Страница 58 из 83
- В Берлине нашли время, чтобы достаточно детально ознакомиться с моим делом, и там меня сочли вполне заслуживающим доверия.
- Я придерживаюсь другой точки зрения, лейтенант, и запрещаю вам заниматься делом Мещерякова! Понятно?
- Так точно, господин штурмбанфюрер… Хотите, скажу, как поймать, например, цыгана?
- Вы свободны, - гестаповец высокомерно отвернулся.
Вернер щелкнул каблуками и вышел из кабинета. В коридоре он закурил. Письменный приказ об его отстранении от дел начальник напишет не скоро. Он привык, что его приказы выполняют беспрекословно. Значит, время, по крайней мере сегодня, у него есть. Альберт бросил сигарету и спустился в подвал.
- Откройте восьмую!
Охранник загремел ключом, и Вернер, шагнув в камеру, снова увидел своего врага. Если бы не его покровительство, то диверсанта Мещерякова расстреляли бы три дня назад, в военное время судебная машина работает как хорошо отлаженный конвейер. Или он уже не враг? А кто?
Валерий в недоумении смотрел на черный мундир гестаповца.
- Здравствуйте, - по-русски сказал Альберт, чтобы окончательно деморализовать противника. - Не ждали?
- Не ждал… - Валера все не мог собраться с мыслями. - Вы кто?
- Постарайтесь сосредоточиться. Я - Альберт Вернер, сын Генриха Эйдорфа. Вы доставили мне письмо отца. Я подготовил ваш арест с поличным, но я же до сих пор был гарантом вашей жизни. Обстоятельства изменились. Я помогу вам и вашим партизанам в любом деле, а для себя прошу планы этого здания. Небольшая цена?
- Видно, здорово тебя свои прижучили, гаденыш, - сказал Мещеряков, раз ты ва-банк играешь. Но я тебе не верю. Твой папаша был двойным агентом, и ты вырос такой же.
- Охраняй! - приказал Вернер солдату и вышел из камеры. - Открой! приказал он другому гестаповцу у дальней камеры. Из нее он вывел пошатывающуюся Оксану. Дотащил ее до камеры Мещерякова, но на порог не пустил.
- Ксанка! - Валерка бросился в полуоткрытую дверь, но ему в живот уперся автомат охранника.
- Валера, - после бессонной ночи допросов Оксана плохо соображала. Ты ему не верь, он из гестапо. Это он нас всех поймал.
- Это мой последний довод, - указал на нее Альберт. - Или вы спасетесь, или вместе погибнете. - Вернер передал женщину солдату и тот увел ее в камеру.
- Ну, ты и сволочь! - с силой произнес Валера.
- Я - единственный шанс, - сказал Вернер. - Даже после того, как кто-то из партизан взорвал, кстати неумело, три шахты, вас не отпустили и никогда не отпустят отсюда. Хотя бы потому, что умеете закладывать мины еще лучше. Лично я мог бы подождать еще, но… Охрана шахт была поручена мне, а теперь я… как это?.. В опале. Поймите, другим от вас нужна только смерть, а мне - просто чертежи.
- Откуда я могу знать, что это не провокация, чтобы арестовать еще кого-нибудь из моих товарищей?
- Я не спрашиваю ни адреса, ни фамилии. Чтобы расстрелять вас и Ларионову, нужно только отдать приказ. Хотите, я напишу расписку, что согласен помогать партизанам?
- Хочу, - сказал Валера. - Вы столько врали, Вернер, что многое нужно сделать, чтобы добиться доверия.
Альберт решительным жестом достал блокнот с ручкой и написал расписку.
- Если ее найдут, я рискую головой, - предупредил немец. - Не думаю, что вы станете меня жалеть, просто напоминаю, что я - последняя надежда.
- Вернер, вы всерьез полагаете, что сможете вытащить нас всех отсюда? Да для этого гестапо нужно брать штурмом!
- Не обязательно, - сказал Вернер, - у меня есть план лучше. Но для этого вы должны дать мне способ найти ваших людей.
- Ладно, я согласен вам доверять, - решился наконец Валера. - Если вы нас не обманете, то получите свои чертежи. Видно, не зря Эйдорф тоже интересовался местной планировкой.
- Говорите, - попросил Альберт. - Может, я больше не смогу прийти.
