Сын Солнца

Впрочем, сделать предстояло еще очень многое… По правде говоря, все то, что уже было сделано на данный момент, было лишь малой долей того, что было нужно для светлого будущего Тауантинсуйу… Ведь мало отрывочных знаний по нескольким прорывным технологиям. Нужна система, которая позволит самостоятельно двигаться дальше.

***

(Тауантинсуйу, уну Каранке. Сентябрь 1530 - январь 1531 года)

Закончив подготовительные мероприятия, 15-тысячная армия Тапа Атау двинулась на север. В ходе разработанной вместе с Титу Атаучи, Атоком и Уаскаром военной операции его армии предстояло завоевать земли к северу от уну Каранке. Главной целью похода, впрочем, было не завоевание этих земель - тем более, война с лесными племенами может затянуться на долгие годы, - а подготовка к завоеванию луноносых, что требовало постройки дорог, по которым можно будет при необходимости быстро перебрасывать армию. Потому продвижение вперед шло медленными шагами. Армия сначала устанавливала контроль над новой территорией - захватывались поселения местных жителей, строились дороги-времянки и постоялые дворы, почтовые станции и склады. Проживающие на этой территории при этом либо давали присягу на верность Сапа Инке и входили в состав уну Каранке, либо выселялись в другие места. Впрочем, находились и другие - кто при приближении войск целыми родами снимались со своих мест и уходили в леса. Эти представляли наибольшую опасность, так как могли в любой момент нарушить коммуникации и создать проблемы для переброски инкских войск. Поэтому вместо обычных тамбо на расстоянии дневного перехода друг от друга строились небольшие крепости, в которых Топа Атау приказал разместить гарнизоны из представителей лесных племен. Именно они, кто гораздо лучше инков умел воевать в лесах, но получившие лучшее, чем у противника, оружие должны будут заняться зачисткой завоеванных земель от новоявленных партизан.

К середине первого месяца 1531 года с начала похода прошло уже 4 месяца, за которые армия продвинулась чуть больше, чем на сотню километров к северу от прежних границ Тауантинсуйу. Оставалось еще около 50 километров до реки, по которой Уаскар с Титу Атаучи собирались доставить армию практически до самих царств луноносов - и почти 450 километров да Факаты, крупнейшего города луноносов, если добираться туда по суше. Что все равно придется делать, но не сейчас…

(***эпизод будет дописан позднее***)

***

(Тауантинсуйу, Хатун Ирриру - Кахамарка. Январь 1531 года - февраль 1532 года)

Первая самодвижущаяся повозка, которую с большой натяжкой можно было назвать термином ‘электровоз’, выкатилась на рельсы в конце января 1531 года. Это была небольшая двухосная тележка - примерно такая, которыми с ‘ручным приводом’ сейчас уже подвозили уголь и руду к печам. Только, в отличие от них, имела небольшие цельнометаллические бронзовые колеса, болванка для которых сначала отливалась, а затем обтачивалась на токарном станке до достижения нужных формы и размеров. Целиком из металла была сделана и рама тележки. А над осями стояло по коллекторному электродвигателю мощностью в 500 Вт, которые через редуктор из нескольких валов с передачей кожаными ремнями приводили в движение оси. Контактный провод для тележки был подвешен на высоте в 2 метра от дорожного полотна, а токосъем осуществлялся при помощи штанги. Систему управления условно было назвать ‘непосредственной’ - вот только пусковые резисторы с постом управления стояли не на вагоне, а в специальной будке около железной дороги, где стояли здоровенные шкафы пусковых резисторов - подходящих материалов для изготовления достаточно малогабаритных конструкций еще не было - и контроллер машиниста со здоровенной ручкой, за которую его перещелкивали из одного положения в другое. При переключении из одного положения в другое менялось напряжение в контактной сети, что сказывалось на движении тележки.

