Копье

– Эта бедная женщина! О, Господи, прости нас! – Она, видимо обессилив, упала в одно из кресел. Гольдблат опустил оружие.

– Теперь вы видите, как велико зло, которое несут эти люди, мистер Стедмен? Вы видите, что они не остановятся ни перед чем, для достижения своих целей!

– А что вы можете сказать про себя, грязные подонки? Что вы делаете, чтобы достичь ваших?

– По крайней мере, не это. Мы не ведем войну с невиновными.

– Но они гибнут так или иначе, как только связываются с вами.

Гольдблат прошел к другому креслу и сел, нисколько не заботясь о том, что детектив попытается вновь напасть на него.

– Простите нас, мистер Стедмен. Мы никак не думали, что они будут наносить вред даже жителям этой страны, – сказал он.

Раздражение постепенно проходило. Стедмен знал людей, подобных двум этим агентам. Чаще всего это были добропорядочные и образованные люди, единственная общая ошибка которых, по его мнению, заключалась в фанатичной преданности идеям, которые провозглашали в Израиле на уровне государственной программы.

Он подошел к окну и взглянул вниз, на переполненную улицу. Мелкий дождь наконец прекратился, и запах отработанного бензина вновь чувствовался в воздухе.

– Скажите мне, что именно произошло, когда она связалась с вами, – медленно проговорил он.

Гольдблат взглянул на Ханну и, видимо, соглашение между ними было достигнуто.

– Она пришла сюда, в отель, и мы рассказали ей об исчезновении Баруха, – начал пояснять Гольдблат. – Мы, тем не менее, сомневались, стоит ли нам использовать ее агентство после нашего с вами разговора, мистер Стедмен. Но миссис Уэт убедила нас в том, что ваши сомнения касались только нелегальной стороны этого дела, а кроме того, она рассчитывала, что вы даже и не узнаете об этом, если Барух будет найден очень быстро. Она при этом пояснила, что вы будете заняты работой в Шотландии.

– Но я мог посмотреть записи в журнале, – возразил Стедмен.

– Но там бы ничего не оказалось.

Гольдблат замолчал, но выражение лица детектива подстегнуло его.

– Мы рассказали ей о контактах Баруха с Эдвардом Гантом и о его исчезновении сразу вслед за этим. Она сказала, что может начать поиски с расследования в лондонском офисе Ганта, чтобы выяснить, посещал ли его Барух в этот день. Кто-нибудь, кто находился в этом здании: секретари, дежурные, курьеры могли запомнить его и опознать по фотографии. Это был бы первый шаг в поисках. Затем она собиралась опросить персонал отеля, где останавливался Барух. Они могли видеть что-нибудь в этот день, а несколько фунтов, предложенных то здесь, то там, помогли бы им освежить свою память. Она ушла после того, как мы дали ей полное описание его внешности и основные факты, касающиеся пребывания в этой стране и составляющие примерный график его передвижений. Мы рассказали ей столько, сколько могли, но, разумеется, не все. В течение двадцати четырех часов мы должны были получить фотографию Баруха, которую предполагалось доставить на рейсовом самолете из Израиля. Мы вручили ей эту фотографию в среду. И с тех пор мы ничего не слышали.

– Как много вы рассказали ей, Гольдблат?

– Мы рассказали ей только о том, что миссия Баруха была целиком связана с переговорами о продаже оружия в Израиль.

– И, конечно, забыли сказать, что этот самый Гант находится в вашем списке людей, приговоренных к ликвидации!

– Но его там нет! Мы всего лишь расследуем его связи с террористами!

– Боже мой, – усмехнулся Стедмен, – должен вам поверить.

– Мистер Стедмен, – вступила в разговор Ханна. – Мы не хотели подвергать ваших друзей никакой опасности, но мы оказались в безнадежном положении. Работа агентом в вашей стране очень непростое дело, и поэтому мы использовали все мыслимые возможности, а кроме того, мы считали, что определенный нейтралитет этой женщины защитит ее от непредвиденных трудностей.

– Но вы оказались неправы!