- Одна маленькая просьба: перед уходом передайте Ксанке, что все будет хорошо. А теперь запоминайте…
Несмотря на угрозу смерти, несмотря на уговоры и расписку Альберта (кстати, оставлять ее в руках арестованного им же диверсанта было чистым безумием), Мещеряков все-таки подстраховался и дал не адрес явки партизан, а «почтовый ящик» - тайник, через который можно передать информацию. Похоже, Валерий не осознал до конца, что времени осталось очень мало. Вернер решил, что большего он от Мещерякова не добьется. Лейтенант чувствовал, что если бы не женщина и бригада шахтеров, то Валерий вообще с ним разговаривать не стал, а спокойно дожидался бы в своей одиночке расстрела. Как ни загружен штурмбанфюрер, он для этого дела нашел бы минутку.
По крайней мере, у них сохранился небольшой шанс, и Альберт его не упустит. По дороге «Опель» припарковался у офицерского кафе, Вернер выпил чашку кофе и съел пару бутербродов с ветчиной. Между этими блюдами он по-русски написал для партизан записку. Несмотря на немецкую старательность, вышло коряво. Главное, чтобы они поняли смысл.
В следующий раз Ганс остановил автомобиль перед воротами парка. Альберт свернул записку и вышел из машины. В парке пусто, хотя сегодня нет ветра, и деревья очень красиво осыпаны хлопьями снега, как настоящим, еще горящим жаром тигля серебром. Вернер прошелся по дорожкам, осторожно проверил, не посадил ли ему штурмбанфюрер хвост. В безлюдном пространстве парка шпикам невозможно затеряться, место выбрано неплохо. Лейтенант уселся на указанную скамейку и спрятал записку в тайник. Не торопясь он вернулся к машине.
- Домой!
Ганс отвез его на квартиру и под конец завел нудный разговор о барахлящих тормозах и сальниках.
- Хорошо, до обеда завтра свободен, - бросил Вернер и хлопнул дверцей.
Лейтенант поднялся на второй этаж и замешкался у двери, потому что ключ никак не хотел входить в замок.
- Луки вверх! - раздалось сзади по-русски и в спину уперся ствол. Отойди!
Вернер поднял руки и отодвинулся. Какие к черту тайники, когда партизаны запросто приходят к нему домой! Альберт всегда подозревал, что между тюрьмой гестапо и волей существует незримая связь.
- Смотри-ка, все понимает! - удивился ребячий голос. Лейтенант чуть повернул голову и узнал мальчишку, протиравшего вчера ветровое стекло.
- Без глупостей, - сказал картавый мужской баритон. - Давай, Петька, отклой!
Еще один мальчишка возник сбоку, выдернул из замка дамскую шпильку и ключ легко отпер дверь. Вернера втолкнули в его квартиру, дверь заперли. Его обыскали и отобрали пистолет.
- Ну что, попался, гад?
- Как сказать, - сказал немец. - Разрешите, я сяду? - Альберт скинул шинель на пол и сел на стул. - Вы, господа, также садитесь.
- И гуталить умеет, - мужчина сел, а трое подростков окружили Вернера.
- Тогда поговорим? - деловито предложил Юра.
- Да, - кивнул Альберт. - У меня есть план, от которого вы не сможете отказаться…
17
Долгожданный звонок в дверь стал сигналом к началу операции. Петька притаился р коридоре, а Вернер щелкнул замком.
- Простите за опоздание, господин лейтенант козырнул ему шофер, механики подвели. Зато теперь машина ходит, как часы!
- Отлично, заходи.
Ганс шагнул за порог, а Петька ударил его сзади в основание шеи. Шофер обмяк и сполз по стене на пол. Солдатскую книжку и форму взял себе Сапрыкин. Пока Костя переодевался, Юра и Петя связали Ганса, Альберт помог им отнести его в дальнюю комнату. Затем вся компания спустилась вниз и уселась в «Опель».
- Это карта, - предусмотрительный Вернер достал из кармана карту области.
- Не надо, я тут вылос, - Кирпич тронул машину с места.
Путь предстоял длинный, но спокойный. Все немецкие патрули и посты брали под козырек, едва завидев черный гестаповский мундир. Да и так известно, что в персональных машинах кто попало не разъезжает!
На 60 километров до Горловки, райцентра, где располагалась большая железнодорожная станция и множество складов, Кирпичу понадобилось два часа. Дорогу он, правда, знал, но полотно все еще было грязным, а путь частенько перегораживали танки, вездеходы, грузовики, двигающиеся к фронту. Железная дорога не справлялась с потоком техники, а что будет, когда Натка, Петька и Юрка вернутся в отряд и на практике начнут применять все, чему научились у дяди Якова?