Страница 44 из 52
Но хочу ли я умирать? Нет… Не хочу! Я земле, умирающей земле помочь хочу, да плачущему небу, которое жалуется прямо сейчас редким-редким и мелким дождём — это всё, что в его силах на данный момент. И людям… И зверушкам… Я хочу, чтобы мир стал прежним! Он был не так уж и плох!
Провела руками по земле, захватывая в горсти её, пропуская сквозь пальцы… И, словно зачарованная, опустила взгляд на руки… Что-то такое важное было в том, как просил этот мир… Как он умолял дать ему новую жизнь… Он просил напоить его… Просил снять оковы… Просил… Всё время просил…
Неуверенно повела рукой перед собой, ища что-то нужное и важное, то, что могло бы помочь. Точно знала, это нужное у меня имеется. Просто надо поискать. Слепо шарила в воздухе руками, перебирала пальцами и вздохнула с облегчением, коснувшись знакомой рукоятки кинжала… Жертвенный, кажется… Правильно, жертва решает всё! Не их ли приносили все божества когда-то, чтобы стать тем, чем стали?
Пребывая всё в том же завороженном состоянии, перехватила оружие поудобней и сделала аккуратный надрез на ладони, не чувствуя в этот миг боли… Перевернула кисть тыльной стороной вверх и принялась наблюдать за тем, как алые капли, собираясь в тоненькие ручейки, стекают вниз, на землю, впитываются в неё, а брызги от них растворяются в воздухе…
Мир жадно пил мою кровь, насыщаясь этой жертвой… Но она была неполной и помочь могла бы только на время. Чтобы достигнуть эффекта, который смог бы закрепиться, требовалось большее. Много большее.
Хищно вгляделась в собственное запястье, крови требовалось больше… Да и не жалко мне её было… Если это поможет, то почему бы и нет? Чем не способ уйти и принести пользу?
Вены сначала на одной, потом на другой руке, вскрыла, не колеблясь, и выронила, из враз ослабевших, пальцев кинжал… Он больше был не нужен. Чем больше крови вытекало из вен и впитывалось в воздух и землю, тем больше я верила в то, что всё не зря… И что во всех моих двух глупых жизнях был смысл. Они мне давались для того, чтобы настал тот миг, когда я смогла бы сделать верный выбор… Все эти годы, и тысячу лет назад, и сейчас, всегда была ведомой чужой волей… И вели меня для того, чтобы выжила, чтобы дожила до момента, когда моя сила, моя кровь понадобятся для спасения этого мира… Только кровь, только жертва, отданная добровольно и с желанием спасти, защитить, способна сделать невозможное возможным… А уж когда отдаёшь самое ценное из того, что у тебя есть… А что есть у меня, лично у меня, более ценного чем моя жизнь? Только жизнь Нахала и отрёкшихся от меня родственников. Но я не вправе ими распоряжаться.
Сил оставалось так мало, что я прилегла отдохнуть, так проще было… и небо можно было увидеть, от туч очищающееся… удивительно, что Даэн ещё не пришёл и не помешал мне… Так здорово было бы улыбнуться ему на прощание и поведать, что, кажется, в этот раз у него не получилось сделать по-своему… Но, лучше, пусть не приходит… Вдруг вмешается и всё испортит… А я так хочу, чтобы дети больше не болели… и чтобы сёстры жили, любили, замуж выходили, детей рожали… хочу, чтобы князь нашёл себе любимую и избавился от своего проклятия-дара, и чтобы Уитт жил… а Нахал по весне, обязательно смог хорошенько подраться и погулять… Так хочется, чтобы, наконец, у всех было всё хорошо… И так легко умирать, зная, что жертва не была напрасной…
Чёрный, с белыми носочками и грудкой, кот, аккуратно запрыгнул на грудь бывшей Ведающей, потоптался немного и лёг, поджав под себя лапы. Довольно зажмурил зелёные глазищи и замурлыкал, всё было так, как надо…
Возрождение
Прошло совсем не так много времени, как в мире что-то сдвинулось с места и начало меняться. С поголубевшего неба засияло солнышко, омывая бесплодную землю своим светом, обновляя её… Росток, один, второй, третий… Проклёвывались и быстро-быстро принялись расти. Переплетаясь, вырываясь из земли навстречу солнцу, они тянулись вверх прямо на глазах, возвращая безжизненному не так давно полю, вид такой, каким он был до вмешательства Колдуна.
