Хроники Красного Литейщика

— Нет, а в чём дело?

— Понятно. Он тебя вообще ни во что не ставит, сразу ко мне пришёл.

— Что хотел?

— Чтоб ты отвалил либо лёг под него.

— Да пошёл он…! — вспылил Костя.

Виктор пригубил горячий кофе, отдёрнул чашку, ошпарив губу и пролив напиток на стол. Медленно поставил чашку в кофейную лужу.

— Чёго ж так нагревают то? — возмутился он. — Ты не кипятись, дело серьёзное. Он честной конкуренции не переносит, потому, что вылетит сразу.

— И что мне теперь делать?

— Взять тайм аут. Договориться….

— Вот хрен ему, — Костя встал из-за стола.

— Я знаю, о чём говорю, Костик, — напрягся Виктор. — Это такой ушлый человек, что его человеком-то назвать язык не поворачивается. Смирись….

— Если из-за всякой шушеры бросать любимое дело, как жить тогда? Зачем? — Костя положил на стол пару мятых купюр и направился к выходу. — С этого дня мне агент не нужен! — крикнул он, выходя на улицу.

Виктор грустно посмотрел ему вслед, понимая, что парня не переубедить — фанатик.

Костя продолжил играть на всех мероприятиях, на которые приглашали. Последствия не заставили долго ждать. Сначала некто проник в гримёрку ночного клуба, где он выступал, и сломал гитару. Потом, его избили в тёмном переулке и снова сломали всё оборудование. Через два дня Костя чуть не попал под машину, чудом увернулся. Апогеем стало обнаружение отверстия от пули в новой гитаре. Кто-то шмальнул, когда он возвращался с выступления. Костя понял, что это последнее предупреждение, но всё же выступил на открытии автосалона и дне рождении вожака байкеров. Утром следующего дня его нашли выпавшим из окна своей квартиры. При падении Костя сломал шею.

Полиция констатировала несчастный случай. От Кости разило спиртным. Это обстоятельство очень не понравилось его фанатам, так как они знали, что Костя практически не потреблял.

Виктор сидел на стволе того самого поваленного грозой дерева, где когда-то болтали за жизнь с Костей. Он смотрел на покрытый ряской пруд, слушал кваканье лягушек, звон комаров.

— Здравствуй Витя, — услышал он бархатный голосок.

Рядом с ним уселся Глеб Паркинсон, два «телка» встали по бокам. Виктор промолчал.

— Не хочешь здороваться, не надо. Вот твой друг тоже себя странно вёл и… выпил лишнего. Ты подумал на счёт выступления?

— Ты знаешь, что я выиграю все бои, — мрачно произнёс Виктор.

— На это и расчёт, — Глеб обнял его за плечо. — Ставлю на тебя, всех валишь, 70 % мои, остальное тебе.

— Костя не пил, — так же мрачно продолжил Виктор.

— Но в этот раз выпил, — сверкнул глазами продюсер.

— Пятьдесят на пятьдесят, — вдруг произнёс Виктор.

— Вижу, в тебе проснулся деляга, — улыбнулся Глеб. — Сорок на шестьдесят.

— Годиться. Когда бои?

— Завтра.

— Завтра похороны Кости.

— Что поделаешь, бизнес.

На похоронах собралась добрая часть города. Недавние противоборствующие группировки, обнявшись, откровенно скорбели о потере музыканта. Много говорили о Косте и его музыке, но никто так и не услышал слов его близкого друга Виктора — по совместительству агента. В это время он обслуживал интересы Глеба.

Первый бой Виктор закончил за три секунды. Здорового мужика унесли на носилках со сломанной ногой. Глеб улыбался.

Второй бой Виктор закончил за шесть секунд. Бывшего спецназовца уволокли с переломом таза. Глеб ликовал.

Третий бой Виктор закончил за семь секунд. Сто двадцати килограммовую гору мышц со званием мастера спорта международного класса вытащили с ринга без ступни, которая улетела в зал после подсечки. Светившийся от счастья Глеб подсчитывал барыши.

Четвёртый бой, на который Глеб поставил всё, что у него есть, Виктор закончил за две секунды. Он осознанно подставился под крюк слева и потерял сознание, упав к ногам противника. Глеб поседел, денег у него осталось только на троллейбус.

— Ты что сука сделал?! — орал на него Глеб в раздевалке. — Я потерял всё! Всё что было!

