Страница 56 из 67
— Бракс? — Джесс поднимает подбородок выше, и это мужество с ее стороны. Она не позволит мне так легко сдаться.
Я запускаю пальцы в ее волосы и целую ее сладкий ротик в надежде отвлечь от слов, которые я не в силах произнести. Когда отстраняюсь от нее, в глазах Банни стоят слезы, а нижняя губа дрожит. Я беру ее за руку и тяну к камину, хватая по пути одеяло. Мы садимся на край ковра, будто делали это тысячу раз, и я заворачиваю нас в одеяло.
— Бракс, пожалуйста.
Обхватываю ее руками и прижимаю спиной к себе.
— Прости, Джесс. Мне так жаль.
Она кивает, но не отвечает.
— Просто это… — Я замолкаю. — Это сложно — говорить о ней… Я нашел ее тело. Мама умерла от передоза, и я остался один в четырнадцать лет. Если бы не отец, я был бы никем. Просто пустым местом.
Прижимаю Джессику к себе и вдыхаю ее аромат. Это один из тех моментов, которые я хочу остановить. Один из наших моментов, который имеет смысл только сейчас, на этом ковре.
— Я запутался. Ради всего святого, я покупаю женщин, чтобы они были моими игрушками! У меня с головой не все в порядке. И ты, кажется, запутала все еще больше. Но мысль о том, чтобы отпустить тебя, убивает меня.
Она шмыгает носом.
— Брэкстон, прекрати закрываться от меня. Каждый раз, когда у нас начинает что-то получаться, ты закрываешься и отталкиваешь меня. Часть меня хочет работать над этим, бороться за что-то настоящее, что продлит мое пребывание здесь. Другая часть хочет убежать далеко и никогда не оглядываться назад. Я разрешаю тебе унижать меня, даже оскорблять, потому что тебя это заводит. И ты знаешь, что мне это тоже нравится. Но я требую твоего уважения и честности. А это, — говорит она, кивая наверх, — совершенно не то, чего я хочу.
Моя голова трещит. Ей нужны ответы, которые я не должен ей давать. Прижимаюсь лицом к ее волосам и вдыхаю ее запах. Он успокаивает меня. Оставив мягкий поцелуй на ее плече, я пытаюсь дать ей хоть какое-то объяснение.
— С тех пор, как умерла мама, мне нравится контроль. Я вырос в мире, где голодал и никогда не чувствовал достаточно тепла. Мне нужно, чтобы каждый аспект моей жизни отвечал моим требованиям. Это успокаивает боль, которая никогда по-настоящему не проходит.
Мгновение она молчит, а затем поднимает руку и гладит меня по щеке, будто благодарит за эти слова. Затем поворачивается в моих руках и усаживается мне на колени. Одеяло сползает на пол.
— Дай мне руку, — шепчет она.
Я в замешательстве, но даю ей руку. Дрожащими пальцами она направляет ее вниз своего живота, и я думаю, что она хочет, чтобы я ласкал ее. Но Банни тянет мою ладонь вправо и прижимает ее к себе.
— Чувствуешь это? — Ее голос дрожит.
Небольшой шрам под моими пальцами.
— Да. Шрам?
Она прижимается лбом к моему и грустно покачивает головой.
— Растяжки.
Продолжаю ощупывать ее кожу, двумя руками исследуя оба ее бедра. Я их чувствую. Маленькие. Незаметные.
— Ее звали Грейс.
Меня обдает холодом, и я чувствую, как что-то сжимается в груди. Доктор в Лондоне упомянул о возможной беременности, и теперь этому есть подтверждение.
— Моя малышка. Я любила ее, Бракс, хотя так и не узнала ее. — Она пытается подавить рыдания.
— Что случилось?
Джессика хватает ртом воздух, и я притягиваю ее к себе. Лицом она прижимается к моей щеке и шепчет:
— Ле-лестница. К-кровь.
— Боже, Джесс, мне так жаль.
Она выпускает боль и агонию, так долго запертую в ней, и начинает бить меня. Ее удары ничто для меня, но все для нее.
Снова, снова и снова.
Я позволяю ей выпустить боль. Кажется, что только вчера Ричард переносил на себе всю тяжесть моего взрывного гнева. И он терпел каждый удар, как и я сейчас.
Это то, что вы делаете для любимых.
Любовь.
Вот черт!
