Страница 94 из 106
— Я пришла поговорить.
— Нет, — он направился к ней, и она не сомневалась, что он схватит её за волосы, чтобы оттащить к машине.
— Пошел к черту, — выругалась она не так уж и тихо и нырнула за скамью. — Если ты не хочешь говорить, можешь слушать. — Любимый дурак. — Теперь это мой дом. Вы с Вэнсом настояли на этом. Перевезли сюда все мои вещи. Впустили меня. И теперь, только потому что появилась опасность, вы меня выгоняете.
Его пальцы сжались на кожаной обивке, пока он обходил скамью по кругу.
— Потому что тебя могут убить.
— Тебе даже не хватило храбрости поговорить со мной об этом. Просто — «выметайся, Салли», — её голос дрогнул, когда она вспомнила боль, которую испытала из-за них.
Под тонкой белой футболкой мощные плечи Галена были скованны напряжением. Его угловатая челюсть была сжата.
— Вэнс не был нежен с тобой, Салли, прости меня за это.
На мгновение в ней вспыхнула надежда.
— Это верно, но…
— И сейчас, когда я извинился, тащи свою задницу обратно к Габи.
— Нет. — Эй, если он может использовать односложные предложения, то и она тоже. Просто чтобы донести свою точку зрения, она добавила: — Я живу здесь. И сейчас я пойду в свою комнату.
Как только она развернулась, его брови сошлись в прямую темную линию.
Салли успела отойти на два шага от двери, прежде чем он дёрнул бесёнка обратно в беседку.
— Ты поедешь обратно к Габи, — его пальцы сжались на её плечах, и он встряхнул её. — Здесь для тебя небезопасно.
— Для вас здесь тоже небезопасно, мистер Крутой Агент ФБР, — она поняла, что повысила голос. — Я никуда не пойду, если ты не сделаешь то же самое.
— Это моя работа.
— Нет, тупица, это место, где ты живёшь! — Судя по ошеломленному выражению его лица, она, должно быть, прокричала это. Салли махнула в сторону комнаты. — Это похоже на офис в центре города? Нет, не похоже.
Мускул на его щеке задёргался, и его хватка на плечах стала болезненной.
— Салли, брат Сомерфельда хочет отомстить. Он уже убил двух копов и их семьи. Он…
— Я знаю, Гален. Всего шесть человек, если считать женщину из хижины, — она поджала губы. — Вообще-то, я думаю, именно он устраивал все поджоги. Хотя Ассоциация развернула деятельность по всей стране, случаи с поджогами были сосредоточены в северо-восточной части. Если ты посмотришь на карту, которую я сделала, ты…
— Что за карта?
— О, ты действительно думаешь, что я не смогу получить информацию, которую хочу?
— Чёрт, я забыл, с кем говорю, — его руки слегка расслабились. — Тогда ты знаешь…
— Я знаю, что он никогда не покидал северо-восток. Он умный, но безумней, чем бешеный пёс. Я знаю, здесь не на сто процентов безопасно, — она обхватила пальцами его запястья. — Я также знаю, что люблю тебя. Я принадлежу этому месту.
— Блять! — он отошёл от неё и с силой ударил кулаком по стене.
Серьёзно? Она думала, что такое случается только в фильмах. Он реально пробил дыру в стене, которую она так долго красила.
Он пробил ещё одну дыру и, наконец, развернулся к Салли лицом.
— Я не допущу, чтобы ещё одна женщина погибла из-за меня. Из-за моих поступков.
Его гнев угрожал её раздавить, как ураган сухую кукурузу. Её спина врезалась в дверь от его напора.
— Ты уедешь отсюда и будешь держаться подальше от этого места.
— Навсегда? — прошептала она. Когда горе омрачило его взгляд, она поняла, что этот бардак пробудил все его кошмары… и этот идиот планировал насовсем вытолкнуть её из своей жизни. — Но ты любишь меня.
— Это. Не. Важно.
— Это не неважно, — она бросилась вперёд, пнула его ящик с инструментами и ударила Галена в грудь изо всех сил, получив хотя бы удовлетворение в виде его ворчания. Ой! Она сломала себе большой палец? — Ты просто напуган.
На автомате он хотел было начать отрицать — весь такой из себя крутой парень — но, в конце концов, кивнул.
— Да. Я не переживу, если тебе навредят.
