Страница 7 из 21
— Два или три дня?
— Возможно, завтра мы будем знать наверняка.
— Вы должны мне сказать, — требовательно произнесла Хельга. — Положение тяжелое. Как вас понимать?
Доктор Леви снял пенсне и сдавил пальцами переносицу. Он сказал, не глядя на нее:
— Полный паралич правой руки, несомненное повреждение левой половины головного мозга, утрата речи.
Он снова надел пенсне, по-прежнему избегая смотреть на Хельгу.
Та почувствовала в теле холодную дрожь. Такого она не пожелала бы даже Герману.
— Но он и так почти не владел ногами, — сказала она чуть слышно.
Доктор Леви мягко произнес:
— Трагично, но я его предупреждал.
— Вы утверждаете, что он не сможет больше говорить?
— Это выяснится позже. Боюсь, что не сможет. А теперь я советую вам немного отдохнуть, миссис Рольф. Вы ничем не можете помочь. Я принес вам снотворное.
— Было бы милосердней, если бы он умер, — сказала Хельга и содрогнулась. — Без ног, без языка, без правой руки…
Доктор Леви положил на столик таблетку:
— Пожалуйста, примите ее и ложитесь в постель, миссис Рольф.
Когда он ушел, Хельга снова опустилась в кресло, не обращая внимания на таблетку. Стиснув на коленях руки, она горячо желала смерти мужу, теперь уже не ради себя, а ради него самого.
Стэнли Винборн сообщил Хельге, что в последний момент было решено: Леман останется в Нью-Йорке, где принесет больше пользы как вице-президент «Электронной компании Рольфа». Теперь, когда о происшедшем узнала пресса, цена на акции компании упадет. Это неизбежно, хотя и не имеет серьезного значения: в наши дни достаточно чихнуть, и акции компаний покатятся вниз. Леман должен оставаться у руля. Винборн без стеснения пользовался такими фразами. Он прибыл в отель «Алмазный берег» в четверть двенадцатого. Хельга, смотревшая сквозь жалюзи, чтобы остаться незамеченной, видела, как он выходит из машины и беседует с репортерами, находящимися здесь уже четырнадцать часов.
Несмотря на ненависть к нему, она была вынуждена признать, что Стэнли Винборн, высокий и красивый мужчина, чем-то напоминает видного государственного деятеля. Всегда безукоризненно одетый, с холодным лицом, длинный и худой, с густыми темными волосами, побелевшими на висках, Винборн обладал утонченным умом юриста. Ко всем, включая Хельгу, он относился с холодной вежливостью и отчуждением. Она не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь Винборн улыбался, а тем более смеялся. Проведя несколько минут с репортерами и позволив им сфотографировать себя, он скрылся в отеле. Прошел почти час, прежде чем он появился у нее в номере. Хельга не сомневалась, что он подробно расспросил доктора Леви и запасся информацией, чтобы потом перейти к действиям. Ожидая его, Хельга просмотрела заголовки газет. В большинстве из них аршинными буквами сообщалось о болезни Германа Рольфа. Хельга подумала о лавине соболезнований, телеграмм, каблограмм и телефонных звонков, которую вызовет это известие. Она надеялась, что их направят в нью-йоркский филиал, а не сюда.
— Печальное событие, — вздохнул Винборн после первых слов сочувствия, вызвавших у Хельги только раздражение. — По-видимому, положение серьезное.
— Да.
— Могу ли я быть вам чем-то полезен, миссис Рольф? — Серо-стальные глаза Винборна скользнули по ней. — Разумеется, я в вашем распоряжении.
— Спасибо, пока ничем.
Выдержав паузу, Винборн добавил:
— Мистер Рольф только что заключил важный контракт с японским правительством. Он собирался отослать мне проект контракта, когда с ним случилось это несчастье. Дело не терпит отлагательств. Вам известно, где он лежит?
Не подумав, Хельга ответила:
— Хинкль должен знать. — Произнеся эти слова, она сразу осознала их опасность. Если Винборн заговорит с Хинклем о бумагах Германа, не исключено, что тот упомянет об убийственном для нее письме. Однако беспокоилась она напрасно.
Винборн приподнял брови.
— Я предпочел бы не обсуждать дела мистера Рольфа со слугой, — сказал он.
«Проклятый сноб! — подумала она. — Слава Богу, что ты — сноб!»
