Страница 8 из 16
1. Общайтесь с детьми. Ненавязчиво говорите с ними о том, с какими рисками сопряжено общение онлайн. Вы должны быть уверены, что ребенок вам доверяет и ничего от вас не скрывает.
2. Вам необходимо иметь доступы. Родители должны знать пароли ко всем аккаунтам своих детей и коды ко всем их устройствам, чтобы в любой момент получить полный доступ.
3. Владейте технологиями. Будьте на шаг впереди, не жалейте времени, чтобы как следует освоить различные устройства, которыми пользуются ваши дети. Вам надо знать обо всех этих хитрых штуках больше, чем знают они.
4. Будьте социальны. Вы должны знать о новых популярных социальных сетях. (Я бы добавила сюда и все новые мобильные приложения. – Примеч. авт.) Вам не обязательно создавать свой аккаунт, но важно, чтобы вы понимали, как они работают и входят ли ваши дети в эти сообщества.
5. Объясните детям: репутация – это навсегда. Убедитесь, что ваши сыновья и дочери поняли: все их онлайн-посты останутся в Сети до скончания века и даже дольше.
Никто из нас не должен равнодушно стоять в стороне, когда столько наших детей по всему миру подвергаются преследованиям – дома, в школе, во дворе, в разных сообществах. Статистика – это всего лишь эскиз проблемы, правда очень темными красками.
Чтобы найти правильные решения, нам необходимо понять, какие условия способствуют тому, что жестокость укоренилась, и почему мы перед ней пасуем. Нам нужна уверенность в том, что мы можем создать другие условия, при которых наше сопротивление насилию станет действенным. И для этого нам надо разобраться, что же это такое – травля, а что ею не является.
Посягательство на достоинство и безопасность одного человека разрушает систему ценностей всего общества.
3. Что такое травля и что таковой не является
Единого определения понятия «травля» не существует, и это неудивительно. Между тем найти такое определение очень важно. Пока люди не договорятся о том, что же это такое, они не смогут ни конструктивно обсуждать эту проблему, ни успешно ей противостоять.
Как самую общую формулировку предлагаю следующую: травля это систематическое злоупотребление силой в межличностном общении.
Как показывает статистика, подростки подвергаются травле намного чаще, чем думает большинство из нас. Или чаще, чем мы готовы это признать. Согласно данным Американской национальной ассоциации школьных психологов, примерно один из семи школьников – либо зачинщик травли, либо ее жертва. Я полагаю, что детям, родителям и педагогам нужна бóльшая свобода в совместных обсуждениях того, что на самом деле происходит в жизни подростков. Прежде чем к такому конструктивному обсуждению приступим мы сами, необходимо устранить два препятствия – неосведомленность и безразличие. Во-первых, если мы не знаем, что такое травля, какие роли разные персонажи играют в этой трагедии и как разорвать круг насилия, невозможно искать эффективные решения. Во-вторых, если нас оставляет равнодушными, что кого-то травят, если нас не волнует, что это происходит рядом с нами – дома, в школе или на работе, это, безусловно, еще хуже, чем просто незнание. Невежество устранимо – в борьбе с ним помогут подробные и внятные разъяснения. Бороться с безразличием гораздо сложнее.
Эмпатия, симпатия и сопереживание
Мы всегда можем проявить доброту, даже когда нет любви.
Люди, общаясь, не обязаны испытывать приязнь, но они должны уважать друг друга и вести себя по отношению ко всем окружающим в соответствии с этим. Мартин Бубер, еврейский философ, один из выдающихся религиозных мыслителей XX века, образно называл это «встреча меня и тебя». Видеть в другом «тебя» означает уважать его уникальность и индивидуальность, но в то же время признавать нашу взаимосвязь и взаимозависимость. Как ни парадоксально, на самом деле индивидуальность и общность – две половинки одного целого. Мы одновременно являемся «я и ты» и при этом «мы».
Сочувствие чужому горю, боли и желание их облегчить мы называем состраданием. Это больше, чем эмоция или мысль. Это и понимание, и ощущение, и отчетливое стремление сделать что-то с целью помочь. Богослов и писатель Мэттью Фокс сказал: «Сострадание – это не сантименты, а восстановление справедливости и акт милосердия». Без справедливости и акта милосердия мы останемся в рамках переживаний, печали и огорчения. Другими словами, сострадание действенно.
Движущие силы сострадания – эмпатия и симпатия. Их часто ошибочно воспринимают как нечто взаимозаменяемое. Это не так, во всяком случае в контексте проблемы, которую мы обсуждаем. Эмпатия – резонанс, эхо, переживание чужой эмоции как своей, а симпатия – чувство устойчивой эмоциональной предрасположенности к кому-либо. Данные чувства гармонируют, но они разные. И эмпатия, и симпатия очень важны. Для детей эмпатия – воспроизведение чужой эмоции – начало процесса осознания, что все мы, так сказать, сделаны из одного теста. Симпатия в данном случае – это в немалой степени печаль или тревога в ответ на чьи-то страдания и несчастья. Эмпатия помогает через общность чувств создать ощущение «мы», а симпатия – «я и мы» через два самостоятельных переживания, связанные одно с другим. Чем сильнее у ребенка развиты эмпатия и симпатия, тем активнее он будет сострадать жертве травли.
При этом эмпатия (внимание!) может быть искаженной, извращенной или отрицаться. Агрессоры часто не лишены эмпатии, то есть чувства жертвы они воспринимают, но вместо того, чтобы войти с ними в резонанс, продолжают дальнейшие мучения и находят в этом радость.
Так же легко может быть искажена идея симпатии. Безусловно, симпатия – это не просто жалость или огорчение по поводу чужих бед. Это намного более сильное чувство. Это глубокая печаль и забота о чужом благе. Такие проявления симпатии иногда называют глупой сентиментальностью или мелочной опекой, но все не так, если мы говорим об искренней реакции на чью-то боль. Да, она может быть и ложной, и даже извращенной. Когда человек хочет казаться сопереживающим, но на самом деле не открыт для чужой беды, его реакция – отсутствие отклика – будет, как правило, искусственной и/или покровительственной. Обманщик выдаст себя пафосными словами, снисходительным тоном, он притворяется, но вовсе не жаждет облегчить боль жертвы. Такая демонстрация симпатии – просто акт самолюбования. Сотрудник школьной администрации, произносящий слова соболезнования после того, как ученик школы покончил с собой из-за травли, но ничего или практически ничего не сделавший, дабы эту травлю пресечь, – вот воплощение ложного сочувствия. Агрессоры могут извиняться перед своей жертвой («Прости, если обидел тебя», «Я никого не хотел задеть …»), но делают это только потому, что их поймали, так сказать, с поличным. Их заботит то, какие это может иметь для них последствия, а вовсе не чувства жертвы.
Эмпатия и симпатия могут стать верхней точкой эмоционального напряжения, способной, что называется, превратиться в точку невозврата, особенно при большой трагедии, такой как, например, стрельба в школе, когда те, кто сильно сопереживает и сочувствует, ощущают себя беспомощными, а ситуацию безнадежной. Подчас эмпатию и симпатию и вовсе отрицают: дескать, жертвы сами создали свои проблемы или даже «заслужили» страдания либо еще проще – они не такие, как мы.
Оба этих чувства также могут быть подавлены гневом. Если подросток из числа жертв все-таки наносит ответный удар, сочувствие к нему может трансформироваться в разочарование и возмущение, которые мы испытываем из-за боли, причиненной и обидчикам, и зачастую случайным людям. Разрушительная жажда мести может поглотить и эмпатию, и симпатию.