Страница 42 из 64
-- Значит нет повода для беспокойства -- Валисса при дочери в жизни не допустит отклонения от традиций даже на малую толику. -- я пожал плечами. -- Но с невесткой поговорю, не стоит так Главного министра над остальными возвышать, нехорошо это. Зависть начнется, склоки, грызня, а там и до измены рукой подать. А ты, уж не обессудь, должен расстараться и потребные ценники не позднее завтрашнего обеда утвердить. И не только мзду за придворные должности, но и для остальных ответственных работников, с подробной расшифровкой, сколько им, сколько непосредственному начальству, сколько в государственный доход. Вот, например, в ближайшие дни мой новый секретарь прибыть должен, а цен столичных он не знает. Вдруг не по чину будет брать? Да и это-то ладно, а ну продешевит как? Это же моей репутации будет урон.
Ну а что такого? Не можешь коррупцию победить -- возглавь. Ибо децентрализованная коррупция ведет к хаосу, инфляции, оскудению казны и прочему непотребству.
-- Так что давай расценки на утверждение ко мне, и с обоснованием. -- закончил я.
-- К завтрашнему утру все будет исполнено. -- заверил меня Шедад и замялся.
-- Что-то еще? -- спросил я.
-- Мне сегодня скарпийский посол по пути на совет повстречался, просил устроить встречу с вашим величеством, но так, чтобы без свидетелей.
-- Какое совпадение. -- хмыкнул я. -- И я с ним в подобной обстановке хотел поболтать. Не знаешь, он еще во дворце?
-- Обещал дождаться вестей от меня, повелитель.
-- Тогда давай этого прохвоста в мои апартаменты. И взятку, которую с него сейчас возьмешь, дозволяю оставить себе в полном объеме, как награду за твое усердие.
Балаббат Исавелл ждать себя долго не заставил. Не примчался впереди собственного визга, конечно -- умудренному жизнью дипломату серьезной державы такое невместно, -- но и делать вид, будто бы его в Ежином гнезде не было, не стал.
-- Входите-входите, досточтимый Адриналь. -- поприветствовал я посла, появившегося на пороге моих апартаментов (после в меру торжественного доклада, разумеется), откладывая на столик книгу о похождениях Яломиште.
Дремавший у меня на коленях Князь Мышкин приподнял голову, без интереса поглядел на скарпийца, зевнул, и, завернувшись сам в себя снова врубил спящий режим.
-- Счастлив приветствовать ваше величество от имени ате Гикамета. -- посол отвесил изящный поклон. -- Дозволите ли вы преподнести скромный дар, как символ сердечной дружбы между нашими державами?
И даже кивка не дожидаясь посторонился, подлец, пропуская в комнату здоровенного мужика с изукрашенным ларчиком в руках. Тот спину ломать не стал, а просто замер как истукан. Невольник, ясно дело -- с его стороны какие-то приветствия столь же естественны, как и от обеденного стола. Ну, пока к нему самому не обратятся, хотя скарпийцы предпочитают обходится жестами -- им с рабами говорить как-то ниже их достоинства, почти как с уткой, или с коровой. Правда, слыхивал я, что те кто пользует своих невольниц, зоофилами отчего-то не считаются. Судя по всему, для изобретения двойных стандартов высокоразвитая цивилизация не особо-то и нужна.
-- Символ, конечно, можно. -- не стал отнекиваться я. -- Символ, это хорошо. И мне получить приятно, и брата нашего, Гикамета, ни к чему не обязывает. Пусть твой человек его на тот вон столик в углу поставит, я потом погляжу. А ты присаживайся, дорогой -- уже который день хочу с тобой побеседовать, да времени хронически не хватало.
-- Какое совпадение, ваше величество. -- ответил посол. -- Я тоже жаждал обсудить с вами один животрепещущий вопрос, который, не скрою, сильно меня тревожит.
Исавелл кивком указал своему рабу исполнить мое распоряжение и выметаться, а сам сел в кресло по другую сторону столика от меня. Мышкин на все эти хождения только дернул ухом и продолжил ставить в игнор зарубежную дипломатию.
-- Да неужели? -- удивился я, даже почти и искренне. -- Что может тревожить столь достойного и умудренного опытом мужа как ты?
