Страница 2 из 120
- Хорошо, - гость поднимается и ставит бокал на стойку. - Покажи, где номер, я не очень хорошо у вас ориентируюсь.
Выхожу из гостиной. Чувствую затылком его внимательный взгляд и стараюсь идти ровно и спокойно.
Не сказать, чтобы внимание гостя для горничной было в новинку: пошутить и пофлиртовать с хорошенькой девчонкой хотят нередко. Но от обычного гостя легко отшутиться, ему можно улыбнуться - и уйти работать дальше, отчасти даже испытывая радость от неожиданного комплимента.
С ним не работает. С ним чувствуешь себя не легко, а словно во сне, с трудом преодолеваешь бесконечный коридор. Каждый шаг требует таких затрат энергии, что остановившись перед дверью его номера, я на миг касаюсь ладонью холодного дерева.
- Все в порядке? - спрашивает он. - Анна, ты кажешься бледной. Тебе надо сесть.
Я пытаюсь протестовать, но его пальцы смыкаются на моем плече. Хватка настолько сильная, что ничего другого не остается: я вхожу в номер и падаю в кресло, к которому он меня подводит.
- Со мной все в порядке, правда, - делаю вялую попытку подняться. - Я устала под конец смены, мне надо успеть на метро…
- Метро работает еще долго, - отрезает гость. - Сиди.
Наливает в высокий стакан воды и протягивает мне. Я молюсь, чтобы он не заметил, как дрожит рука.
- Тебе следует больше отдыхать. В двадцать кажется, что здоровье бесконечно, однако это не всегда так.
Я делаю глоток воды и тут меня озаряет: откуда он знает мой возраст?! Я бормочу что-то благодарственное и поднимаюсь. Намереваюсь сбежать отсюда раз и навсегда, но моя попытка прерывается его… нет, не криком и не приказом, а каким-то глухим рыком:
- Сиди!
- Что за…
- Сиди, Анна, мне нужно с тобой поговорить.
- О чем? Я вас не знаю и учтите, у меня есть рация, и вы не можете держать меня здесь силой!
- А у меня есть деньги, чтобы заткнуть твоей рации рот. Посиди немного и послушай. Тебе говорит что-нибудь фамилия Крестовский?
Качаю головой, окончательно переставая что-либо понимать.
- Хорошо, а Ампилов?
- Это… это фамилия папы.
Он знает отца? Слишком молод, чтобы быть его другом или знакомым. Слишком взрослый, чтобы быть воспитанником. Кто?
- Отлично. Значит, я не ошибся. Ты дочь Ампилова.
Снова киваю, сжимая стакан. Он наверняка вот-вот разлетится на тысячу маленьких осколков.
- Меня зовут Игорь Крестовский, я - сын Олега Крестовского. Отец умер, и теперь ты - ключ к его завещанию и моим деньгам.
Приехали. Кажется, я схожу с ума.
- Вы что-то путаете. Я не могу иметь отношение к каким-то деньгам. У меня нет родных, друзей, а папа был школьным учителем. Вряд ли он прятал золото в школьном спортзале.
Я чувствую, как тиски страха немного разжимаются, и снова получаю способность защищаться. Этот человек рушит мой привычный мир, а еще он враждебен. Я чувствую это и внутренне напрягаюсь. Ничего хорошего ждать не приходится.
- Боюсь, что я ничего не путаю, - говорит он. - Мой отец умер полгода назад.
- Соболезную, - говорю я и тут же осекаюсь под недовольным взглядом - призывом не перебивать.
- В его завещании было условие. Мы получим все деньги лишь в том случае, если разыщем тебя, Калинину Анну Артемовну, и ближайшие пять лет будем обеспечивать. Там много разных условий, подробнее сможешь ознакомиться с текстом в машине.
- В к-какой машине?
- Ты едешь со мной.
Он говорит это так легко и просто, словно речь идет о чем-то рядовом. Показать дорогу или посидеть денек с ребенком. Вот только речь идет не о работе няни, а о… впрочем, я даже не знаю, о чем.
- Почему ваш отец поставил такое условие? Я ведь никогда о нем не слышала.
- Не имею ни малейшего понятия. - Он перестает буравить меня взглядом и отворачивается к окну.
Страх ослабевает еще немного.
- Нужно будет сделать ДНК-тест. После него, возможно, что-то прояснится.
- Что прояснится?
- Не знаю. - Он пожимает плечами. - Может, мой отец знал твою мать, а твой отец ходил с рогами. Всякое бывает.
- Не смейте так про мою семью!
- Ой. - Крестовский морщится. - Давай только без пафоса. Я не знаю, почему мой отец заставил нас тебя обеспечивать. И не уверен, что хочу знать. Сейчас моя задача: организовать все с наименьшими потерями.
- А что насчет моих потерь?
- Ну конечно, будет обидно потерять такое теплое местечко в штате этого клоповника, - язвительно произносит он.
Я задумчиво смотрю на мужчину и думаю, что внешняя красота совсем не обязательно отражает внутреннюю. Или деньги - это яд, который медленно отравляет организм? С самого рождения, крохотными дозами уничтожает внутри что-то хорошее, что есть даже в усталой и хмурой уборщице Анзурат, но почему-то нет в этом холеном и красивом мужчине.
- Ты меня слушаешь вообще? - Он сердится.
Я понимаю, что за размышлениями практически отключилась.
- Я говорю, что предлагаю тебе сделку. Ты побудешь хорошей девочкой на обеспечении богатой семьи, а я тебе за это заплачу. И не придется унитазы драить - тоже несомненный плюс.
Уехать в неизвестность с тем, кто поманил деньгами? Нет, я слишком хорошо знаю, чем заканчиваются подобные авантюры. Девушки, которых никто не будет искать, бедные, готовые взяться за любую работу - лакомый кусочек для проходимцев.
Я стараюсь не думать о том, что Крестовский нашел меня словно специально, выяснил так много подробностей. Я стараюсь сообразить, как сбежать отсюда. Кошусь на дверь, но она заперта.
- Ты вообще представляешь о каких деньгах идет речь? Одной сотой этой суммы хватит тебе и твоим детям на безбедную жизнь.