Но хоть система в целом работала, было прекрасно понятно, что в таком виде существовать она не может. Для настоящей железной дороги, а не опытного макета, требуется чтобы управление происходило непосредственно из кабины машиниста поезда - для чего требовалось создание достаточно малогабаритных пусковых резисторов. А для этого нужны специальные материалы с высоким удельным сопротивлением. В мое время для пусковых и тормозных резисторов применялся константан, но за отсутствием никеля этот вариант мне был недоступен. Был, впрочем, другой - манганин, некоторые варианты которого не требовали наличия никеля. Проблема тут была в одном - выплавляли его в мое время в электрических печах сопротивления, что для меня было, к сожалению, недоступно. Однако была надежда, что этот вариант не единственный - были сомнения, что в конце 19 века, когда изобрели манганин, они уже применялись. Потому стоило попробовать получить манганин без них. В конце концов, даже если получившийся материал окажется значительно хуже прототипа - за неимением иного сгодится и такое. Впрочем, марганец для манганина тоже еще найти нужно…

Однако можно было попробовать и другой вариант - использовать генераторы переменного тока. Этот вариант был связан со своими сложностями - требовалось создание синхронных генераторов переменного тока и решение вопроса с их согласованием. И если первый вопрос решался достаточно легко, то со вторым могли возникнуть проблемы - так как частота генерации зависела от частоты вращения, достаточно легко согласовать можно было лишь генераторы, приводимые от одной турбины или водяного колеса. Конечно, если построить генераторы мощностью по 20 кВт и соединить по 5 с общим приводом, то можно будет подавать энергию с разных агрегатов на разные участки дороги, что легко решает все вопросы. Проблема лишь в одном. В возможности построить турбину я сильно сомневался, а какую мощность можно снять с водяного колеса? Точных данных я, к сожалению, не имел. Нужно было рассчитывать и экспериментировать… За то если все получится - вопрос с управлением локомотивом легко решается переключением обмоток понижающего трансформатора. Тем более, история показала, что будущее именно за переменкой. Но с этим вариантом предстоит разбираться, скорее всего, уже после решения вопроса с Писарро.

А вот как раз в ожидании прибытия заокеанских гостей надо было создать один очень интересный сплав, получивший в мое время название ‘абиссинского золота’. Будучи по виду похож на золото, реально он содержал его лишь в количестве 0,5%. Остальные составляли медь в количестве 88% и цинк в количестве 11,5%. Помня историю завоевания ацтеков, я был абсолютно уверен, что подкинуть это ‘золото’ испанцам будет несложно. Если в домах, где разместят белокожих чужаков, будут такие ‘золотые’ изделия - то точно ведь не удержатся, сопрут. Каким же будет их разочарование, когда быстро выяснится, что золото-то не настоящее! Даже несколько жаль, что кого-то придется за это казнить как за кражу - но это лишь увеличит достоверность. Особых проблем с получением сплава, как и ожидалось, не возникло - и всего через неделю передо мной лежало несколько абсолютно одинаковых изделий - только часть из них была из настоящего золота, а часть из ‘абиссинского’, которое в новой истории, скорее всего, получит название ‘инкского’. Оценив внешнее сходство, я быстро приказал на время изъять все золотые изделия в Тумбесе и заменить их копиями из нового сплава.

А тем временем подходило время отправляться на встречу с конкистадорами. Хоть я и не собирался лично участвовать в переговорах с Писарро, тем не менее нужно было находиться как можно ближе чтобы быстро передавать помощникам приказы. А поскольку точное время прибытия испанцев было неизвестно - все источники указывали лишь на две ключевых даты, отплытие из Панамы 27 декабря 1530 года и прибытие в Тампис в марте-апреле 1532 года, - в начале июня 1531 года я принял решение отправляться на север, а еще месяцем раньше туда отправилась и Громотрубная армия Атока. ‘На хозяйстве’ в Куско уже традиционно оставался Титу Атаучи. К этому времени испанцы должны были пробираться где-то по джунглям Колумбии, постепенно пробираясь к провинции Гуйякиль - полудикой окраины Тауантинсуйу, где инкская власть была скорее формальностью. Местные жители были настолько нищими, что с трудом могли прокормить даже самих себя, и инки толком и не знали, что со всем этим делать - опыта ведения хозяйства в джунглях у них не было. Такого не было даже в деревнях на восточной границе - в провинции не было ни нормальных дорог, ни государственных складов, а были лишь джунгли с редкими поселениями местных племен. Которые даже были освобождены от обработки ‘Земель Инки’, которых в этих местах попросту не существовало. Лезть туда, зная направление движения конкистадоров, у меня не было особого желания.