Страница 7 из 27
Под прикрытием кустов я выскочила на тракт, быстро миновала открытое пространство и зашагала по дороге.
Вторая ночь вне дома. Завтра к вечеру будем в Вышграде. Вот и все путешествие. Чего я страшилась? Деревни словно скопированы друг с друга, да и люди ничем не отличаются. Почему мы с бабушкой не приезжали сюда раньше? Объездили все окрестные села, а сюда ни ногой? Ответ один — в помощи местная травница не нуждалась.
Дорога плавно изогнулась, и ночную тишину нарушил полный боли крик. Я споткнулась и замерла, кожа мгновенно покрылась мурашками. Отличить пьяные непристойные или любые другие выкрики от криков боли несложно. Кому-то очень-очень плохо. Первым моим побуждением было спрятаться в кусты. Но я смогла его побороть, некоторое время раздумывала, а потом медленно пошла вперед, сначала потихоньку, потом все быстрее и быстрее. Возможно, кто-то нуждался в помощи, а я будущая травница, как-никак. Хотя идея спрятаться в кустах все еще не потеряла привлекательности.
Добежав до пересечения окружающей село дороги и одной из боковых улочек, я остановилась. Можно не торопиться, помогать было уже некому. На земле, рядом с мохнатой кучей, похожей на драную козлиную шкуру, раскинув руки, лежал человек. Ни движения, ни ветерка, лишь поднимавшийся от земли запах. Приторный, тошнотворный. Кровь, много крови. Пустые глаза на морщинистом желтоватом лице, навсегда застывшие в немом испуге. Мохнатая куча оказалась безрогой козой. Скотине перерезали горло. Именно по несчастной животине, я их и узнала. Давешняя бабка, указавшая нам дорогу к трактиру.
Я присела рядом с телом. На старухе не было никаких видимых следов душегубства, можно подумать, она сама отдала концы, чего-то испугавшись. Зарезала животное, а потом не выдержала угрызений совести?
У нас в Солодках старая Елая, мать пастуха Иськи, тоже как-то понесла ему на выпас обед, да так и не дошла, отдав Эолу душу среди луговых трав. Выглядела покойница примерно так же: удивленное, почти испуганное лицо и ни одного повреждения, если бы не зарезанная коза…
— Баба Нюля, чегось так долго? — раздался тоненький голосок.
Я оглянулась. Девочка в светлом сарафане таращила на меня круглые от удивления глаза.
Если, встретившись со мной днем, крестьянин ограничится плевком и перехваченными поудобнее вилами, то ночью мой светлый лик вытеснит из головы все лишние мысли. И нелишние тоже.
Мои волосы едва заметно светятся на кончиках, будто на косу уселось несколько сотен маленьких светляков или болотных огней. Глаза, словно серебряные монеты, отражали лунный свет. Вроде и ничего страшного, но на неподготовленного человека обычно действует бодряще. Чем пришлось заплатить за это знание, я предпочитала не вспоминать.
«Думать надо было прежде, чем из окна вылезать, на ночь глядя», — мысленно попеняла я. Правда признание собственной дурости вряд ли поможет.
Взгляд девочки переместился поверх плеча. Я поднялась, стараясь закрыть неприятную картину, и проговорила:
— Послушай…
Поздно. Визг вспорол ночь, как нож масло. Девчонка бросилась прочь, не переставая голосить на самой высокой ноте. Я кинулась следом. То в одном, то в другом окне загорались робкие дрожащие огоньки лучин.До постоялого двора я буквально долетела, не касаясь ногами земли. Под аккомпанемент воплей, едва разминувшись с перепуганными жителями окрестных домов. Взобралась по стене дома на второй этаж за несколько ударов сердца, сказался и опыт лазания по деревьям в родном лесу, и страх, тонкой струйкой холодивший позвоночник и подстегивающий лучше любого кнута. Я бы сейчас и на мельницу взлетела, если бы понадобилось.
Что будет, застань меня люди добрые над телом старухи и ее безвинно убиенной козы, представить нетрудно. Я юркнула в комнату, продолжая чутко прислушиваться к гомону за окном. Народ собирался у колодца в центре села, надеюсь, это традиционное лобное место, потому как меня слегка волновала их близость к трактиру.
— Я никуда не выходила, — несколько раз повторила я, пытаясь успокоиться, — спала.
