Страница 2 из 3
Когда он вернулся домой, на душе у него было неспокойно. Он подумал, что может быть, не правильно поступил, избавившись от Машинки. Ведь столько лет она была его верным другом…Но его ждала работа, много работы, и справиться с ней мог только компьютер. Поэт приготовился писать новые стихи. Но почему-то в этот вечер у него не получилось ни одной хорошей строчки. Те, что рождались, были без души, холодные, скучные и ни кому не интересные. Поэт решил, что он просто устал и ему надо отдохнуть. Но и на другой день у него ничего не получилось, и на третий, и через неделю не вышло ни одного стиха… Руки Поэта не летали над клавишами компьютера, как когда-то над буковками Машинки. Поэт не мог понять, что происходит. Он стал вспоминать, как в старом, сыром подвале он печатал свои первые стихи. Как радостно стучала Машинка, когда вышла его первая книга. Как старательно выстукивала она все, что, приходило ему на ум. Как он делился с ней своей радостью и своей болью, а она всегда внимательно его выслушивала.
Поэт вышел на улице… Возле дома ничего не было, кроме большого сугроба – прошло уже столько дней, а мусорная машина каждый день забирала хлам от подъезда, где жил Поэт…Но он почему-то решил, что в глубине этого снежного холма стоит преданная им Машинка. Поэт начал торопливо разгребать снег. Он не взял ни лопату, ни перчатки, но, не обращая внимания на замерзшие руки, раскидывал и раскидывал снежные хлопья…
Ему показалось, что внизу темнеют старые, натруженные клавиши, со слегка стертыми буквами…Но, приглядевшись, Поэт понял, что это были обломки старой мебели. С тяжелым сердцем он вернулся домой. Долго ходил по квартире, не находя себе места, потом опять вышел на улицу. Во дворе играли дети, они что-то с азартом таскали по снегу, потом, наигравшись, разбежались по домам. Поэт, сам не зная почему, решил подойти поближе и посмотреть…Прижимая к себе Машинку, как величайшее сокровище, Поэт понес ее домой. Очистил от снега, отогрел, поправил запавшие клавиши, и поставил на свой рабочий стол… Они впервые за долгое время были счастливы – Поэт и его верный друг – Машинка.
Мечты
(Большие мечты маленьких существ)
Песня
«Когда же, наконец, замолчит эта ужасная сирена?! От такого кошмара можно сойти с ума!» – возмущались жильцы. Сигнализация машины, стоящей у подъезда, не смолкала почти полчаса. То ли хозяин не слышал, то ли его не было дома. Открывались окна, высовывались рассерженные жильцы. Кто-то предлагал вызвать милицию, кто-то примерялся – чем заставить сирену замолчать…И никто не подумал о том, что переживала в эти минуты та самая машина, в которой сработала эта сигнализация…
Все машины имеют свой собственный голос, но никто из них не может им пользоваться тогда, когда захочется. Почему только сидящий за рулем, дает команды? Почему никто не спросит – что хочет сама машина? Вот эта скромная, старая машина хотела «прозвучать». Сама. И так чтобы ее услышали. Особенно те, кто называл ее ведром с гайками, корытом на колесах, ошибкой техники. Да разве мало слышала она в свой жизни обидных прозвищ! А у нее была душа, и эта душа мечтала спеть…Пока ее не сдали на переработку и тяжелый пресс не превратил ее в бездушный, холодный кусок железа.
Обычно хозяин загонял машину в гараж, но в этот день он очень торопился, и оставил ее во дворе. Под вечер небо затянуло тучами, поднялся сильный ветер…С росшего во дворе дуба на машину начали падать желуди! И она «зазвучала»! Сигнализация отзывалась даже на самый маленький толчок. Сначала – легким стуком, но затем этот стук перешел в настоящую музыку. Когда ветер немного стихал – сигнализация смолкала, но при каждом порыве, вызывающем новый желудепад, звук возобновлялся с прежней силой! Этот звук был таким громким и пронзительным, что вздрогнули жильцы во всех домах. А ветер все дул и дул, и дуб с большим удовольствием отправлял на крышу машины все новые и новые отряды желудей! Ему понравилось дирижировать! Вот это был «концерт»! А когда от толчков что-то перемкнуло, к сигнализации добавилось еще громкое: «Би! Би-би-би! Би-би-би-би-би!» Машина была счастлива – сбылась ее мечта – она запела! Пусть неуклюже, пусть громко, и даже не очень музыкально…Но она звучала, звучала сама по себе, а не по команде хозяина! И пусть ее теперь сдают, как ненужный хлам, в ее жизни был настоящий звездный час!
