Страница 8 из 10
– Если только отсутствие питьевой воды. Имею полное право.
О том, как контролируется прохождение Испытания и полнота исполнения правил, не имела понятия, но оставаться голодной считала недопустимым. Спрашивать о читерстве у куратора даже не мыслила с его «Ответственностью» и занудством. Как только Клео мог не написать учебный план элективного курса? О нем говорила секретарь по имени Глория?
– Конечно. Есть хорошее нескончаемое заклинание. Действует дней пять-шесть.
Кивнув, вытащила из сумки первую попавшуюся бутылку. Оказался кефир. Заметив, что Клео не видел разницы между непрозрачной бутылочкой с кефиром и с питьевой водой, исправлять ошибку не спешила. Жить четыре дня на полуторапроцентном кефире и на минералке – две колоссальные разницы. Чутье подсказывало, кормить до истечения срока никто не будет.
– Вы уверены, что все смогут продержаться? Я-то студент российского вуза… В сессию и не с таким приходилось справляться, закрывая хвосты.
– Потеря сознания считается стадией пре-выгорания, – не показалось ли мне, на губах Клео проскочила мимолетная ухмылка? – Ответственные оказывают первую помощь выбывшим, а остальные продолжают Испытание.
Надо поскорее ознакомиться с местными правилами. Если проверки на состоятельность выжимают организм, то какие здесь наказания? Мысленно перекрестившись, подтянула к себе сшитую стопку листов печатного устава и перевернула титульную страницу.
«В начале каждого учебного года Ректор назначает чрезвычайное и общее Собрание, которое занимается единственно чтением надлежащего Устава, обсуждает, точно ли по оному во всех частях исполнено. По усмотрении какого отступления, определяет немедленного принятия мер к исправлению оного, и представляет об оных Попечителю».
Вступление пропустила, оставив его изучение на потом. Клео следил, пока я прогляжу наискосок текст устава и задам срочные вопросы. Пускай он упоминал о множестве не разобранных дел, уходить из библиотеки не спешил. Чуяла, он хотел что-то сказать, а для этого мне следовало оторваться от устава. Предстояло многое изучить, прежде чем искать способ выбраться из чуждого мира и вернуться домой к родителям.
«28. Дабы лучше соединить теорию с практикой и дать адептам ясное понятие о многих предметах, которые соответствуют их конфессии…»
Взгляд зацепился за «конфессии», но все равно перелистнула страницу. Как бы невзначай спросила Клео насчет весточки родителям, и он пообещал, что Глория давно отправила официальное письмо. По сути, на ближайшие четыре дня заперта в библиотеке, раз спать и кушать запрещено. Вдруг Клео схватил меня за подбородок и притянул к себе, слегка наклонившись. Его губы оказались в миллиметре от моего уха, и наша близость вынуждала занервничать.
Быстро сдалась! Только не это. Мне совершенно не нравился куратор Магнус Фиар. Принимать его в качестве сексуального партнера во сне не хотела и жаждала избежать порочной участи! Если, уснув, закричу, то мне никогда не смыть позора. Как смотреть в глаза тому, кто заплатил немалую сумму за твое обучение?
– Чем выше присвоенный на вступительном Испытании уровень, тем меньше внимание сторонних наблюдателей. Твоя сила не родная. Она пришла извне. Никто не должен узнать правды ради твоей, в первую очередь, безопасности. Магию нельзя отнять или передать по собственной воле от одного мага к другому. Только мы втроем знаем, это возможно. Ты меня поняла, Хельга?
Сглотнув, расторопно кивнула. Клео отстранялся, но я схватила его за рукав, за который притянула к себе. Следовало задать этот вопрос в самом начале, но отчего-то тянула с ним до последнего. Язык будто сковало от нервозности, недосыпа и голода. Пальцы сильнее сжимали рукав, руки подрагивали от перенапряжения, а из головы мигом вылетели приличные мысли. Собраться удалось не сразу, но Клео стойко терпел, выжидая.
– Кто связан со мной через сны? – наконец выдавила из себя, понимая и скрепя сердце принимая одну неприятную вещь. Телосложение, цвет и длина волос Магнуса Фиара делали его похожим на мужчину из сна. – Кто?
