Страница 48 из 64
-- Позвольте хотя бы нескольких человек отправить, дабы они сопровождали вас в отдалении, государь.
-- А что, -- усмехнулся я, -- в Верхнем городе все так плохо с патрулями на улицах?
-- Нет, но все же...
-- Ну вот и не суетись. Нас с царевичами вон гвардия с флотом охраняют, да и брат твой при мне.
Лесвик смерил всех троих скептическим взглядом.
-- Они, полагаю, юноши достаточно сильные, повелитель... Но очень уж легкие.
-- Ты учти, -- я погрозил витязю пальцем, -- мне эта притча про ежика известна.
-- Отчего же -- про ежика? -- удивился Лесвик. -- Про бобра.
В общем -- неплохо быть царем, если тебя кто-то и не слушается, то только украдкой, а прямо противоречить все же не решаются. Пара одноусых изображающих патруль, конечно, в полусотне метров за нами нарисовалась, но приближаться не пытались и глаза не мозолили.
-- Дедушка, я больше кушать уже не смогу. -- жалобно сообщил Утмир.
-- Правильно, жрать и спать -- свинячье дело. -- кивнул я. -- Пошли, безделушек каких-нибудь на память об этой прогулке купим. -- я остановился на местечке поосвещеннее (все же вечер был уже довольно поздний, и хотя солнце за горизонтом еще не скрылось, в тени двух-трехэтажных домов Верхнего города царили уже натуральные сумерки). -- Так-с, что у нас тут поблизости? Лавка ткани, лавка ювелира, лавка оружейника...
-- Ой, дев-а-а-ачки, вы только гляньте какие милые монашки у нашего порога стоят. -- прозвучал над моей головой протяжный девичий голос. -- Ну такие все пусики, прям так бы и съела.
-- Где-где? -- прозвучал другой голос. -- Ха-а-арошенкие...
«Ха-а-арошенькие», все пятеро, стояли задрав голову куда-то в район второго этажа и медленно наливались краской.
-- Да что с них толку? -- третий голос был грудной и чуточку пренебрежительный. -- Они же обет воздержания дают.
-- Жа-а-аль. -- протянула первая девушка. -- А я тому рыженькому даже скидку бы сделала.
Я повернулся и тоже задрал голову.
-- Странно. Во времена моей юности бордель располагался у других ворот.
Не то чтобы на здании была вывеска «Непотребный дом», или фасад был изукрашен картинками фривольной тематики, вовсе нет -- вывески не наблюдалось вообще, а изразцовая плитка демонстрировала нейтральный растительный орнамент, -- но догадаться о принадлежности заведения к храмам любви не составило никакого труда. Платья у нескольких девушек, высунувшихся в украшенные веселенькими занавесками окна и с интересом разглядывавших сопровождавший меня молодняк -- на них декольте, ну не то чтобы было вызывающим... Его просто не имелось, однако вставка из ткани, которая прикрывала грудь, выполнена была из столь тонкого и прозрачного материала, что мухам-то, может, и препятствовала, а вот мужскому взгляду -- ничуть. Лишь одна из них, самая зрелая, лет так шестнадцати женщина, вышедшая на миниатюрный балкончик чуть сбоку, была облачена в платье, которое можно было отнести к нормальному ашшорскому женскому костюму -- только очень дорогому.
-- Балаболки вы пустоголовые. -- скучающе вздохнула она, постукивая сложенным веером по ладони. -- Монах среди них только один, тот, что еще веселый дом госпожи Перизат помнит, а этот рыженький что тебе, Набат, так приглянулся, всего лишь послушник -- на косы бы их хоть поглядели, они же в две пряди заплетены, а не в три.
-- Это что же, госпожа Гавхар, ему воздержание не обязательно? -- девушка, которая первой обратила внимание на нашу группу, оказалась роскошной медовой блондинкой с толстой косой и озорной мордашкой.
-- Ни ему, ни прочим... Ну, может быть кроме одного, у которого коса с «рыбьим хвостиком».
Набат опустилась грудью на подоконник и протяжно, с томной негой в голосе, произнесла:
-- Рыженький, идем к нам? Я тебя плохому не научу.
За моей спиной раздался глухой и сдавленный звук. Надеюсь, это не Нварда писькой по лбу щелкнуло.