— вместо этого ты собираешься разбить мне сердце, предварительно вырвав его из груди? — она ударила Галена снова и втянула воздух из-за вспышки боли.
Он схватил её запястье и притянул ближе к себе.
— По крайней мере, ты будешь жива.
— Если я жива, я хочу жить полноценно. Я не могу существовать внутри глухого кокона, Гален, — она смотрела ему в глаза. — Думаешь, ты единственный, кого волнует смерть любимого человека? У кого есть кто-то, кто может умереть? Из-за поступков, совершенных в прошлом?
На его лице отразился шок, когда он понял, что она говорит о своей матери.
— Салли…
— Ты можешь оставаться в своём коконе, пока он не сожмет тебя, изничтожив в пыль, — она раскрыла ладонь. — Но я хочу расправить крылья и любить. Ты работал со мной, чтобы убедиться, что чувство вины не управляет моей жизнью. Но сейчас ты сам нуждаешься в помощи.
Его челюсть осталась крепко сжатой.
— Я так сильно тебя люблю, тупица, — она сделала последний шаг навстречу, слова давались ей легко. Да, теперь она могла просить. — Позволь мне остаться. Пожалуйста.
— Будь все прокляты, — пробурчал он под нос и притянул Салли в свои объятия.
И это ощущалось так, будто она вернулась домой.
Но через минуту он вновь строго обратился к ней:
— Но ты будешь…
— Нет.
— Возможно, только на…
— Нет.
— Мы с Вэнсом шлёпаем сабмиссивов, которые говорят «нет», — прошептал он.
— Хорошо.
Потому что она должна быть здесь, в зоне их досягаемости, чтобы они могли её отшлёпать. И именно тут она намеревалась и остаться.
Гален подтянул её вверх и поцеловал в шею, прежде чем покачать головой.
— Я люблю тебя, но даже ты не можешь оказаться в центре расследования ФБР. Из-за тебя нас уволят, зверушка.
Ох. Об этом она не подумала.
— Возможно, твоё увольнение пойдёт всем на пользу.
Иисусе, возможно, так оно и было.
— Я бы предпочёл, чтобы это было моим решением, спасибо, — сказал он сухо. — Так что мы поговорим. Но если полиция Нью-Йорка не возьмёт Сомерфельда в следующий час, ты уедешь в безопасное место.
Она посмотрела на него. Нет, он был непреклонен, но неразумность в его словах исчезла. Он опирался не на старые страхи, а на логику. И она могла с этим жить.
— Договорились.
Стоя у задней двери, Вэнс пытался вслушиваться в происходящее за стенами. Они с Галеном установили отличную звукоизоляцию в беседке, он едва мог слышать доносящиеся изнутри крики. А теперь ничего.
Он надеялся, что они справились с бурей. Возможно, Примирительный секс. Он усмехнулся, почувствовав, что начал твердеть. Если повезёт, через минуту или две им позвонят и сообщат, что в Нью-Йорке задержали Сомерфельда. Если все произойдет именно так, победа будет за ними.
Если полиция Нью-Йорка не позвонит, бесёнок будет возражать. Ему придётся накачать Салли и загрузить в машину.
А пока он побудет в роли сторожевого пса.
Его мобильник зазвонил, напоминая ему о том, что пора сделать запланированный звонок. Вэнс набрал номер офиса.
— Всё ещё жив. Как поживают парни на повороте?
— Они в порядке, Вэнс.
Хейзел было около семидесяти, и она, несомненно, была обладательницей награды «Мать годы».
— Как твоя спина?
— Всё зажило. Я схожу с ума взаперти.
Она фыркнула, совершенно не впечатлённая, будто он жаловался на слишком снежный день.
— Просто успокойся. И передай этому мальчику, чтобы он тоже был осторожен.
Подавившись смехом, Вэнс заверил её, что в точности передаст ее слова «мальчику». Если Гален услышит… Опять же, напарник обожал эту пожилую женщину. Чёрт знает, она вела себя как мать по отношению к Галену.
Через несколько минут его телефон зазвонил. Группа наблюдения сообщила, что пожилая женщина проехала по дороге вдоль озера. Соседка.
Чтобы предотвратить желание присоединиться к Галену и Салли, он вышел на улицу. Раньше они не проверяли почту. Набросив пальто, чтобы скрыть наплечную кобуру, он вышел на крыльцо. Ничего. Он даже не мог разглядеть соседские дома через густые заросли. Никаких машин. Никаких людей. Всё тихо.