Полёт!
«Нас слишком много! Кому-то не повезет – не купят…», – думал шарик, лежа в коробке с сотнями таких же надувных шаров. Нет, не таких! Все остальные были яркими, большими, на некоторых были рисунки! Даже их покупали редко и неохотно: праздники прошли, лето кончилось…А этот шарик не мог похвастаться ни формой, ни рисунком. «Ни цвета, ни радости», – сказала про него какая-то мамочка, уводя от прилавка своего малыша. А шарик так хотел взлететь! Высоко-высоко, поближе к небу, к солнцу, к верхушкам деревьев. Он хотел испытать счастье полета над землей, над серыми днями в серой коробке. «Возьмите меня, вы не пожалеете!», – просил шарик всех подходивших к прилавку. «Вы не знаете, как высоко я смогу взлететь! Гораздо выше моих братьев. Я может быть даже смогу летать с самолетами…Смотрите – я же похож на ракету!» Но никто не понимал языка шариков, и, тем более, мечтаний маленького кусочка резины…
– Зачем тебе этот серый ужас? Возьми лучше вон тот – красненький, или вон тот – желтый. Видишь, какая красивая бабочка на нем нарисована!
– Нет! Я хочу этот!
– Ну, хорошо, хорошо, только перестань кричать! Сейчас мы его надуем…
– Не надо! Я сам хочу его надуть!
Малыш схватил шарик и стал надувать. Но он был так мал, что не смог удержать в руках рвущегося в небо воздухоплавателя. Для шарика это было настоящим счастьем – он полетел! Сам! Его мечта исполнилась! Шарик даже засвистел от радости! Он был очень тоненьким, и поэтому, легко летал по воздуху. А потом стал опускаться, медленно кружась над землей, как осенний лист. Все смотрели на него и смеялись – такой он был нелепый – длинный, худой и так смешно летел и свистел! Он все кружился и кружился, потом закувыркался, увлекаемый сильным порывом ветра и… упал. Малыш бросился к нему.
– Не вздумай ничего поднимать с земли! Там грязно! Мы купим тебе другой. Мама быстро увела мальчика.
Всю ночь, лежа на осенней земле, шарик вспоминал свой полет. Он вспоминал его и утром, когда дворник намел огромную гору опавших листьев, и шарика не стало видно под осенним «золотом»…Долго еще слышался его восторженный шепот: «Как это прекрасно – летать!»
Свет
Сережка был безутешен – раз кораблик до сих пор не вернулся, значит, не вернется совсем. Хотя речка была узкая и не очень глубокая, кораблик все равно мог затонуть… Это было увлекательнейшее занятие: делать кораблики, пускать по реке, а потом встречать их за поворотом, на «пристани» (большом камне, лежащем у самой воды). За сегодняшний день Сережка отправил в плавание много корабликов. Некоторые переворачивались и шли ко дну. Другие медленно плыли, попадая в водовороты, образующиеся от веток и камней, и застревали там.
Этот, сделанный уже под вечер, оказался самым удачным. У него была мачта с «парусом», «руль», и даже свои «матросы» – муравьи. Кораблик быстро заскользил по водной глади, обходя все заторы и держа курс к «пристани»… Но вдруг исчез из вида. Сережка бегал по берегу реки, пытаясь разглядеть кораблик. Темнело, пришел папа забрать мальчика домой. «Я его еще не нашел!», – плакал сын. «Ну, было бы о чем плакать?! О куске коры с веткой и листочком! Да ты завтра еще лучше сделаешь. А сейчас пора домой – мама будет волноваться». Уходя с берега, Сережка в последний раз оглянулся – кораблика не было. И надежды, что он найдется, тоже…Искренне сочувствовал горю мальчика, светлячок Георгий, который видел, как Сережка сделал и отправил в плавание кораблик. Ему хотелось помочь мальчику, только он не знал, как…