Когда ее удары ослабевают, я переворачиваю ее на спину, накрываю своим телом и осыпаю поцелуями. Вскоре ее крики превращаются в мольбу, и я готов сделать все, чего она хочет. Скольжу членом в нее, как будто там его место, и занимаюсь с ней любовью.
— Я люблю тебя, Джессика Кеннеди.
Последний ее барьер рушится, и она бормочет слова, что излечивают рану в моей душе, о которой я никогда не подозревал.
— Я тоже тебя люблю. Но не смей снова так со мной поступать.
Чуть позже она кричит в экстазе, а я пульсирую внутри нее. Сердце сжимается от ее слов. Я даже не потрудился ответить, потому что мы оба знаем, что я не смогу сдержать обещание.
— Сэр, — говорит Дюбуа, открывая дверь кабинета, — можно с вами поговорить?
Я откидываюсь на спинку кресла и киваю. Это отвлекает меня от мыслей о том, что ночью я признался в любви Джесс. Каким местом я думал?
— Конечно.
Он подходит, нахмурившись, и садится напротив.
— У нас проблема.
Рывком сажусь прямо и смотрю на него.
— Тревор?
— Скорее всего, — говорит он со вздохом. — Мне жаль… Это касается Гленн.
Я в замешательстве хмурюсь.
— Что?
— Нашли ее тело — явно передозировка лекарствами, но Джамал нашел записку в ее кабинете. Он позвонил мне вчера вечером, пока вы были с игрушкой.
Схватив со стола степлер, я запускаю его через комнату. Он попадает в рамку, и та падает на пол.
— Ее имя — Джессика, — рычу я сквозь зубы.
Он поражен моей вспышкой, но быстро продолжает:
— В записке говорилось: «С одной сучкой покончено, остались еще две. Самое больное место. Девки делают его слабым».
Что за херня?
— Это шутка? — кричу я, вскочив с кресла. — Блядь, это розыгрыш?!
Начинаю нервно расхаживать по кабинету, запустив пальцы в волосы.
— У нас есть варианты.
Я поворачиваюсь к Дюбуа.
— Разве? Какие гребаные варианты у нас могут быть, кроме как убить этого ублюдка?
Дюбуа кажется невозмутимым. Еще одна причина, почему я нанял его. Там, где я позволяю эмоциям управлять мной, он использует логику.
— Мы можем пойти в полицию, — говорит он ровным тоном, — но я не думаю, что вы захотите, чтобы они совали нос в ваши дела.
Ни хрена, не вариант.
— Или?
— Мы можем бросить ему вызов. Но это не самый умный вариант, учитывая то, что он уже сделал с Гленн.
Я потираю ладонями лицо. Остались две. Означает ли это, что Кристина и Джессика в опасности? От этой мысли становится плохо.
— Третий вариант?
Он пожимает плечами.
— Позвольте мне позаботиться об этом.
Я киваю.
— Соберу сумку, и мы можем отправляться в…
Дюбуа останавливает меня, подняв руку.
— Сэр, при всем уважении, я считаю, что в ваших интересах — не ввязываться. С Корги было по-другому, это была другая страна. У Тревора есть знакомые, он многое знает о вашей компании. Боюсь, мудак будет ждать этого, и будет знать, что делать, если вы вдруг допустите ошибку.
Я снова начинаю ходить по кабинету.
— И что я должен делать? Сидеть тут и надеяться, что он больше ничего не сделает?
Дюбуа складывает руки на груди и смотрит на меня серьезным взглядом.
— Сэр, вы должны защитить Кристину и Джессику.
Уже полдень, я все еще не видел Джессику, и внутри нарастает беспокойство. Какой мудак ночью будет говорить женщине, которая сводит его с ума, что он любит ее, а утром прятаться, как чертов трус?
Я — этот мудак.
Стою и тяну время, прежде чем выйти из кабинета. Слышу, как на кухне возится Кристина. Голова трещит от всего, что случилось за последние двенадцать часов. Я сказал Джесс, что люблю ее. У Гленн был передоз таблетками. И отец теперь живет с нами. Всего несколько месяцев назад я жил один, не считая троих домашних сотрудников. Было тихо и спокойно.
Теперь же в моей жизни сплошной хаос и нервотрепка.
Но если быть честным, я чертовски счастлив.
Ввожу код, открывающий доступ в спальню, и сразу же ухожу, когда не нахожу там ее. Сердце начинает выпрыгивать из груди, когда поднимаюсь на верхний этаж. Но там нет ни ее, ни отца.