Страница 14 из 19
«Да… Тогда я успел минута в минуту. Если бы телился чуть больше, то кто его знает, чем бы сейчас жизнь ко мне повернулась», – пробормотал сам в себя Автор. «…Соответствующим достоинством, хвостом и сигарой во рту», – он дочитал крайние на тот момент строки приготовленного в стопку черновика, но внезапно поймал себя на мысли, что, озвучив их, ответил на свой же вопрос. «Все в этой жизни неспроста», – заметил только что написанному тексту Автор и закрыл исписанную тетрадь. На том месте, где только что обложкой вниз лежал левый разворот, неожиданно сверкнул желтым новёхонький червонец. «Гляди-ка, а ведь я на правильном пути!» – непроизвольно воскликнул Автор, обращаясь к тому самому непонятному кому, посещающего иногда его голову со времён событий тех приснопамятных.
«Ути… Ути… Ути… Ути…», – с готовностью подхватило его слова Эхо, почувствовав назревшую уместность своего выхода. «Ути? Что значит «ути»? Уйти? Я покажу тебе – уйти!» – пригрозил ему Автор-Жгун, – «Как это можно так просто взять и уйти, теперь-то уж зная точно – лучшее, конечно, впереди!» «Иди… Иди… Иди… Иди…" – привычно откликнулось Эхо. Автор крякнул, встал и пошёл за очередной новой косой линейки ученической тетрадью. Белый мягкий, не дерущий бумагу ластик со слоном в «долгом ящике» писательского стола отсутствовал.
Зеркало Жюстины
(Александр Чащин, Лёля Панарина)
Седьмая часть радио-спектакля на коротких волнах. Внимание, имеются жёсткие ограничения по возрасту, но из песни слов не выкинешь, да и название обязывает.
«Ну уж нет уж!» – из последних сил сопротивлялся напору Автора-жгуна Голос с потолка, – «Тоже мне придумал, где я и где ведущий на девичнике?! Нет, нет и ещё раз нет! Конечно, понимаю, хорошо сидеть на шее у простого мужика, коль прижаться поплотнее, попой ёрзая слегка, но здесь уж как-нибудь без меня!» «Но, Голос! Кто, если не ты?» – уже без особой надежды, по инерции пытался урезонить его Автор. «Да, хоть Гусляр-самодур!», – в запале кинул Голос, – «Вызови специалиста по превращению праздников в будни. Пусть прокапает его. Лучше новенького будет! А то ишь удумал, среди баб один прораб! Ни взгляда лишнего кинуть, ни язык без повода не распустить, сразу в харасменте обвинят и тряпками ссаными погонят». «Но и Гусляр тоже не вариант, – устало парировал труженик пера, – «Прокапать-то его, конечно, прокапают, но для начала его у Оказии с Филином отбить надо и сюда привезти. А они его вряд ли без боя отдадут. Возьмёшься?» «Я? А что я? Чуть что, так сразу я!» – Голос с потолка прекрасно знал буйный нрав Гусляра во хмелю и предпочитал с ним лишний раз по этой лавочке не пересекаться, если, конечно, не пьянствовал с ним вместе, – «Я в отпуске уже года два как не был, устал. А вдруг, не приведи Господь, война? Кто как не я войска на бой неравный промотивирует? Придут ко мне: «Голосушка, выручай!», а я не отдохнувший?» «Да уж, засада сплошная с этим девичником. У них там пьянки-гулянки, а у меня тут работа стоит».
«Да не переживай ты так», – предпринял заранее заготовленную попытку успокоить разволновавшегося к тому моменту не на шутку Автора Голос с потолка, – «Радуйся лучше, что у тебя ещё хоть что-то, но стоит. Следовательно, чему стоять у тебя есть, а остальное приложится». Жгун кинул на него испепеляющий взгляд и скорее всего бы попал, но Голос смог увернуться и сразу приступил к домашней заготовке «за дело»: «Помнишь, у поварихи кубанской Зинаиды супружник был, ну тот, который её за-ради Артистки заезжей бросил? Зинка потом за плута-Оказию в омут головой выскочила, а Артистка муженька того, уведённого за пьянку, бросила и за ставшего известным скульптором садовника Степана вышла?» «Да, припоминаю, было что-то такое… Вскользь, но было», – схватился за услужливо протянутую ему соломинку Автор, – «И что с того? Ты подумай, где она, где мы, и, главное, какое ей до всего этого дело?» «Ну, где мы – тебе слышнее, у тебя ишь какой профиль, греческий, с горбинкой, всю вонь за километр собирает. А вот где она и какое ей дело, есть у меня одна мыслишка», – великий мотиватор явно набивал себе цену, – «Был на днях я в одном доме культуры уездном, творческий вечер она там даёт. Правда, билеты не раскупаются и бенефис под угрозой срыва. Давай, человечек с ней поговорит, как следует, и девичник вести как попало пригласит».
