Сын Солнца

К тому же, она была и достаточно симпатичной - даже по европейским меркам. Что среди индейцев бывает нечасто. ‘А у этого Уаскара неплохой вкус’, - подумал я, когда впервые увидел ее. И пусть любовь моя осталась где-то там, в будущем (а если, как я надеялся, мое сознание ‘тут’ - и в самом деле ‘копия’, то вообще сложно сказать, а у меня ли…), да и, как пелось в песенке, ‘жениться по любви не может ни один король’, но мне почему-то хотелось видеть ее своей подругой и единомышленницей…Тем более, что было она достаточно умна.

Вот в таком составе мы и вышли из Куско. Спереди бежали гонцы-часки, разносящие по всей стране весть о том, что Сапа Инка вздумал совершить обход своих земель, дальше шли чистильщики дороги, расчищавшие дороги от мусора и выдергивающие проросшую в щелях между камнями траву если где-то она оказывалась. И лишь затем следовал ‘авангард’ - две тысячи опытных воинов и в два раза большее число ополченцев. Дальше на носилках несли меня, сидящего на носилках и по местным традициям держащего в руках золотой топор - один из символов власти Сапа Инки наравне с налобной повязкой ‘льяутой’ с бахромой ‘борлой’ из шерсти ламы и перьями птицы коренкэнкэ. На другой ‘скамейке’ напротив сидела Чукуй Вира. Несколько человек рядом несли ‘радужный’ флаг из семи разноцветных полос по цветам радуги. Вообще в первый момент после попадания я подумывал было заменить его на какой-нибудь другой - больно уж он похож на ‘модный’ в 21 веке флаг гомосеков, но потом передумал. Хрен вам! Уж если я оказался тут - то испохабить инкский флаг всяким извращенцам не позволю! Вообще, Тауантинсуйу выгодно отличалась от многих государств прошлого - типа той же Римской империи - тем, что ‘толерантности’ тут не было и в помине. Гомосеков сжигали живьем вместе с их домом, который затем разрушали. И что-либо тут менять я не собирался. Пусть всякие ‘правозащитники’ в будущем поливают грязью народ Тауантинсуйу - мне плевать. Впрочем, я отвлекся… Следом за мной на аналогичных, но не столь богато украшенных, носилках следовали некоторые представители знати Куско и жрецов, которых я взял с собой. За ними следовала еще одна часть отряда, затем - обоз из призванных на работу людей и полутысячи лам, охранявшийся еще одной частью отряда.

Поскольку мне было интересно посмотреть эти места такими, какими они были в 16 веке, то вешать занавес, как это делалось обычно, не стал. Несколько раз по подвесным мостам перебирались через реки. Вообще изначально я несколько побаивался этих выглядящих не вызывающими доверия веревочных конструкций, но Уаскар лишь усмехнулся этим, заявив, что инки умеют строить мосты и регулярно их обслуживать. Так что случаи их обрыва настолько редки, что о том не имеет смысла и говорить. В общем, немного успокоившись, я решил откинуть все свои страхи подальше. Да, непривычная штука. Но надежность ее подтверждена веками.

Везде, где мы проходили, уже начались полевые работы. При помощи своего примитивного инструмента - каменных и бронзовых мотыг - местные индейцы обрабатывали поля-террасы и проводили посадки. Попадавшимся по дороге местным жителям приходилось приостанавливать работы и выкрикивать: ‘О величайший и могущественный Владыка, Сын Солнца, лишь ты один наш Повелитель, и весь мир внимает тебе’, - стандартное местное приветствие простого народа по отношению к верховному правителю. Но как только мы проходили мимо, крестьяне возвращались к привычной работе. И, глядя на все это, мне становилось грустно… Вот живут здешние индейцы своей жизнью… Пусть не богато, но относительно благополучно по местным меркам. Обрабатывают поля, отмечают праздники, по очереди на пару месяцев отправляются на государственные работы… И не догадываются, что совсем скоро к ним должны были бы прийти конкистадоры… Движимые жаждой наживы и религиозным фанатизмом, они разграбят эту страну, уничтожив в ходе этого множество людей, а остальных заставят работать на себя в фактически рабских условиях… Станут вытравливать местные обычаи и культуру, навязывая ‘единственно верную’ католическую веру…

За этими мыслями о будущем я и не заметил, как наступил вечер. Когда-то еще Пачакутек - первый инкский правитель, кто решил совершить обход своих земель - приказал построить вдоль всех главных дорог постоялые дворы - тамбо - где во время своих ‘путешествий’ по стране мог остановиться на ночлег. Располагались они на расстоянии дневного перехода - около двадцати километров, и мы как раз добрались до одного из них.

