#Zолушка в постель

- Если вы не будете кричать на всю ивановскую, - тихо говорит Калинина, - то никто не будет любопытничать. С чего вы вообще взяли, что я спала с вашим отцом? Я его даже не знала!

- А что я должен был подумать? Ты отрицаешь, что его дочь — кстати, анализы будут готовы не сразу, так что это еще не факт. Он оставил тебе миллионы, да ты одна из самых богатых невест страны сейчас!

- Еще нет, я же не выполнила условия завещания.

- На то, что ты проебешь их, я даже не надеюсь, - вырывается у него.

Она краснеет, в самом деле, будто впервые в жизни слышит нецензурщину. Хотя уж Игорю-то всегда казалось, что круче детей из бедных семей не матерится никто. Он как-то вместе с другом забирал его сына из школы и случайно услышал разговор шестиклашек. Едва удержался, чтобы не достать блокнот и не записать пару новых выражений.

И надо же, работавшая горничной, учившаяся в самой обычной школе, Калинина вдруг краснеет от крепкого слова.

Правда, потом удивляет его еще сильнее:

- Если пожелаете, могу и про...

Она запинается, а Игорь, развеселившись, внимательно на нее смотрит.

- Ну? Что можешь?

- Вы сейчас нарушаете контракт, который вчера подписали.

- Это как это?

- Там написано, что вы меня должны воспитывать, а вы меня плохим словам учите.

- Ты сама напросилась, - предупреждает он.

Хочет воспитания, будет ей воспитание. Он только получит тест, убедится, что в них течет разная кровь, и тогда научит Анну Артемовну почти всему, что знает сам. И не только об управлении деньгами.

Они выходят из клиники. Время близится к полудню, солнце уже вовсю жарит, от асфальта парит духотой. Для полноты образа Анне не хватает только изящной светлой шляпки. Надо будет сказать Стаське, чтобы купила. И аксессуары. Хоть какие-то украшения, а то смотрится, как бедная родственница в чужих шмотках. Рано или поздно ее сфотографируют рядом с ним и что скажут в прессе? Игорю-то было плевать, но вот пиар-служба вынесет все мозги,а Калинина наверняка с маниакальным вниманием будет рассматривать каждую заметку о себе и впадать в депрессию от язвительных комментариев.

- И что мне теперь делать? - спрашивает она.

- Понятия не имею, - хмыкает Игорь.

Он достает телефон и рычит:

- Лев, где машина?! Какого хрена я должен стоять на жаре, я не троллейбус жду!

- Ух ты, вы знаете, что такое троллейбус, - улыбается она. - Я имела в виду, что мне делать в связи с тем, что я должна сообщать вам о своих намерениях и перемещениях.

- Если ты с Иваном, можешь не сообщать, он доложит сам. Делай, что хочешь, только в неприятности не лезь.

- Я хочу есть, - задумчиво говорит она, обращаясь скорее в воздух, чем к нему.

Ей отвечает Иван, уже подогнавший машину.

- Анна Артемовна, здесь неподалеку есть отличный итальянский ресторан с приятной летней террасой. Можем заехать к ним на обед.

Злость внутри поднялась ядовитой змеей и чуть не выплеснулась наружу. Какого хрена, стоит только дать слабину, персонал начинает вести себя по-приятельски? Да будь Калинина тысячу раз свойской девчонкой, Иван должен быть ее тенью, бесшумной, безголосой и безынициативной. Какой, нахрен, ресторан?

- Поехали, - бросает Игорь.

- Куда?

- Обедать.

Анна пожимает плечами и идет вслед за ним к машине, а вот до Ивана, который встретил многозначительный взгляд шефа, кажется, доходит его косяк.

***

Я чувствую себя немного неловко в ресторане, в котором Игорь решает пообедать. Мы сидим в очаровательной беседке, рядом с прудом, где задорно журчит фонтан. Я с наслаждением потягиваю освежающий цитрусовый коктейль и стараюсь не смотреть на Крестовского, который, кажется, задался целью надо мной издеваться. Он ничего не делает и не говорит, но в каждом движении, в каждом взгляде сквозит интерес, который охотник испытывает к зверю. Как он себя поведет? Какую изобретательность проявит напуганный погоней зверек?

Вот и я чувствую себя кроликом, в нос которому смотрит ружье.

Но все же место очень красивое и атмосферное. Мне нравится представлять, что однажды я приду в такой ресторан с любимым человеком. И мне снова будет так же круто, как в детстве, на крыше высотки Крестовских.

В беседке очень прохладно и приятно. При желании можно отвязать золотистые шторки и оказаться в романтичном полумраке, отрезанными от всего мира.

Нам как раз приносят салаты, когда я слышу женский голос. Он звучит как-то неестественно удивленно.

- Игорь! Крестовский!

Перед нашей беседкой появляется нечто очень красивое и очень рыжее. С виду девушка или, скорее, молодая женщина, напоминает мне фотомодель. На ней легкое бело-голубое платье, плетеные сандалии на плоской подошве, куча разноцветных браслетов и соломенная, по типу мужской, шляпа.

- Саш, - усмехается Игорь. - Ты какими судьбами?

Он двигается на диване, чтобы рыжая села и не противится ее поцелую в щеку, что у меня закрадываются подозрения об их отношениях. А еще Саша внимательно смотрит на меня, хоть и делает вид, что интересует ее только Игорь.

- Вернулась вчера, вот, встречаюсь с девочками. А ты с каких пор ходишь по ресторанам в разгар рабочего дня? Неужели нашлась девушка, которая смогла отодвинуть на второй план работу?

- Это Анна, - Игорь кивает на меня, - дочь друга отца.

- Ого! - Саша смеется. - А не маленькая еще Анна?

- Я ее опекун. Папа просил позаботиться о ней перед смертью, и я забрал ее в дом.

- Крис, должно быть, в восторге, - смеется Саша.

Она выглядит жизнерадостной, веселой, чем-то напоминает Стасю, но мне все равно кажется, что это напускное. И за маской рыжей и задорной красотки скрывается настоящая стерва. Наверное, на меня так действуют деньги — я уже не способна видеть в людях хорошее и жду подвоха каждую секунду. Неужели так будет всегда?