Страница 118 из 120
Именно сказкой воспринимались наши с родителями походы на этот высотный каток. Здесь все увешано волшебными гирляндами, уже украшено зимними венками и постерами. До Нового Года еще очень долго, а на этот каток пришел снежный праздник.
У Игоря есть ключи. И да, мы идем туда.
- Что ты делаешь?! Игорь! Так нельзя, это же чья-то собственность...
- Ага, моя.
- Твоя?
Я что, с детства ходила на каток и в ресторанчик Крестовского? Была так рядом с Кристиной и не подозревала, что где-то здесь моя сестра?
- Не совсем, конечно, мой. Арендует Архипов, но у меня есть ключи, чтобы после закрытия я мог покататься, если совсем все задолбает. Размер?
- Тридцать семь.
Игорь достает из шкафа за стойкой администратора белоснежные фигурные коньки и для себя берет хоккейные. Я растеряна, понятия не имею, что у него за план и что мне делать, но послушно переобуваюсь. Крестовский хорошо катается, ему не составляет труда держаться на тонких острых лезвиях. А я ступаю на лед осторожно, поскальзываюсь и не падаю лишь потому что он меня ловит.
Вокруг сияют гирлянды-снежинки, мягкие романтичные ледяные свечки, а из окон открывается панорамный вид на город. Дух захватывает.
А еще он рядом. Крепко держит меня, чтобы не упала, медленно едет спиной и увлекает за собой. Хочется довериться и позволить набрать скорость, ощутить чистый восторг от скольжения. И от его рук. И улыбки. Впервые за много недель Игорь мне улыбается.
- Страшно? - спрашивает он.
- Да.
- Я буду тебя держать. Попробуй скользить.
Мы катаемся. Недолго, минут пятнадцать, но это самые счастливые пятнадцать минут в моей жизни. Я чувствую себя принцессой, которая встретила на балу своего принца и сейчас кружится в танце. Только до танца мне далеко, я жутко неуклюжая и нескладная.
Все-таки падаю и от смеха не могу толком подняться. Едва доползаю до скамейки. Игорь неподалеку щелкает автоматом с глинтвейном.
- Блин, вилку не могу найти, в розетку тыкнуть. Ладно, шут с тобой, обойдусь.
Садится рядом и атмосфера веселья, словно песок в часах, утекает сквозь пальцы. Мы молчим. Я боюсь говорить о том, что мучает, а он не спешит объяснять, зачем меня сюда привез.
- Ты нам сегодня Кристинку спасла. Герман рассказал. Я не знаю, чем тебе отплатить за нее.
- Я просто увидела звонок, и все.
- Да я вообще. В целом. С твоим появлением она ожила.
- Она хорошая. Но то, что сделала ваша мама убедило ее в том, что никто не любит. И она пытается привлекать внимание. Говорите ей чаще о том, что она вам дорога. Интересуйтесь. Делайте мелкие сюрпризы. Проводите время вместе. Она все равно ваша сестра, кто бы ни был ее родителями. Не бросайте Крис.
- А ты?
Пожимаю плечами.
- Ваш отец хотел, чтобы я получила образование и взяла его деньги. Наверное, это что-то вроде компенсации за сестру. Я благодарна и ему и тебе, что мне больше не нужно жить в нищете. Правда благодарна, ты не представляешь, как обидно и страшно не знать, где найти еду или на какие деньги купить лекарства для близкого человека. Уже за то, что я никогда не вспомню, каково это, я благодарна. Несмотря на все условия завещания.
А затем Игорь говорит нечто неожиданное:
- Нет больше завещания.
- Что?
- Такие штуки не законны в России. Это неофициальная воля отца и плевать я хотел на его желания. Раньше соблюдение условий контролировал Майк, но теперь он уволен и законным становится та версия завещания, в которой я единственный наследник. Крис получит свою долю, как только закончит универ, без всяких бизнесов. Алекс, когда вернется из армии, если его успехи меня удовлетворят. А ты... можешь забрать свою долю сейчас.
Я долго молчу.
- Не хочу.
- Почему?
- Потому что Кристина. Потому что вы все. Если я заберу сейчас деньги, я снова останусь одна.
- Я думал, ты нас ненавидишь.
- Нет, конечно, что за бред. Я знаю, что частью вашей семьи не буду, но хотя бы посмотрю на нее со стороны.
- Ань, - он берет меня за руку, разворачивает к себе и обнимает, - я хочу, чтобы ты была частью моей семьи. Но не знаю, сможешь ли. После того, что отец сделал.
- Это его дело. И моих родителей. На том свете встретятся, разберутся. А я не хочу.
- Еще не все. Там была не только подмена.
Я замираю, я... мне хочется сбежать, но бежать некуда. Не существует в мире места безопаснее его объятий.
- Папа, возможно, причастен к смерти твоей матери. Доказательств нет, но... я уверен процентов на девяносто.
- Я знаю.
Мне нелегко даются эти слова. Я боюсь произносить их вслух, но если не произнесу, буду корить себя всю оставшуюся жизнь.
- Знаешь?
- Эта мысль приходила мне в голову. Когда я думала, почему он привел меня к вам, почему оставил столько денег. Это самый логичный вывод. Я же не дурочка, я видела, что папа скрыл правду. Приступ... и статья была в газете о том, что женщину сбили. Не стала выпытывать, а потом он заболел.
- Почему мне не сказала?
- Не хочу жить местью. Хочу забыть и жить. Я слабая. Я не могу заставить себя возненавидеть так, чтобы отказаться от мира, который ты мне показал.
- Тебе не надо. Этот мир твой.
- Мы уедем в США?
- Как хочешь.
- А если я не хочу?
- Значит, останешься здесь. Только я тебя никуда не пущу. К себе привяжу. Детьми, обещаниями, документами.
- Привязывай, - улыбаюсь, чувствуя, как счастье уносит меня куда-то далеко, в темное-темное небо.
- И не топи больше чужие телефоны. А не то из всех вузов страны останется только какое-нибудь ПТУ.
Мы сидим так очень долго. Кажется странным то, сколько я прожила без него, без разговоров и прикосновений. Очень хочется поцеловать Игоря, но неудобно поворачиваться.