– Адепт. Во время праздника тяжело отследить локальную магию хулиганов. Слишком мощная магия затрачивается на проведение торжества. Прости.
Спокойно выдохнув, отпустила рукав и положила лоб на мужское плечо. Какое облегчение! За меня уплачено не в качестве компенсации морального ущерба. Пускай во сне, мне претили мысли о материальном вознаграждении за полувиртуальный интим. Напряжение между мной и Клео не исчезло, несмотря на признание его невиновности. Куратор не нравился мне, я – ему (должно быть, наши чувства друг к другу взаимны).
– Я понимаю. Все в порядке.
Голос звучал тихо, как у обессилившей жертвы многосерийного триллера. От части верно, но только от части. Провинившийся адепт пальцем не пошевелил, чтобы исправить ситуацию без привлечения преподавателя и ректора. Мое похищение – исключительно вина адепта. Тогда почему расплачивался куратор? Виноватый адепт – его подопечный или только любимчик? Или высокородный сынок-выскочка?
Отстранившись, подняла голову и осмотрелась, почувствовав присутствие третьего. За свободным столиком недалеко от нас с Клео устроился светловолосый парень и поглядывал из-за плеча. Заметив, что его слежка рассекречена, усмехаясь покачал головой. О чем он подумал? Когда кто-то шушукался за спиной, во мне просыпались мамин характер и ее жажда надавать сплетникам леща. Куратор похлопал по плечу и покинул библиотеку, а я неотрывно следила за хамлом.
Усмехающийся незнакомец доводил до белого каления, но я держалась. За многие годы срывов насчитала от силы пять-шесть, и затем в школу вызывали родителей. Отец работал, мама занималась домохозяйством, поэтому она раз встретилась с завучем, второй – с директором. После меня настоятельно просили не нарушать дисциплины и маму в школу не приводить. Уж не знаю, какие концерты она устраивала.
Якобы почитывая устав, исподлобья следила за хамом. Ненавистные светлые волосы раздражали и били по измотанным нервам: каждый молодой блондин с нужной длинной волос находился под подозрением. Любой из них мог оказаться адептом, бессовестно мучившим меня эротическими снами на протяжении года. Виновник должен знать меня в лицо, пускай я не видела его черт. А значит на мое появление отреагирует соответствующим образом.
Он оглядывался время от времени и, замечая встречный взгляд, отворачивался. Думал, я не замечу? Вспоминал, меня ли видел в порнографических снах? Считался ли секс без обоюдного согласия во сне одним из видов принуждения и изнасилования? В нашем мире спаивание алкоголем с последующим принуждением каралось законом. А здесь? Получит виновник по заслугам или только выговор?
Часть по неукоснительному исполнению взятых обязательств преподавателями перечитала два или три раза. Из-за игры в гляделки никак не могла уяснить смысл изложенных предложений, пестрящих местными терминами. Незнакомец продолжал нервировать слежкой, изображая прилежного заучку-студента (точнее адепта). Его игре не верила ни на секунду: как сообщил Клео, сегодня день поступления «первачков», что значило – первый учебный день. Кто пойдет в библиотеку в первый учебный день и не заинтересуется поиском учебников? Только Он.
Нет-нет, – подтянула устав академии к груди и прикрыла глаза. – Разыгралась паранойя. Просто разыгралась паранойя. Какова вероятность, что любознательность провинившегося адепта взыграет, и он будет искать встречи со мной в реальности? Ему наверняка подробно объяснили и с примерами, почему стоит держаться от меня подальше. Должны были. Перечень учебных дисциплин, преподаваемых в Огненной Академии не заинтересовала, но честно пыталась результативно ознакомится с ним. Безуспешно.
Подняв голову, не увидела за столом светловолосого адепта. Он ушел тихо и незаметно, не привлекая внимания. Лучше бы Клео с ректором Лунн не рассказывали мне о связи эротических снов с хулиганской магией. Если бы не знала о наведении снов, продолжила относиться к ним с тем спокойствием, которое мне присуще по папиному характеру. Сглотнув, отложила устав и полезла за лежащей в ногах сумкой. Воды… срочно воды!