Потомственная Домовая

Мусникова Наталья

Потомственная Домовая или Практическая любовная магия

Глава 1. Отец и сын

Закрыв лицо руками и истерично всхлипывая, преподавательница бежала по коридору Академии, словно обиженно привидение, ничего не видя и не слыша. Встречающиеся на пути дамы студенты поспешно прижимались к стенкам, одна девчушка взвизгнула и испарилась, прихватив с собой замершую от неожиданности подружку. Толстая книга, которую девушка до исчезновения трепетно прижимала к груди, с грохотом рухнула на пол, женщина, даже не заметив, наподдала её ногой так, что фолиант отлетел к стене, потеряв по пути пару листков.

- Чего это с ней? – недовольно прогудел Каменный Великан, вынужденный превратиться в арку, чтобы его не растоптала рыдающая наставница.

- Видать, с Хранителем факультета Домовых не поладила, - задумчиво затрещал ветками молодой Лесовичок и добавил, ни к кому не обращаясь. – Надо бы ректору сказать, как-никак его это в первую очередь касается.

- Тебе надо, ты и говори, - буркнул Великан, - а мне с Хранителем враждовать не с руки. Да и ректор за жалобу на сына по голове не погладит.

У Лесовичка от страха даже листочки пожелтели:

- А я чего? Я ничего, так, к слову сказал. А с другой стороны, худые вести не сидят на месте, чай, они и сами во всём разберутся. Пойду я, пожалуй, мне ишшо студентов по полянкам определять да задания для первого практикума прописывать.

Подобрав ветки, Лесовичок поспешно удрал в ближайший коридор. Каменный Великан неодобрительно покачал головой и сплюнул на пол мелкий гравий:

- Тьфу, пень трухлявый, никакой от него пользы окромя ветра да мусора. Однако чаво же делать-то, а? Страсть как не хочется ректору говорить, а надо. Сам узнает, пуще прежнего гневаться станет. А, ладно, чему быть, того не миновать.

Великан махнул рукой и, шаркая гигантскими ступнями, на которых легко могли поместиться студенты целого курса, направился к кабинету ректора. По дороге прихватил оставленную специально для него старую колонну из зала превращений, вкусно пахнущую магией с лёгкой горчинкой неудачных трансформаций, и засунул в рот как леденец, довольно улыбаясь и громко чмокая. Встретившаяся на пути студентка-первокурсница, совсем недавно прибывшая в Академию, отчаянно взвизгнула и свалилась в обморок. Каменный Великан неодобрительно покачал головой и бережно положил девушку на высокий подоконник, чтобы никто ненароком не наступил и не покалечил. Великан даже наклонился, чтобы послушать дыхание и убедиться, что помощь целителей не нужна, но тут девица открыла глаза и испустила такой громкий вопль, какого стены Академии не слышали даже от самых голосистых Сирен.

- Тьфу, слякоть, - выругался Каменный Великан, - из принцессок что ли? Енто у них голосок громкий, на слугах натренированный, как завизжат, так аж свет в глазах меркнет. И что только енти малоумные принцы в них находят?

Продолжая негромко бурчать себе под нос, Великан добрался до кабинета ректора и вежливо, кончиком мизинца поскрёбся в дверь. Услышав разрешение войти, Каменный Великан звучно шлёпнул себя ладонями по коленям и начал стремительно уменьшаться, пока не стал ростом с обычного человека.

- Какое всё большое, - проворчал Великан, недовольно оглядываясь по сторонам, - чувствуешь себя плесенью какой-то, плевком каменным, тьфу!

Каменный Великан с досадой плюнул мелким песком и открыл дверь в кабинет. Старательно пошаркал по вытоптанному половичку у входа, вытирая ноги, потом низко, в пояс, поклонился сидящему за высоким столом у окна седому крепкого телосложения мужчине и замер, дожидаясь, пока к нему обратятся. Ректор, а это именно он сидел за столом, поставил размашистую подпись и с усталым вздохом отложил в стороны длинный свиток. Потянулся было к следующему, но тут увидел Великана и, приветливо улыбнувшись, поднялся к нему из-за стола.

- А, Орг-кха-трр-гррул, - без запинки произнёс ректор имя преподавателя, которого все студенты и коллеги, по понятным причинам, называли просто Гррулом, - с чем пожаловал? Расписание занятий уточнить али жалоба какая появилась?

