Демон

Ворота широко открылись, едва они приблизились. Путешественников встретили с почётом и препроводили в нарядные покои. Ивгрин окружила толпа прислужниц и куда-то увлекла. Её вымыли в благоухающей воде, одели в прекрасный наряд, накормили изысканной едой, поселили в роскошных апартаментах. Ивгрин не понимала, что происходит. С ней обращались, как с принцессой. Ловили каждое слово, исполняли любое желание, развлекали и ублажали. Она не видела Санхаэля, не видела никого, кроме окружавших её прислужниц.

Постепенно девушка пришла в себя. Начала проявлять любопытство, задавать вопросы. Ей охотно отвечали, ничего не скрывая. Так Ив узнала, что находится в замке горной баронессы леди Амалии, что лорд Санхаэль её брат, а Ивгрин все считают пассией милорда.

– Что такое «пассия»? – решила уточнить девушка, так как слово было незнакомо.

– Любимая женщина, – заулыбались прислужницы.

– Как наложница?

– Нет, нет, – замахали руками девушки. – Это свободная женщина. Как невеста, только ближе. Как любовница, только желанней. Как супруга, только вольготней.

– А где сейчас лорд Санхаэль? Почему он не проведывает свою пассию? – натужно улыбнулась Ив.

– О, эти мужчины. Вечно у них дела. Миледи и милорд решают какие-то проблемы с соседями. У них там небольшая война вроде, – беспечно захихикали служанки. – Лорд Санхаэль сказал, что не хочет вас беспокоить, так как вы перенесли недавно большую потерю… О, простите, госпожа, мы не хотели вас печалить!.. Он ещё сказал, что подождёт, пока вы оправитесь и сами позовёте его.

Вон как! Приди и съешь меня, так что ли? А вот не дождётся!

Хотя, с другой стороны, не будет ли это нарушением договора? Не станет ли она клятвопреступницей, не позволив демону получить то, что сама обещала отдать? Конечно, можно упрямиться хоть до самой смерти, но тогда душа её, не допущенная на Небеса и не принятая в Преисподнюю, будет вечно метаться между мирами, не зная упокоения.

– Передайте лорду Санхаэлю, что я готова принять его в любое время, когда он пожелает, – скрепя сердце, ответила Ивгрин.

По-видимому, война закончилась победой. Об этом возвестил радостный гул колокола с высокой башни, весёлый шум голосов вернувшихся воинов, всеобщая суматоха и ликование.

Баронесса устроила пир для солдат и бал для домочадцев. Пригласили также Ивгрин. Здесь она впервые увидела хозяйку замка – беловолосую надменную красавицу. Баронесса совсем не походила на Санхаэля. Разве только глазами: такими же пронзительно-синими, с зелёными искрами в мрачных зрачках. Демоница?!

На пиру присутствовал и Санхаэль, конечно. Девушка в первый раз увидела его без доспехов, в цивильном роскошном наряде. Он совсем не походил на исчадие Преисподней. Величественный вельможа, ухоженный и… демонически красивый. Когда его взгляд остановился на Ивгрин, в нём отразились лёгкое удивление и восхищение.

– Сударыня… – склонил голову в поклоне. – Вы очаровательны.

– Вы тоже… сударь, – смутилась девушка.

– Как вы себя чувствуете? Вам уже лучше?

– Да.

– Разрешите навестить вас?

– Да…

– Не хочу быть навязчивым. Вы говорите искренне? Вы точно готовы принять меня?

Ивгрин выдержала прямой взгляд. Не отвела и не опустила глаза, не выказала страха. Она решилась. Лучше покончить со всем быстрей. Ожидание мучительнее смерти.

– Да, готова. Приходите, когда пожелаете.

– Сегодня вечером… – шепнул Санхаэль, склонившись к уху Ивгрин.

Девушка сжала кулачки, сдерживая дрожь.

– Лорд Санхаэль! – прощебетала служанка, лукаво улыбаясь.

Ивгрин поднялась из кресла, в котором пребывала, пока прислужница расплетала ей волосы.

Санхаэль переоделся. Высокую мускулистую фигуру скрывал просторный шёлковый халат. Зачёсанные назад волосы полностью открывали лицо, что выглядело непривычно. Словно мужчина снял забрало. Прежде они в беспорядке лежали на голове, прикрывая лоб и глаза.