— Миссис Рольф, могу я попросить вас пройти со мной, — продолжал Винборн, — просмотреть его бумаги? Японский проект требует моего незамедлительного внимания.
Она избежала еще одной опасности. Не позаботься она изъять красную папку заранее, та сейчас попала бы ему в руки.
— Да, конечно.
Они направились в номер Рольфа. Охранники по-прежнему стояли на верхней площадке и перед лифтом. Любивший почет Винборн наклонил голову, когда те откозыряли.
Дверь открыла медсестра. Ее лицо излучало добродушие.
— Постарайтесь, пожалуйста, не шуметь, — произнесла она, впустив их, и вернулась в спальню, закрыв за собой дверь.
Винборн стоял рядом, пока Хельга перебирала содержимое ящиков. Папка с японским контрактом нашлась быстро. Под ней лежала другая, с надписью: «Швейцарский филиал».
— Она напоминает мне кое о чем, — сказал Винборн, понизив голос. — Леман говорил, что швейцарские счета показывают потерю в два миллиона. Мистер Рольф сказал, что потеря возникла в результате неосторожных спекуляций на бирже.
Хельга овладела разгулявшимися нервами.
По крайней мере, Рольф не открыл им правды. Ни Леман, ни Винборн не знают о растрате Арчера.
Она посмотрела на него в упор:
— Швейцарскими делами ведаю я, мистер Винборн. Мне об этом известно. Я обсудила создавшееся положение с мужем. Это — моя забота, не ваша.
Винборн лишь едва заметно сжал губы и наклонил голову:
— Тогда я вас покидаю, миссис Рольф.
— У вас есть еще вопросы ко мне?
— Ничего срочного, миссис Рольф. Доктор Леви считает, что при первых же признаках улучшения здоровья мистера Рольфа нужно перевезти в Парадиз-Сити, где ему обеспечат значительно лучший уход, чем здесь. Через пару дней вопрос о переезде мистера Рольфа может быть решен. Сегодня вечером я лечу обратно в Майами. Могу я рассчитывать, что вы будете держать меня в курсе дела?
— Да.
— Тогда с вашего позволения… мне нужно сделать несколько звонков. Если понадоблюсь — я в четырнадцатом номере. — Уже шагнув к двери, он остановился. — Мне кажется, что как душеприказчик и юрисконсульт мистера Рольфа я обязан знать, продолжаете ли вы следовать советам мистера Арчера? Два миллиона долларов — серьезный промах.
Хельга посмотрела ему прямо в глаза:
— Вам пока еще нет необходимости выступать в качестве душеприказчика, мистер Винборн, и я надеюсь, прежде чем возникнет такая возможность, пройдет еще много времени, — спокойно сказала она.
Его губы снова сжались, и он произнес:
— Я тоже надеюсь, миссис Рольф. Прошу извинить меня. — И вышел из комнаты.
Расслабившись, Хельга откинулась на спинку кресла, глубоко и облегченно вздохнула. Она вела себя правильно. Если бы письмо нашлось, Винборн показал бы когти.
В номере Хельгу ожидал Хинкль. Он выглядел уставшим и не таким благодушным, как обычно.
— Как вы себя чувствуете, мадам? — спросил он, подходя.
— Неплохо. А вы, Хинкль?
— Ночь была тревожной, но теперь мистеру Рольфу как будто лучше. Мы не должны терять надежды.
— Доктор Леви сказал вам… паралич…
— Да, мадам. Весьма печально, но не надо об этом постоянно думать. Я могу предложить вам ленч на террасе. Газетчики уехали. Они вам не помешают, а солнце полезно.
— Хорошо. Как ни странно, Хинкль, но я проголодалась.
— Это все нервы, мадам. Вполне понятно.
«Милый, добрый Хинкль», — подумала она.
Она очень надеялась, что Хинкль останется с ней, когда Герман умрет.
— Я предложил бы вам немного паштета из перепелов, мадам, затем жаркое и пикантный соус. Я присмотрю за поваром. — Лицо Хинкля омрачилось. — У него мало таланта. Затем шербет и шампанское.
— Чудесно, Хинкль.
Он повернулся к столу, на котором стояли шейкер с мартини и бокал, и стал наливать коньяк. Хельга наблюдала за его движениями, испытующе всматриваясь в бело-розовое лицо.
«Нет, — думала она, — он не шантажист. На этот раз можно ничего не опасаться».