***

(Тауантинсуйу, Куско. Сентябрь 1527 года)

Первым делом, как это и было принято согласно традиции, мы посетили несколько небольших городков в окрестности Куско - Писак, Ольянтайтамбо, Кусикача и Мачу-Пикчу… В этих местах бывал я и в своем 21 веке, но тогда в большинстве своем это были одни руины. Сейчас же это были вполне себе обитаемые поселения. На многочисленных террасах, сохранившихся и до наших дней, местные крестьяне производили посадки, в домах жили люди, а хранилища были буквально забиты продовольствием и, так сказать, ‘промтоварами’…

Ольянтайтамбо стал вторым посещенным мной городком. Располагался он по берегам реки Патаканчи. Главная часть города была построена в виде трапеции с четырьмя продольными и семью более короткими поперечными улицами. В центре же находилась достаточно большая площадь. Как и в Куско, часть зданий были построены из подобранных по размеру шлифованных каменных блоков, другая же - из необработанного камня.

Остановился я в местном дворце Сапа Инки ‘Келью Ракай’, построенном еще для Пачакутека. Здание это, отделенное от остального города и окруженное террасами, было интересно оригинальной ля инков постройкой. Классическая инкская архитектура представляла из себя множество однокомнатных зданий, построенных вокруг единого двора (которые моли быть, впрочем, и проходными). Здесь же многочисленные здания и площади были соединены между собой, образуя многочисленные проходные комнаты и коридоры. Из прочитанного в будущем и полученного из памяти Уаскара вспомнилось, что Пачакутек вообще зачастую лично участвовал в проектировании городов и зданий. И Ольянтайтамбо был как раз одним из тех городов, которые были полностью снесены и перестроены заново по его приказу. Как и Куско. Впрочем, на фоне многого другого, сделанного им, это был сущий пустяк…

В Ольянтайтамбо я решил задержаться на два дня. На следующий день я с самого утра решил сходить на Храмовый холм. Располагался он на высоте около пятидесяти метров над окружающей долиной. Подняться сюда можно было по одной единственной лестнице, заканчивающейся на террасе с ‘пристройкой десяти ниш’. Из-за своей фактической неприступности это место использовалось и как крепость. Во время первого восстания против испанцев именно здесь располагалась ‘Ставка’ Манко. И где-то в этих местах произошло одно из сражений, в котором индейцы одержали победу над испанцами… Которое, впрочем, все равно не смогло изменить…

Поднявшись наверх, я увидел, что тут вовсю кипят работы по постройки храмового комплекса - и прежде всего, естественно, храма Солнца. В стену уже было уложено несколько громадных каменных блоков, рядом лежало и еще несколько. Несколько тысяч индейцев как раз при помощи веревок, катков из толстенных бревен и рычагов тянули к месту стройки один из них. Работа, естественно, продвигалась крайне медленно - малейшая неосторожность, и камень упадет, придавив рабочих. Потом предстоит с помощью каменных молотов из гальки разных размеров - от небольших с куриное яйцо до огромных, размером с футбольный мяч - подогнать этот блок к соседним. В отличие от шлифованных стандартного размера блоков ‘дворцовой’ кладки, здесь применялась совсем другая технология. Чуть дальше как раз другие индейцы при помощи такого же инструмента обрабатывали следующий блок, при этом не рубя, а раскалывая камень, откалывая от него лишние части. Сначала большими ‘молотами’ проводят черновую обработку, затем мелкими создают гладкую поверхность, а под конец мелкими обрабатывают углы. Так и строят. Поинтересовавшись у руководителя работ, я выяснил, что вся эта работа занимает около полумесяца. Еще примерно столько же уходит и на подгонку и установку каменного блока на место.*(22) За несколько лет или - в зависимости от масштабов стройки - десятилетий строят один ‘объект’. Так, например, тот же Саксайуаман ушло почти 80 лет…