Страница 36 из 71
Тревор Винтер впервые показался человеком.
Мир ощущался далеким, недостижимым. Проснуться было сложно, я не хотела тратить силы на это. Но тело решило за меня, и глаза открылись. Я не была окружена и на кухонном столе, а была под одеялом в своей кровати. Я посмотрела на руку, увидела синяк и след от иглы. Я подняла голову и увидела Дастина, уснувшего на стуле у моей кровати. Его грудь вздымалась и опадала, и спокойствие его эмоций подавило часть моей слабости.
– Аманда?
Я повернула голову, Доджер сидел на другом стуле, склонился ко мне. Он коснулся моей руки, послал в меня тревогу. Ужасная мысль возникла в моей голове. Я хотела, чтобы он отпустил, ведь я хотела ощущать только Дастина.
Доджер встал.
– Я позову твоего брата.
Он ощутил мои колебания, или это была моя паранойя.
Доджер быстро ушел, и я повернулась к Дастину. Он проснулся, глаза были розовыми, словно он не спал какое–то время. Но он смотрел на меня так, словно читал мои мысли и хотел, чтобы я думала иначе.
– Прошу, просто забудь, – Дастин подошел к кровати и сел рядом со мной. Он поцеловал мой лоб. – Я просто рад, что ты в порядке.
Я попыталась сесть и скривилась, боль пронзила бедро.
– Тише, – сказал Дастин, помог мне прислониться к изголовью. Его тревога и паника охватили меня.
– Боже, Дастин. Судя по твоим чувствам, я чуть не умерла, – я улыбнулась, он не ответил тем же.
– Так и было, Аманда, – сказал он. – Ты коснулась меня, и у тебя не осталось энергии вернуться.
Я нахмурилась.
– Но я же здесь?
Он потер глаза, словно собирался плакать. Он посмотрел на меня, будто был готов сломаться.
– Я думал, ты не проснешься. Я не мог тебя услышать. Знаешь, как это меня напугало?
– О чем ты?
– Ты не приходила в себя два дня, – объяснил Дастин. Полились слезы.
– Что? – я едва дышала.
Дастин коснулся моей руки, переплел пальцы с моими.
– Ты не пропустила многого. Обещаю.
Я сглотнула, подавляя слезы.
– Что произошло в больнице? У Тревора проблемы с копами? Его поймали? А вы с Джеком? У вас была кровь…
– Тише. Я все расскажу, – ответил он. – Тревор не подставлял лицо камерам. Они пытаются понять, кто это сделал, но это не важно. Я искал в их разумах, они не догадываются, кто это. А мы с Джеком дождались, пока нам помогут в больнице. Это стандартный протокол. Тревор оставил нас и привез кровь. Ты пару часов приходила в себя, а потом ты знаешь, что было, – он покачал головой. – Я никогда еще не был так эмоционально… – он тряхнул головой, и я ощутила его. Его облегчение, но и муки из–за того, сколько боли он испытал.
– Прости, – сказала я ему.
Он убрал прядь волос мне за ухо.
– Просто не делай так больше.
Я улыбнулась.
– Я не планировала.
Глава 15
Мистер Хамптон уехал из Нью–Джерси пару дней назад, чтобы заняться своими делами. Я не подумала спросить, на что они выживали. Когда я узнала, что у него был бар в часе от дома, я невольно удивилась. Бар не подходил ему. Два работника уволились, пока его не было, и ему нужно было найти замену. Он обещал заодно привезти нам книгу пророчеств. Мы ждали его возвращения, чтобы прочесть, кто такой Преемник.
Пока мистера Хамптона не было, ничего не менялось. Все готовились к бою с Маратакой, Дастин снова игнорировал меня, и я больше времени проводила с Доджером.
Парни снаружи играли со стрелами. Тревор установил большую мишень во дворе – куклу из подушек со штанами и улыбающимся лицом, нарисованным маркером. Они рассмеялись, когда Тревор попал стрелой в пах чучела.
Пока они веселились во дворе, я делала спагетти, гренки с чесноком и салат.
Лиззи помогала мне, резала помидоры в салат. Она поглядывала на Тревора.
– Не понимаю, – сказала она.
– Что ты не понимаешь? – бросила я, бросая лапшу в кипящую воду.
Я уже знала, что она скажет. Ее чувства говорили, что она влюбилась в Тревора.