Разнотравье, расцветившееся распустившимися бутонами, покрыло всё поле, сколько хватало глаз, и скрыло от посторонних глаз лежащую девушку, и дремлющего на её груди кота. Вьюны оплели руки, ноги, туловище бывшей Ведающей. Бело-розовым венком украсили бледное чело и золотые, потускневшие да растрепавшиеся волосы. Казалось, что девушка просто прилегла отдохнуть и заснула, прежде, зачем-то, завернувшись в травяной плащ, который укрыл и чёрного кота. И очень скоро уже ничего не напоминало о том, что здесь что-то случилось, что было как-то иначе, отлично от того, как выглядел этот мир сейчас.
Вслед за расцветившимся полем, обзавелись в очень короткий срок листвой деревья. Ожив, закачали ветвями в такт лёгкому ветерку, сменившему ещё недавний ураган. Лёгкие тучки затянули небо, и из них посыпался крупный, но редкий дождик, подсвечиваемый прорывающимися сквозь куцую облачность, солнечными лучами. Радуга встала яркой дугой над полем, венчая собой дождь и солнце, словно ставя точку в давнем их споре о том, кто нужнее и полезней, примиряя извечных врагов, сумевших ужиться в этот час на одном клочке небосвода.
Мир разительно переменился, чуть ли не мгновенно и это совсем не нравилось идущему по полю мужчине. Он кривил губы, морщился и отводил от лица пряди длинных, светлых волос, бросаемых ветром ему в лицо и цветной, плетённый ремешок не спасал. Взгляд же чёрных глаз оставался недвижим и пугал своей безжизненностью. Светло-бежевая рубаха, с воротником-стойкой, была застёгнута на все ремешки, широкий, коричневый пояс обхватывал тонкую талию мужчины, подчёркивая ширину плеч. Полы рубахи, сидящей по фигуре и обрисовывающей мускулы на груди и руках Колдуна, прикрывали тёмно-коричневые штаны до бедра. Сапоги, украшенные яркой вышивкой, были не видны за высокой травой, только изредка их можно было разглядеть, когда ветер сильнее разнотравье к земле пригибал.
Маг искал беглянку, оттого и морщился, что найти пропажу оказалось не так-то просто. Сам мир её прятал, не давая постороннему приблизиться. Даэну впервые, за долгие годы его жизни, пришлось признать — магия, не панацея от всего. Иногда случается то, что нельзя никакой магией выправить или изменить.
Он шагал и шагал, неутомимо, вглядываясь в горизонт, пытаясь найти тот недавний отблеск жизни девушки, что помогал найти её и сейчас куда-то исчез, не оставив после себя и следа. Но Колдун упрямо шёл к тому месту, где последний раз мигнул огонёк жизни Алинэи, в надежде найти дальнейший путь, по которому она смогла от него скрыться. Маг не исключал того, что сбежавшие Боги, Ильяс и Майя, могли помочь беглянке. Скрывали же они её от него восемнадцать лет и это удавалось им неплохо… Но оставлять всё так, как есть, мужчина не собирался. Жажда догнать, наказать, отомстить… она никуда не делась за тысячелетие, и не могла просто так иссякнуть сейчас. Азарт охоты гнал его вперёд. И всё ему казалось, вот сейчас, вот теперь, найдёт, сумеет понять, куда исчезла и заставит её вновь страдать и мучиться. Великие свершения были на время забыты. Но только на время.
Шаг, ещё шаг и Колдун остановился, пытаясь понять, что заставило его пристальнее всмотреться магическим зрением в то, что находилось прямо перед ним… Сердце забилось сильнее, и довольная улыбка скривила тонкие губы. Пропажа нашлась, но выглядела довольно странно. Он только собрался подойти ближе, чтобы рассмотреть всё подробней, как кот, невидимый ранее под плащом из растений, укрывавшем девушку, выпутался из своей клетки и одним движением скакнул чуть ли не под ноги Даэну. В прыжке животное умудрилось перевернуться в воздухе и приземлилось перед Колдуном уже на две ноги и в полный рост, человеком.
Ветер трепал его длинные, чёрные волосы, а яркие, зелёные глаза горели опасным, волшебным огнём. Две тонкие, серебристые прядки путались на висках среди остальных, тёмных, не скреплённых ничем. Даэит из чёрной, переливающейся серебром ткани, был перехвачен ярко-зелёным поясом, а чёрные же штаны были заправлены в великолепные, кожаные сапоги, того же цвета, что и остальная одежда.