-- А ты, брат, -- обратилась ко мне Гавхар, -- видимо не был в Аарте много лет, если не знаешь, что теперь у каждых ворот Верхнего города стоит дом удовольствий.
-- И проживал в очень интересных местах, раз не требует от нас прикрыться, дабы мы не выглядели как шлюхи. -- весело добавила одна из девиц.
-- Странно было бы, милое дитя, -- ответил я, -- если бы я требовал от тебя выглядеть не той, кто ты есть.
-- Воистину, Ясмин права -- ты жил где-то очень далеко, и не знаешь, что первосвященный Йожадату еженедельно клеймит нашу сестру позором на проповедях в Пантеоне. -- всплеснула руками женщина с веером.
-- Могу его понять. Святое Сердце завещал мужчинам любить женщин за их хозяйственность, покладистость и красоту. С красотой, вижу, все в полном порядке, покладистость ваша стоит денег, но не таких уж запредельных, а вот в хозяйственности твоих девочек, почтенная Гавхар, -- я приложил руку к сердцу и чуть поклонился, -- сказать по правде, не уверен.
Мой ответ вызвал у жриц продажной любви всплеск искреннего веселья, и даже бордель-мадам (ну а кто она еще может быть -- не уборщица же) улыбнулась.
-- И что же, -- Гавхар ткнула веером в сторону моих спутников, -- ты отпустишь своих послушников под наш кров, брат?
-- Ну, если они сами того хотят... -- я обернулся к молодежи, и пришел к выводу, что да, таки хотят.
Парни стояли соляными столпами, только красные как вареные раки, и ошалело пялились на, скажем так, самые интересные части платьев девушек, причем у Утмира даже челюсть отвисла.
Ну, вот разве что Энгель был не в такой уж и прострации, но смотрел в том же направлении что и остальные, как кролик на питона. Эх, молодо-зелено...
-- Что, юноши, сходите, исповедуете грешниц? -- хмыкнул я.
Ответом мне были пять пар ошарашенных взглядов.
-- Рыженький мой! -- категоричным тоном заявила Набат и стремительно скрылась внутри здания.
***
-- Миленько тут у вас, госпожа Гавхар. -- я устроился в кресле поудобнее и отхлебнул вина из серебряного чеканного кубка со срамными барельефами. -- Кожаные обои, акварели, мебель удобная...
-- Покровитель нашего заведения полагает, что прекрасными должны быть не только девы, но и то, что их окружает, брат Прашнартра. -- вежливо улыбнулась та в ответ.
Молодняк расхватали прямо с порога и моментально растащили по комнатам, а мне бордель-мадам решила скрасить ожидание и развлечь беседой. Ну, с учетом того, что я произвел предоплату (не несчастные же две драмы мелочью я с собой взял, ясно дело, было и немного золотишка при себе) -- вполне объяснимо. Вдруг я надумаю продлевать, а она не рядом?
-- Он лично контролировал и отделку, и обустройство, и даже платья для девочек.
-- У него отменный вкус. -- я сделал еще один маленький глоток. -- Цветовая гамма подобрана идеально, ни один предмет, ни один рисунок не выбивается из общей палитры, к тому же все изображения выполнены с большим мастерством и знанием дела.
-- И вас не смущает то, что на этих рисунках изображено? -- улыбнулась Гавхар.
Да уж, понарисовано было такое, что не в каждом-то порножурнале напечатают.
-- Нет, разумеется. -- я пожал плечами. -- Было бы странно, если рисунки в таком заведении оказались иными.
-- А сами темы? -- в улыбке мадам появилось лукавство.
-- А что с ними не так? Все это, насколько знаю, вполне в человеческой природе.
-- Значит, вы не порицаете прелюбодеяния? -- удивилась хозяйка бардака.
-- Это смотря что таковыми считать. -- я пожал плечами. -- Если к вам заходят женатые мужчины, то да, не вижу в этом ничего хорошего.
Гавхар вздохнула.
-- Какой смысл давать обет перед богами в верности одной единственной... Ну или не одной, если по каким-то причинам мужчина заключил брак с несколькими супругами -- это не принципиально. Просто что за блажь такая, клясться в вечной любви, если на следующий день побежишь в бордель? Это лишь одно означает, что ни о каких чувствах тут речи не идет -- только о расчете. Святое Сердце таких браков не одобряет, хотя прямо и не воспрещал.