— И кто ты теперь без денег? — спросил его оклемавшийся после нокаута Виктор. — Такой же нищеброд, как я.

— Эй, вы! — крикнул Глеб двум бугаям, стоявшим в дверях. — Отвезите в лес и замочите!

— А чё, — замялись «телки», — есть чем платить за мокрое?

— Нет у него ничего, — ответил за него Виктор. — Идите-ка по домам от греха, пока есть на чём.

Поняв, к чему идёт дело, охранники быстро ретировались, оставив босса наедине с костоломом.

— А вот теперь, когда тебе нечем крыть, мы поговорим, — сказал Виктор, отвесив Глебу звонкий фофан.

Смотрящий по камере почесал «репу», отпил рубинового чифиря из жестяной кружки.

— Так говоришь пятёру по сто одиннадцатой? — уточнил он у новенького.

— Тяжкие телесные, — подтвердил Виктор, уставившись на дно своей кружки. — Вторая ходка. Пердюсера из Красного Литейщика наказал.

— Случаем не Паркинсона? — послышалось с верхней шконки.

— Его.

Сверху спрыгнул худощавый парень.

— Знаю…. Та ещё тварь. Трояк из-за его художеств тяну, — сказал он.

— Не скрипи скрипач, — осёк его смотрящий. — Так что с этим Паркинсоном? — обратился он к Виктору.

— Перелом позвоночника, — ответил тот.

Сокамерники весело заржали.

НИКТО НИКОГДА НЕ УЗНАЕТ

Сто восемьдесят четыре килограмма живого веса, это не просто цифры. Это отдышка, плохой сон, тяжёлое передвижение бочкообразного туловища, невозможность нормально помыться, повышенное потоотделение и прочие «радости» избытка. И благо если от обжорства. А если на фоне бесконечного стресса? То-то.

Вот так сейчас выглядел некогда Аполлоноподобный Алексей Золотарёв. Когда-то давным-давно, в прошлой жизни, которую он потерял, его называли Алекс Золото — мечта всех лиц противоположного (и не очень) пола Красного Литейщика.

В восемнадцать лет Алекс открыл первую контору по продаже заграничного шмотья. В двадцать, держал десяток продуктовых магазинов. В двадцать три основал швейную фабрику «Клеопатрушка». В двадцать семь владел группой компаний «ИДА» — Императорский Дом Алекса. Жизнь — полная чаша. Чего ещё желать рядовому гражданину? Алекс не был вундеркиндом, ему просто везло. Он всегда попадал в струю и оказывался в нужном месте в нужное время.

Но всему есть предел. Он обозначился в виде близкого родственника мера, который настоял на введение в совет директоров «ИДЫ» своего человека. Отказывать было нельзя, иначе бизнес может столкнуть с не преодолимыми преградами. Потом пришлось взять ещё одного свояка и ещё одного. Алекс понял, что это начало «относительно честного» отжима бизнеса. Он был прав. Через три года, не смотря на его отчаянное сопротивление, пришлые доброхоты нашли способ вышвырнуть Алекса из своей же фирмы, лишив всех активов.

После этого, чтобы он не предпринимал, каким бы делом не пробовал заняться, всё заканчивалось полным фиаско. Это было началом нескончаемого стресса и падением на дно общества. Так «Аполлон» превратился в ста восьмидесяти четырёх килограммовую жиробасину, которую массово отвергал любой работодатель. Само присутствие Алекса на собеседовании в офисе вызывало блевотное отвращение у сотрудников. В такую, провонявшую горьким потом человекообразную слизь обернулся некогда удачливый предприниматель с фигурой атлета.

Чтобы хоть как-то прокормиться, Алексу пришлось распродать все вещи, оставив только стол, стул, матрас неработающий холодильник и старый радиоприёмник на батарейках, из которого он узнавал о событиях в мире и городе.

Сегодня Алекс вновь вернулся с пустым карманом, никто не хотел иметь с ним дел. Он уже не пытался куда-либо устроиться, а лишь занимал деньги у оставшихся друзей, знакомых и соседей, брал в мелких банках невозвратные кредиты. Всё чаще и чаще в дверь ломились коллекторы и представители ЖКХ, ожидавшие оплаты по давно просроченным платежам.

Десять минут назад, самый добрый и безотказный сосед дядя Ваня, послал его на три буквы, услышав о том, что Алекс не может вернуть три старых долга и пришёл за новым.