена, который ожидал меня в гостиной вместе с девочками и моей семьёй. Я ещё раз обежала весь дом и вновь вернулась в свою комнату, где прошло моё детство. Бесконечной вереницей потянулись радужные воспоминания… Мне вспоминались чудесные солнечные деньки, наполненные смехом и моими детскими шалостями и проказами, шумные посиделки с подругами, первая любовь — Мамору, который теперь, как и моя дорогая Нару, навечно уснул под плитой фамильного склепа, прервав своей смертью славный род Джиба. Накануне дня отъезда я всё же навестила могилы дорогих мне людей, чтобы попрощаться и с ними.
— Спите спокойно… — прошептала я тогда и, поклонившись до земли, положила на могилы по букетику незабудок. — Ваша Усаги всегда будет помнить… спасибо вам за всё… и простите ещё раз…
Мне очень хотелось побыть с ними подольше, но нужно было торопиться и столько всего успеть перед тем, как я соберусь покинуть свой родной город. Я отчётливо помнила, как смахнула набежавшие слезы и ещё раз посмотрела на ворота кладбища, мысленно давая себе клятву никогда не забывать своих друзей, образы которых навсегда останутся в моём сердце.