«А выгорит?», – Жгун к тому моменту был готов к любому развитию событий, но для приличия решил всё-таки усомниться. «Выгорит, ещё как выгорит! Бизнес у неё в последнее время из рук вон как плохо идёт. Прибежит как миленькая. Поест на девичнике заодно, да ещё и приплатит тебе, что не забыл её ролью уважить. А то Степан её тоже зелёному змию подвержен оказался, из дома выносит. Но тут уж ничего не поделаешь – человек искусства, богема, профессиональные риски и всё такое». «Ну, Голос, смотри у меня! Актриса на твоей совести», – пригрозил ему обретший к тому моменту слабую надежду Автор. «А отпуск?» «Какой отпуск?» «Ну, отпуск. Творческий», – ввинтил своё мотиватор. «Будет мне Актриса – будет тебе отпуск, баш на баш». «Тогда на том и порешили», – то ли спросил, то ли констатировал новоявленный импресарио, – «Ну, я тогда пошёл». «Иди-иди, беги, и без Актрисы можешь не возвращаться!» – прокричал ему вслед Автор, – «А мне еще с декораторами договориться надо. Шутка ли, двухэтажный быстровозводимый дом из сэндвич-панелей за ночь возвести? Работы-то, работы…
«Модель… Ну, прям таки модель…» – думала вовнутрь себя Аглая, смотря на своё отражение в витрине гипермаркета, – «Ага, модель… Танка! Да, и чехол подходящий…».
В крайнее время поход в гипермаркет носил для неё чисто номинальный характер. Набор продуктов не расширялся уже долгое время. Бутылка «Муската», треугольник твёрдого сыра подешевле и банка оливок. Прошвырнуться же по мегамоллам, затариться крупами, поглазеть на телятину, потрогать манго ей давно уже как никто не предлагал. Ела Аглая на работе. Ну, как сказать ела… Питалась. Невкусно, пресно и без особого удовольствия. Просто все питались, и она за компанию.
«Странно», – подумала Аглая, двигаясь вдоль ряда припаркованных машин разных марок и стоимостей, – «Как странно я живу…».
Ряд машин закончился, и она вышла на небольшую площадь, примыкающую к огромному царству бесконечных скидок и пиликающих касс. «Салон Мадам Бес» – прочла она яркую вывеску над двухэтажным зданием. То ли она ранее не обращала на него внимания, то ли построили его построили по-современному быстро, но Аглая была уверенна, что ещё какое-то время назад его не было вовсе. «Мадам Бес» … Хм… Ещё бы Люцифера сюда приплели! Воистину, человеческая глупость БЕСконечна. Хотя и есть в этой косметологии что-то от лукавого…»
Пройдя в зону ресепшн, Глашка, в первую очередь, познакомилась со спиной гренадёрского сложения женщины, мерившей пространство небольшого зала грузными шажками, при этом экспрессивно кричавшей в телефонную трубку: «Ты что, думаешь, что хорошо меня знаешь? Поспешу тебя огорчить! Дорогой, ты обо мне не знаешь ровным счётом ни-че-го! Если дробями считать будешь, то вообще за ноль уйдешь, ага, в отрицательную сторону!» «Здравствуйте, я Мадам Бес, владелица этого скромного заведения», – представилась она Глашке, на минуту оторвав сопротивлявшуюся мужским голосом с южным акцентом трубку от уха, – «Что? Да если я и снимаю броню, то мне не нужны никакие батарейки, никакое зарядное устройство с подпиткой через юэсби-кабель. Мне кобель нужен! Кобель! Такой же, как я, шумоголовый, который будет весело вилять своим хвостом от моей очаровательности. Надоело, слышишь, надоело мне всю жизнь, как преданной собачонке, в глаза мужикам заглядывать. «А не вы ли меня потеряли? А вы уверенны, что именно меня?» Тьфу!..», – по всей видимости, на том конце провода что-то пытались вклинить в поток её красноречия, так как Мадам вновь отстранила трубку от уха и с недовольным видом уставилась в потолок, – «Слушай меня сюда и запоминай, я – не потеряшка, я – найдёнка! И мне надоело вместо сахарных косточек грызть по ночам до мяса ногти, надоело быть сильной в своей слабости и слабой в своей силе, понял? Прикрадаться надоело! Тем более, что походка у меня тяжёлая…» – она взяла паузу, но, как демонстрировало выражение её лица, не чтобы послушать доводы визави, а сообразить, не ляпнула ли она в горячке чего лишнего.