-- Вашему величество, верно, известно то, как трепетно Скарпия относится к своему флоту, и сколь ревностно соблюдает принцип, по которому он должен быть всегда сильнее, чем объединенные флоты хотя бы четверти всех стран Усталого моря.
-- Как же, как же, наслышан: «На юге нас хранят стены из горных пиков, а на севере -- из дерева и вольных гребцов». -- кивнул я.
-- Мы тщательно блюдем баланс, ради силы и свободы нашего народа...
Который сейчас полностью покорен асинами, хотя формально и числится просто их союзником. Говорить вслух я это, конечно, не буду.
-- ...и любое усиление на море одного из множества соседних государств принуждает нас идти на дополнительные расходы по увеличению своего флота. Казна же Скарпии не бездонна.
-- Что поделать, досточтимый Адриналь. -- вздохнул я. -- Когда ставишь себе определенную задачу и достигаешь ее, то неизбежно затрачиваешь усилия. Но гораздо больше усилий приходится приложить, дабы сохранить сложившееся после этого положение вещей.
-- Безусловно, ваше величество, это так. -- согласился Исавелл. -- Но лишь если действовать прямо, в лоб. А ведь для здравомыслящего человека всегда есть несколько путей.
-- Воистину, даже если вас съели, то и тут у вас имеется два выхода.
-- Ваша просветленная способность находить пути даже в самых неординарных ситуациях уже стала притчей во языцах, и именно потому, я взял на себя смелость преподнести вам, государь, нефритовую статуэтку бога мудрости. -- даже и не запнулся после моей реплики -- настоящий профессионал. -- Ведь Ашшория, как я слышал, намерена построить несколько кораблей.
Хм, и это себя-то я считал местным троллем восьмидесятого уровня...
Божество сие обычно изображают в виде сидящего в позе лотоса лысого старца, с непропорционально длинными ногами и вытянутой головой, отчего сам идол очень схож с фаллическим символом. То есть сейчас мне только что недвусмысленно указали, что хрен тебе, Лисапетушка, а не флот.
-- Ну, не то чтобы строить... -- я покрутил кистью в воздухе. -- Вернее, не боевые-то корабли, да, безусловно. Как ты, верно, слышал, уже этой осенью я планирую вторжение в земли заков, дабы потеснить степняков и заселить эти территории ашшорцами. Некоторые удаленные от основного направления места на побережье будут заселены преступниками, висельниками и каторжанами, а их на чем-то надо туда доставить. Я действительно буду строить для этого корабли, но из сырого дерева, и они будут разобраны для нужд колонистов сразу по прибытии -- заодно этим лиходеям и сбежать не будет никакого шанса.
-- Верно, меня обманули. -- изобразил мировую скорбь Адриналь. -- Я-то слыхал, что вы собираетесь построить несколько пентекоров.
-- Нет никаких сомнений, что пойди мои корабли без надежного охранения, тут же рулиннойские пираты налетят, и захватят их, а их пассажиров продадут в рабство. Зачем я буду кому-то дарить своих каторжан? Самому есть как использовать.
-- Ну... -- балаббат на миг призадумался. -- Таких только на рудники или в гребцы тем варварским народам, что сажают на весла невольников. Много за таких не дадут, но, полагаю, Скарпия могла бы посодействовать их продаже, если ваше величество того пожелает.
-- Ты понял меня совершенно превратно, досточтимый. -- улыбнулся я. -- Не в нашей традиции обращать в рабство хоть кого-то, пусть он хоть сто раз преступил законы людские и божеские. Тем паче, не делаем мы невольниками своих соплеменников, и проклят будет тот царь, что изменит этой нашей традиции. Нет, я действительно хочу основать несколько поселений из каторжан, и чтобы доставить их к местам, отведенным им для пребывания, придется выделять в прикрытие силы флота. А их для этого нынче не достаточно.
-- Значит, -- помрачнел посол, -- Ашшория твердо намерена строить пентекоры?
-- Ну, не то чтобы строить... Я потому и хотел переговорить с тобой, досточтимый Исавелл. Строить корабли долго, нужно сухое дерево, мастера, верфи... А ведь для защиты караванов не нужны самоновейшие и наилучшие пентекоры. Так вот, ты бы узнал, не хочет ли брат наш, Гикамет, продать мне штуки четыре средней изношенности? Лучше, конечно же, шесть. Ну или, на худой конец, восемь.