Соотношение императивных и диспозитивных начал в корпоративном праве

Вывод для суда о заинтересованности лица очевиден, когда:

– одно и то же лицо являлось участником с долей в размере 50 % в уставном капитале общества-продавца и директором общества-покупателя[99];

– одно и то же лицо выступило в качестве директора с обеих сторон сделки[100];

– обществу принадлежала доля в размере 89 % в уставном капитале контрагента по сделке[101];

– директором был заключен договор поручительства в пользу общества-выгодоприобретателя, директором которого в свою очередь являлась его дочь[102];

– директора общества-залогодателя, заключившего договор залога с банком в пользу общества-заемщика (выгодоприобретателя), в котором указанный директор одновременно являлся членом совета директоров[103], и т. п.

Как можно увидеть, одним из ключевых изменений является то, что теперь для признания лица заинтересованным в совершении сделки будет использоваться понятие «контролирующее лицо» вместо понятия «аффилированное лицо». Содержащееся в Законе понятие контролирующего лица достаточно четко определено, что конечно же способствует ясности и правовой определенности. Однако нередки ситуации, когда, несмотря на то, что формально лицо не будет признаваться заинтересованным, тем не менее оно может иметь фактическую возможность определять действия общества (фактический контроль), т. е. будет являться «контролирующим лицом, определяющим волю подконтрольного, в том числе в силу обладания «фактической» властью»[104]. Таким образом, отрицательным фактом является то, что указанные изменения не предполагают возможности судебного усмотрения, исходя из конкретных обстоятельств дела, в то время как судебная практика содержит множество примеров, когда предположить заинтересованность лица оказывается возможным, преимущественно исходя из фактических обстоятельств дела. В связи с этим от правового регулирования совершения сделок с заинтересованностью «укроется» немалое количество ситуаций, в которых явно будет наличествовать конфликт интересов, и останутся «за кадром» лица, реально заинтересованные в сделке.

Интересно отметить, что анализ судебной практики на предмет признания лиц заинтересованными в сделке, когда еще основным критерием являлся критерий аффилированности (до внесения изменений Законом № 134-ФЗ), позволял сделать вывод, что при исследовании фактических обстоятельств конкретного дела зачастую на заключение суда о наличии аффилированности лиц оказывали влияние такие факты, как явное причинение сделкой убытков обществу, действия потенциально заинтересованного лица не в интересах общества либо действия потенциально заинтересованного лица, очевидно направленные к выгоде третьего лица. В таких случаях суд, используя довольно размытые критерии аффилированности, данные в Законе РСФСР от 22 марта 1991 г. № 948-I «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках», констатировал наличие аффилированности и, как следствие, признавал лицо заинтересованным в совершении сделки. То есть можно сказать, что в некоторых случаях вывод суда о заинтересованности лица, основанный на фактических обстоятельствах дела, являлся причиной заключения о наличии аффилированности и, как следствие, наличия заинтересованности, а не наоборот, когда констатированный судом факт наличия аффилированности должен приводить к выводу о заинтересованности лица в сделке[105].

Представляется, что в ряде случаев такой подход, когда, выходя за рамки формализма и вникая в суть дела, суд принимает решение, руководствуясь целью защитить явно нарушенные интересы общества, акционеров (участников), необходим.

Предположительно некоторые выводы Верховного Суда РФ будут актуальны и для нового регулирования института сделок с заинтересованностью.

Так, Верховный Суд РФ в своем Определении согласился с выводами судов о возможности признания заинтересованными лицами по критерию родственной аффилированности дядю и племянника, указав, что перечень лиц, заинтересованных в сделке, содержащийся в Законе об ООО (абз. 2 п. 1 ст. 45), «подразумевает также заинтересованность в совершении сделки лиц, являющихся аффилированными с лицами, прямо не указанными в данном перечне»[106]. В равной степени указанный вывод можно распространить и на соответствующие положения Закона об АО (абз. 2 п. 1 ст. 81). Несмотря на содержащийся в указанной правовой позиции уже утративший свое правовое значение для определения заинтересованных лиц критерий аффилированности, акцент здесь сделан именно на возможности расширительного толкования перечня родственников лица.

Верховный Суд РФ в Определении от 29 декабря 2014 г. № 307-ЭС14-6470 отметил, что для признания сделки сделкой с заинтересованностью «ссылка заявителя на знакомство сторон сделок таким основанием не является».