В дверь постучали, и от этого тихого звука, я едва не подпрыгнула на месте, сердце забилось в горле.
— Айка, открой, это Рион.
— Эол, — простонала я.
У парня вроде было занятие повеселее, чем отираться возле моей комнаты. Я отодвинула щеколду. Маг юркнул в комнату, закрыл дверь, посмотрел на меня. Хмыкнул и стал торопливо зажигать свечи, в их свете я не кажусь столь потусторонней, просто бледной.
— Скажи мне, что ты сидела здесь, — попросил маг.
— Я сидела здесь, — повторила я. — А что?
Ответить парень не успел. По лестнице загрохотали тяжелые шаги.
— Почтенная, откройте, — кто-то сильно, не иначе как сапогом, постучал по двери.
Мы молчали. Стук повторился.
— Ломай, робя. Там она, убивитца, затаилась.
Много ли ума надо, чтобы ломиться к стриге, только что убившей человека? И ведьма хороша, сидит и ждет торжественных проводов к костру. В общем, мы нашли друг друга.Взгляд метнулся к окну. Успеем или нет?
— Обождите, — выкрикнул маг и, не давая опомниться, сгреб меня в охапку и бросил на кровать. Тощий с виду парень оказался неожиданно сильным. Вид у меня был слегка напуганный, и абсолютно глупый, такой, как и положено иметь постельной девке. Рион, тем временем, лихорадочно раздевался, не заботясь о целостности одежды, скидывая тряпки, как попало, на пол. Взлохматив шевелюру, полуголый маг откинул брус и рывком распахнул дверь.
— Я мало заплатил за покой? — рыкнул он в коридор.
— Просим прошения, — услышала я голос хозяина, который с небольшой заминкой продолжил. — Господин чаровник, ошиблись мы. Нам бы вашу ведьму для разговору надобно, да видно комнату спутали.
Меня, понятное дело, сразу в ведьмы определили, а в парне-то, как мага распознали? Ранее его так не величали.
— Не спутали, — процедил Рион. — Моя спутница здесь, — и шагнул назад, освобождая проход
В комнату ввалились сразу пять человек во главе с гостеприимным Питришем. При виде народных добровольцев, я даже смогла улыбнуться, старательно кутаясь в одеяло. У мужиков хватило совести смутиться.
— Итак, — напомнил о себе маг, скрестив руки на тощей груди.
По мне, выглядел он скорее смешно, чем грозно, но посетителям понравилось. Половину воинственности они уже растеряли.
— Беда у нас, господин чаровник, может, хоть вы разберетесь, да народ успокоите, а то там…, — хозяин трактира неопределенно махнул рукой.
Возвращаться к народу с пустыми руками ему не хотелось. Не пленная ведьма, так свободный маг.Не задав ни единого вопроса, Рион оделся, и с неясными намерениями шагнул к кровати. Полезет целоваться, укушу. Потом, конечно, пожалею, но вряд ли сдержусь. Мысли настолько ясно отразились на моем лице, что парень все понял, потрепал по щеке, словно скотину, и ласково изрек:
— Не скучай.
Я нервно закашлялась. Не буду, обещаю.
Глава 3. Поиски
Утро было серым и неправильным. Мне случалось просыпаться в разных местах: в лесу от волчьего воя; от ведра колодезной воды в лицо, в сенях у Верея, где я умудрилась задремать после бессонной ночи, когда мы выхаживали захворавшую Ксанку; в чужом доме от визга служанок, куда бабушку накануне вызвали. Но это утро… Оно выделялось даже среди таких же тревожных и неприятных. Нет, меня не обливали, не орали, скорее наоборот, обошли стороной, не грохнув кулаком по двери и не веля спускаться к завтраку. Я проснулась сама, и сразу поняла, что все будет неправильно. Можно назвать это предчувствием или просто плохим настроением, когда видишь нехорошее в каждой мелочи, даже в луче солнца, который скользнул по подушке и тут же исчез.
Поднос с грязными тарелками, на которых засохли остатки еды, все еще украшал комнату. Там я его и оставила, спускаясь на завтрак, благо в столь ранее время зал оказался почти пуст. Только в углу что-то пили двое охотников и, кажется, пили с вечера, какой-то бродяга спал прямо на лавке, да Рион, бодро разделывался с яичницей.