Одним небрежным взмахом руки Санхаэль выпроводил служанок и запер за ними дверь на щеколду. Ивгрин, молча, наблюдала за его манипуляциями. Не шелохнулась, когда он приблизился вплотную.

Осмотрев девушку, словно впервые видел, осторожно поправил прядь, упавшую на лицо.

– Вы готовы? – прошептал.

– Готова, – так же тихо ответила Ив.

– Вы отдаёте себя осознанно и по собственной воле?

– Да…

Санхаэль открыл рот и склонился. Хищно блеснули кончики белоснежных клыков. В глазах его зажёгся знакомый зелёный огонёк. Ивгрин опустила веки, чтобы сохранить остатки самообладания.

Лёгкий нежный поцелуй коснулся губ. Девушка удивлённо распахнула глаза. Санхаэль самозабвенно целовал её, мягко обняв лицо ладонями. Заметив удивлённый взгляд, чуть отстранился и шепнул:

– Что-то не так?

– П-продолжайте, – захлопала ресницами Ив.

О, целоваться Санхаэль умел. Правда, опыт у девушки был небольшой, и сравнивать не с чем, но от прикосновения твёрдых сухих губ по телу пробегала крупная дрожь, а сердце колотило в рёбра, будто колокольный язык.

Губы опустились на шею. Затем на плечи. Потом на грудь, захватив набухшую горошину соска. Ивгрин и не заметила, когда руки мужчины успели освободить её тело от покровов. Закрыв глаза и откинув голову, она отдалась во власть незнакомых, божественно приятных ощущений. Губы и руки дополняли друг друга, исполняя на теле девушки замысловатый чудесный танец. Язык ласкал кожу, едва касаясь, словно пляшущая невесомая бабочка, выводя на ней узоры из мурашек. Острое возбуждение родилось в чреслах и поползло вверх, захватывая всё тело. Ивгрин уже постанывала, вцепившись в широкие плечи. Глаза её распахнулись, и в них отражалось зелёное пламя, бушующее в зрачках Санхаэля.

– Вы готовы? – улыбнулся мужчина, сверкнув белоснежными жемчужинами зубов.

– Да… – простонала Ивгрин. – Да! Ешьте меня скорей!

– Есть вас? – озадаченно переспросил Санхаэль.

– Да… Да…

Вдруг мужчина рассмеялся.

– Ах, да!.. Есть… Я вас сейчас съем! Всю, без остатка. Маленькими кусочками…

Подхватив девушку на руки, он шагнул к приготовленной постели…

Конец

Часть II: «Танго четырёх клинков»

«Санхаэль». Художник Юлия Шепелева

Танго – парный танец свободной композиции, отличающийся энергичным и четким ритмом. Изначально исполнялся исключительно мужчинами.

Глава первая

Тонкий мелодичный свист и размытый след в воздухе – кровавая черта на шее и хрип, треск вспарываемой стёганки и болезненный стон, хруст рассекаемой кости и окровавленный обрубок…

В центре круга, образованного беспорядочно, казалось, размахивающей оружием толпой, крутился, нет, изящно порхал, исполнял замысловатый танец, одинокий воин, облачённый в светлые доспехи из дорогой кожи. Периметр окружности устилали искромсанные тела, не меньше искалеченных расползлось по сторонам, зажимая раны руками в тщетной попытке унять кровотечение. Но враги не отступали, несмотря на многочисленные потери. В их глазах горели злоба и жажда, во что бы то ни стало прикончить одиночку. Рассчитывая взять если не умением, то количеством, они нападали все одновременно, стараясь вымотать бойца. Но и тут супостаты просчитались. Воин, казалось, не чувствовал усталости. Движения оставались всё такими же лёгкими и грациозными, удары точными и быстрыми, клинки продолжали петь смертоносную песню, невидимые, как стрела в полёте, и холодные, как поцелуй смерти.

Наконец, нападающие осознали, что совершили роковую ошибку. Добыча оказалась не по зубам. Кольцо сломалось и распалось на сегменты. Противник начал беспорядочно отступать, не заботясь о раненых и наплевав на убитых.

Но уйти удалось не всем. Вслед убегающим полетели спиры – метательные стрелы-клинки. Утяжелённые и пущенные с большой силой, они пробивали защитную одежду с лёгкостью арбалетного болта.