– Да, и теперь мы сожалеем об этом. Но разве теперь это убийство не заставляет вас помочь нам?

– Помогать вам? – Стедмен покачал головой, выражая удивление. – Если, я говорю именно «если», Мегги была убита Гантом, а точнее его людьми, то это явное указание на то, чтобы я держал свой нос подальше от этих дел. И это, должен заметить, сработало!

– Но неужели в вас не просыпается чувство мести за эту смерть? – Гольдблат вскочил на ноги. – Ведь это неизбежно, что теперь вы будете помогать нам!

– О, нет. Я уже участвовал в этом кровавом месиве, называемом местью. Те дни навсегда кончились для меня.

Оба израильских агента смотрели на него с некоторым замешательством.

– И вы позволите ему уйти в тень после такого преступления? – вновь заговорил Гольдблат. – Что стало с вами, Стедмен? Как может мужчина рассуждать подобным образом?

– В этой стране есть полиция для поиска убийц, – бесстрастно ответил ему Стедмен.

– И вы скажете полиции о нас? Пистолет в руке Гольдблата опять был направлен в сторону детектива.

– Я расскажу им все, что я знаю. – Стедмен видел, что суставы пальцев руки, сжимающей пистолет, уже побелели.

– Давид, это будет еще одной ошибкой. – Ханна протянула руку и положила ее на запястье Гольдблата, и после некоторого замешательства он опустил пистолет.

– Да, ты права, – заметил он. – А теперь ты можешь идти, Стедмен. Ты ошибаешься на наш счет, но мы не хотим тебя разубеждать. Мне тебя жаль.

Стедмен все это время стоял молча, а на его лице была заметна напряженная улыбка. Она была следствием той борьбы, которая сейчас происходила внутри него. Эти люди не понимали, что он хотел помочь им. Старый огонь, который он считал давно потухшим, разгорался вновь. Смерть Мегги вызвала в нем чувства, которые он считал давно похороненными. И его борьба состояла в том, чтобы погасить это пламя и вспомнить те трагедии, к которым привели его эти самые чувства в его прошлом.

– Вы поступили бы очень хорошо, мистер Стедмен, если бы не смеялись над нами. – Гольдблат явно ошибался по поводу улыбки на лице детектива. Его голос звучал угрожающе, а рука, сжимавшая пистолет, поднималась вверх.

С тяжелым вздохом Стедмен вышел из комнаты.

– Идите вы к черту! – сказал он тихо, закрывая за собой дверь.

Глава 4

Становится все более очевидным, что раскол в общественном мнении постоянно расширяется, и каждая личность встает или Справа или Слева, в зависимости от того, что устраивает ее.

Во всех враждебных нам странах у нас будут друзья, которые нам помогут.

Стедмен решил не возвращаться в агентство, так как ему был необходим отдых и время для раздумий.

Он был очень удивлен, подъезжая к дому, когда не увидел слоняющихся без дела репортеров, дожидающихся его в надежде на сенсационный материал. В итоге ему удалось спокойно вставить ключ в замок и открыть дверь. Он прошел прямо на кухню, приготовил себе большую порцию водки и вернулся в холл, к своему обычному месту отдыха. Он снял пиджак и тяжело опустился в кресло, прежде чем заметил темную фигуру в пальто, сидящую на диване.

– Доброе утро, мистер Стедмен. Можно я буду называть вас Гарри? Голос звучал грубовато, но при этом не был лишен смеси вежливости и непринужденности. Мужчина был огромных размеров, сплошная гора мускулов, покрытых слоями жира.

– Меня зовут Найгель Поуп, – представился он, протягивая Стедмену открытый бумажник. – Британская разведка, – добавил он извиняющимся тоном.

Стедмен едва взглянул на покрытую прозрачной пленкой его идентифификационную карточку в кожаном обрамлении и подумал, как они смогли так быстро выйти на Моссад.

Бумажник был закрыт и исчез во внутреннем кармане пиджака.

– Я сам служил там когда-то, может быть вы не знаете об этом.

Стедмен спокойно сидел в кресле и маленькими глотками пил свою водку.