Как отмечает И.С. Шиткина, «сделка считается сделкой с заинтересованностью, даже если стороны сделки, признаваемые заинтересованными лицами, не имели намерения причинить ущерб интересам других участников корпоративных отношений. То есть законодатель в определенных случаях устанавливает некую презумпцию конфликта интересов»[107]. Для защиты имущественных интересов акционеров (участников) и общества от совершения сделок, которые могут быть заключены на невыгодных условиях, или от сделок, которые вообще не являются экономически целесообразными для общества, преодоление конфликта интересов может быть осуществлено посредством определенного порядка совершения сделок с заинтересованностью.

Задача защитить интересы слабой стороны, в данном случае незаинтересованных акционеров (участников), самого общества, реализуется О.В. Буткова при помощи императивных норм, регулирующих порядок совершения сделок с заинтересованностью. Как отмечают М.И. Брагинский и В.В. Витрянский, сам способ изложения нормы и, в частности, отсутствие ссылки на возможность предусмотреть иное должны свидетельствовать о ее безусловной обязательности[108].

Законом об АО и Законом об ООО императивно предусмотрены: – положения, исключающие применение норм, регулирующих институт сделок с заинтересованностью (п. 2 ст. 81 Закона об АО, п. 7 ст. 45 Закона об ООО).

Следует положительно оценить расширение с 1 января 2017 г. перечня сделок, которые формально подпадают под критерий сделок с заинтересованностью, но в то же время не несут за собой риск причинения ущерба интересам как самого общества, так и его участников (акционеров) в результате совершения такой сделки.

К ним в том числе относятся сделки, предметом которых является имущество, цена или балансовая стоимость которого составляет не более 0,1 % балансовой стоимости активов общества при условии, что размер таких сделок не превышает предельных значений, установленных Банком России; а также сделки, совершаемые в процессе обычной хозяйственной деятельности общества, при условии, что обществом неоднократно в течение длительного периода времени на схожих условиях совершаются аналогичные сделки, в совершении которых не имеется заинтересованности;

– положения об обязанности для заинтересованных лиц доводить информацию о наступлении обстоятельств, в силу которых они могут быть признаны заинтересованными в совершении обществом сделки, до сведения общества – в АО (ст. 82 Закона об АО), до сведения общего собрания участников – в ООО (п. 2 ст. 45 Закона об ООО).

Необходимо отметить, что в акционерных обществах в случае, если на дату заключения сделки с заинтересованностью лицо нарушило вышеуказанную обязанность по уведомлению общества, вина этого лица в причинении обществу такой сделкой убытков предполагается (п. 3 ст. 84 Закона об АО);

99

Определение ВАС РФ от 20 мая 2014 г. ВАС-6153/14.

100

Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 4 августа 2014 г. по делу № А57-14076/2013.

101

Определение ВС РФ от 28 августа 2015 г. № 304-ЭС15-12808.

102

Постановление Арбитражного суда Московского округа от 9 декабря 2015 г. по делу № А40-188290/14.

103

Постановление ФАС Московского округа от 16 мая 2014 г. по делу № А40-108005/13-46-983.

104

Шиткина И.С. Имущественная ответственность в корпоративных правоотношениях (на примере хозяйственных обществ) (лекция в рамках учебного курса «Предпринимательское право») // Хозяйство и право. 2015. № 2. С. 2–26.

105

К примеру, суд пришел к выводу об аффилированности участников сделки, указав, что директором общества-покупателя является лицо, одновременно являющееся заместителем директора общества, хотя и не участвующего в сделке, но директором которого в свою очередь является сын директора общества-продавца, ссылаясь на то, что указанные лица образуют группу лиц. Стоит отметить, что обстоятельства данного дела действительно могут свидетельствовать о том, что конкретная сделка совершена заинтересованными лицами в ущерб обществу-продавцу, несмотря на то, что отнесение участников сделки в этом деле к группе лиц спорно. Таким образом, можно сделать вывод о «фактической аффилированности», принятой во внимание судом (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 12 мая 2016 г. № Ф09-2842/15 по делу № А47-13125/2013).

106

Определение ВС РФ от 7 мая 2015 г. № 302-ЭС15-3405.

107

Шиткина И.С. Правовой режим экстраординарных сделок // Хозяйство и право. 2016. № 6. С. 3–18.

108

Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 1: Общие положения. 3-е изд., стереотип. М., 2008. С. 91.