– Как он может быть таким милым, – мечтательно сказала она. Меня чуть не стошнило.
– Он не по девушкам, – сказала я.
Она нахмурилась.
– Он гей?
– Нет, – я замерла и повернулась к ней. – Как бы сказать? Тревор асексуален, как губка, – я взяла стебелек сельдерея и откусила.
Ее эмоции изменились, стали добавлять мне депрессии, что мне не нравилось.
– Не пойми превратно, – сказала я. – Он любит пришельцев больше людей. Он будто застрял на другой планете. Это не значит, что его нельзя спустить на Землю. Он просто сейчас не здесь, я на это намекаю.
Она просияла.
– Точно. Это могу быть я.
– Да, – я отвернулась от нее и положила гренки с чесноком в печь. Я помешала соус на плите. Мне не нравилось врать Лиззи. Ей было тринадцать, она мило влюбилась в Тревора. Даже если он заметит ее, их разница в возрасте была неприемлемой. Тревор знал это.
– Мне нравятся его волосы и глаза, – она резала грибы. – И как он говорит. Это так… ай!
Я бросила ложку и подбежала к ней. Она порезала палец, кровь лилась из пореза. Я прижала полотенце к ране.
Ее эмоции затопили мое тело. Я вдруг ощутила жжение в пальце. Я отпустила ее и прошла к рукомойнику. На моем пальце был такой же порез, как у Лиззи. Я сделала вид, что мыла руки, но вместо этого смыла кровь.
После одержимого и пули я поняла, что нужно осторожнее вести себя с людьми с сильными эмоциями. Обычно так было при боли или наслаждении. Их эмоции становились доминантой, и чем ближе я стояла к ним, тем проще было получить их рану.
– У тебя есть пластыри? – спросила Лиззи.
– Да, в ящике у двери.
Лиззи пошла за пластырем, я включила воду. Кровь все текла, и я пошла к доске и сделала вид, что резала огурец и задела палец ножом.
– Ох, – я подняла палец.
Лиззи посмотрела на меня.
– Ой, и ты порезалась. Я принесу пластырь.
– Спасибо.
Она порылась в шкафчике, нашла коробочку и вытащила два. Я склонилась над стойкой и протерла глаза. Меня все выводило. Я решила сесть за стол. Лиззи села рядом и протянула мне пластырь.
– Спасибо, – сказала я, заклеила палец.
– Можно задать вопрос? – сказала она.
Я кивнула.
– Давай.
– Если бы ты могла получить кого угодно в мире, кто бы это был?
Я пыталась прочесть ее эмоции, но ощущала лишь любопытство.
– Почему ты спрашиваешь?
Она пожала плечами.
– Я думала об этом на днях. Что бы я сказала, если бы у меня такое спросили.
– И что бы ты сказала? – спросила я.
– Сначала ты.
– Родителей, – тут же ответила я. – Я хочу их вернуть.
Лиззи кивнула. Я пробыла с ней месяц и поняла, что она не давала плохим ситуациям портить настроение. Может, потому мне нравилось быть рядом с ней. Она давала мне отвлечься от горя, ведь не страдала.
– Теперь ты, – сказала я.
– Я думала об этом и хотела сказать «маму». Потому и спросила тебя. Я хотела узнать, назовешь ли ты родителей, но поняла, что я бы не назвала ее. Я не знала ее, так с чего мне хотеть ее возвращать? И я подумала, что никого не хотела бы. И мне стало одиноко.
– Нет, – сказала я. – Просто ты независима. Это хорошо, – я теребила салфетку на столе. – Что случилось с твоей мамой?
– Доджер не рассказывал?
Я покачала головой. Я и не спрашивала. Не выпадало шанса. Когда я была в их доме, я не увидела фотографий матери, так что и не вспомнила о ней. Почему–то они втроем отлично смотрелись, и четвертый человек был бы странностью.
– Она ушла, когда мне было три, а Доджеру – десять. Я ее совсем не помню, и когда она ушла, все с ней пропало.
– Она ушла по причине?
Лиззи кивнула.
– Да, у нее были проблемы после рождения Доджера. Депрессия. А потом я родилась, и она не выдержала, – она улыбнулась. – Я была случайной. Она не хотела еще ребенка, – она пожала плечами. – Не все могут быть родителями, понимаешь?
– Да, – я подумала о Киллиане. Он не был матерью Лиззи, но и не был отцом года.