Страница 54 из 56
Олег Панов
ПОВОДОК
Делай, что хочешь — свобода с ухмылкою манит. Вольный, как ветер… пока поводок не натянет. Бойко на привязи рядом у колышка скачешь. Ты — уникальность, поверь, не бывает иначе. Дом, тренажёрка — пародия среднего класса — ужин стандартный — флажок и «Свободная касса». Сотни коней растоптали теорию Тесла… Жопу свою водружаешь в уютное кресло. Кожу руля гладишь нежно, как руку невесты. Ловко играя педалью, срываешься с места… Мчишь с ветерком на работу, чтоб сутки ебашить — Банк написал смс — твой кредит не погашен. Жертвы маркетинга, касса, витрин закоулки. Вот для сортира бумага — смывается втулка. Сиськи с рекламных плакатов модели таращат, Новое, свежее, больше, дороже и чаще! Зомби восстали от сна под будильника стоны — мозг затуманен рекламой седьмого айфона. Гаджеты в лапках застывших людей-сурикатов, Профили, смайлы, репосты, любви суррогаты. Срочно онлайн фотографию в новенькой майке. Твиттер, Контакт, Инстаграм — собиратели «лайков». Грани смартфона натерли уставшую кожу — вызов не может быть принят, пожалуйста, позже. Офис бурлит суетой делового планктона. Каждому — эхо валютно-монетного звона, мягкий диван, да отрыжка прямого эфира, кластеры многоэтажек, коробки-квартиры… В пятницу вечером ждет наилучший психолог — Виски со льдом, одиночество и кока-кола. Мантры, лампады, соборы, мечеть с синагогой. Как заебёт колесо — вспоминаем о Боге. Ближе к финалу зубрим, пожирая глазами Библию в тысячный раз — ждет последний экзамен. Только смеются апостолы, глядя на паперть — вход для блаженных и нищих торжественно заперт.ДАО ДЕМОНА
И я снова пойду за тобой по пятам…
Ты пришел ниоткуда, и думалось: будешь тут. И мне думалось: можно хоть вечность с тобою быть. Оказалось, что даже глаза мне порою врут. Оказалось: умелые рученьки у беды. Ты пришел ниоткуда, уйдешь в никуда. А мне? Мне казалось, я буду тебя целовать всю жизнь. А теперь мне осталось лежать, как зола, и тлеть, и глотать ледяные комочки проклятой лжи. Не умру я затем, чтобы снова тебя найти и взглянуть в твои темные, цвета греха, глаза. Я хочу рассказать, что встречалось мне на пути, как из нервов моих, заплетаясь, вилась лоза, как из жил я ковала прочнейшие цепи вмиг, как на цепи я эти сажала своих чертей, как звала я тебя, как глушила слезами крик, как без сил подползала к последней своей черте. Я, забыв про усталость, отправлюсь тебя искать, чтоб взглянуть в твои темные, цвета греха, глаза. По клинку ледника я пойду, по огню песка. Я приду, чтобы просто «ну здравствуй» тебе сказать. Я хотела б поведать о боли, что есть во мне. Но я знаю: таким новостям ты не будешь рад. Я тебя отыщу, чтобы просто сказать «привет» — и ты снова уйдешь по артериям автострад… © Луиза Иммервар И я снова уйду по артериям автострад, Чтоб полос разделительных белый считать пунктир. Я оставил тебе персональный, колючий ад, Затирая пространство и время до чёрных дыр. Я оставил тебе новый смысл — меня искать. И под левыми ребрами жгущую пустоту. И по праву сильнейшего — сжалиться/дробь/распять Для тебя я придумал несбыточную мечту. Так иди же за ней не жалея себя (и всех), разрывая на клочья подошвы усталых стоп. Может, я и жесток, но возьму на себя твой грех, Если ты раскидаешь мешающих с горных троп. Пустота не кончается — слабые вниз летят. Кто идёт по пути исступленно — бывает груб. Если душу твою отравляет мой едкий яд — (не бывает у демонов сладко-ванильных губ, если нравилось, как прикасались мои клыки, что клинков ледяных и прозрачных стократ острей) То, взрывая от боли седеющие виски, жги канаты и цепи, спуская своих чертей. Пусть они, вдохновляя тебя на жестокий путь, на руках пронесут через пламенные пески, И когда первобытная ярость заполнит грудь — ты отыщешь меня. Ты коснешься моей руки. Я скажу тебе: «Здравствуй. Тебе несказанно рад». Поцелуем огня растоплю ледяную ложь. Растворюсь незаметно в артериях автострад. P.S. И ты снова дорогами боли за мной пойдешь. © Олег ПановМОРСКОЙ ВОЛК
Обнажая трюмы, мертвые корабли, Как китов скелеты, замерли на мели, Между переборок — тонны сырой земли, Не волну, а воздух их рассекают кили. И глубоки ямы временных их могил, Навсегда Тритон от них за моря уплыл, На упавших мачтах — ржавчина, скользкий ил. Покрывает палубы слой вековечной пыли… Капитан отчаян — больше не может плыть. Не горит звездой его путевая нить, Без воды соленой водорослями гнить, Будут на душе его очерствевшей раны. А в глазах — кипит бушующий океан, Якоря и порты, бухты далеких стран. А от рома он неделю мертвецки пьян. Только никому нет дела до капитана. Экипаж потерян — гордо ушел ко дну, Наполняют их тела под водой страну. Капитан не может вспомнить и ту, одну, Что в порту прибрежном с ним ночевала рядом. Он один — солёный, вытертый волк морской. И не может на берегу обрести покой, Судовой журнал лежит под его рукой, А в кармане компас, карта с пиратским кладом… На плечах широких — камнем лежит тоска. Его сердце морю отдано, до куска. А у ног в песке видна от кормы доска, На которой только слово одно — «Надежда». Козырьком легла на брови его рука, Но не видит взгляд вечернего маяка. Видно, вышло время старого моряка. Без него не будет море таким, как прежде… А среди ветров, и галсов, да волн седых, Что, не зная силы, берегу бьют под дых. Спрятан тайный остров — дело для молодых. Тот, который капитан называет домом. Каждый камень в том краю был ему знаком. А теперь скелет указывает тайком — Где заносит время крупным морским песком, Мертвеца сундук, и фляжку с ямайским ромом.