Великан зашаркал босой ногой, потупившись и поминутно вытирая нос рукой, что свидетельствовало о страшном смущении.

- Что такое? – нахмурился ректор, моментально утрачивая вид радушного хозяина. – Клевер опять чего натворил?

- Угу, - прогнусавил Гррул, а потом не поднимая головы пропыхтел, - он енто… напарницу свою до слёз довёл. Она енто… в слезах неслась по коридору, словно призрак обиженный, пути не разбирая, дорог не ведая.

- Опя-я-ять, - простонал мужчина, обхватывая голову руками и раскачиваясь словно от нестерпимой боли, - да что же он творит-то?!

Каменный Великан засопел, запереминался с ноги на ногу, а потом пророкотал:

- Ну, енто… я пойду, а?

- Да, конечно, - ректор махнул рукой, даже не взглянув на Гррула, - иди. Я с Клевером поговорю.

Великан поспешно выскочил из кабинета, не горя желанием становиться свидетелем семейной сцены. Хватит. Прошлый раз не успел убежать, так на боку трещина появилась, как бы в этот раз вообще голову не потерять, уж больно круты нравом ректор и сын его единственный, словно в насмешку названный безобидным Клевером.

Оставшись один в кабинете, ректор с силой шарахнул кулаком по стене, а потом активировал браслет с зелёным камнем у себя на левой руке. Едва кристалл сменил зелёный цвет на жёлтый, рявкнул, с трудом сдерживаясь от витиеватых ругательств:

- Живо ко мне!

Из массивных песочных часов, стоящих на столе, не успело упасть и десяти песчинок, как зеркало, висящее прямо напротив двери, засветилось мягким серебристым сиянием. Прямо из зеркальных глубин в кабинет шагнул широкоплечий мужчина с густыми, насыщенного каштанового цвета кудрями и тяжёлым взглядом зелёных глаз.

- Звал, отец? – спросил мужчина и без приглашения опустился на стул.

- Ты что творишь, а? – прошипел ректор, вплотную подходя к сыну и зло глядя на него в упор. – Третья напарница за последнюю, подчёркиваю, последнюю неделю перед началом занятий!

- Да какая она, к кикиморам болотным, напарница?! – так и взвился Клевер, подскакивая вверх вместе со стулом. – Дай ей волю, прямо в аудитории мне бы в портки залезла, подстилка лесная!

- Можно подумать, от тебя убыло бы, - фыркнул ректор, резкими движениями разбирая лежащие на столе свитки.

- Так когда я пытался удовлетворять девиц, ты ещё пуще лютовал, - не остался в долгу сын. – Кричал, что я в Академии развратом занимаюсь.

Ректор застыл на месте, до треска сжимая свиток в руке, а потом с силой швырнул его в стену и заорал:

- А что мне было делать, по голове тебя гладить?! Ты каким образом у студенток экзамен принимал?!

- Каким они сдать могли, таким и принимал! - рявкнул Клевер. – Сам виноват, набрал деревяшек тупоголовых, которые не то, что Домовыми, мелкими лесными пакостницами стать не способны, только о том и думают, как бы побыстрее да половчее замуж выскочить, а потом удивляешься!

Ректор тяжело прошёлся по кабинету, с силой, до побелевших костяшек, стискивая кулаки. Самое скверное, что на сына гневаться бесполезно, с него всё как с гуся вода, отряхнётся да дальше то же самое творить и продолжит. Это из-за проклятия, именно оно делает Клевера таким неотразимо-привлекательным для девиц, ни одна перед ним устоять не может, о чести своей девичьей забывает.

- У тебя теперь напарницы нет, ты это понимаешь? Домовых должны обучать двое: один преподаватель, мужчина, учит оберегать и охранять, готовит Хранителей. Другая наставница, женщина, учит магическому домоводству и практической любовной магии для поддержания уюта и мира в семье, – устало произнёс ректор выдержку из устава факультета Домовых.

Сын, в который уже раз, беззаботно пожал плечами:

- Так найди такую, чтобы подол внизу держала и не задирала его при каждом удобном и неудобном поводе.

Зелёные, как у сына, глаза ректора мрачно блеснули, на лице проступило выражение тихого озверение и отчаянной решимости.