Страница 48 из 56
СИЗАРИ
По пути с работы прохожу я мимо Городского парка, где в тени аллей Часто наблюдаю: пожилой мужчина Кормит хлебной крошкой сизых голубей. Что-то напевает… Может, нездоров он? Возраст престарелый, дал рассудок сбой? На лице улыбка, будто околдован, Говорит он с птицей… или сам с собой? Раз меня окликнул: — Есть одна минутка? Ты со мною рядом Сядь-ка на чуток. …Называл когда-то я жену «голубкой», А она в ответ мне — «сизый голубок». Схоронил супругу… год разлуке нашей, А сюда приходишь — вроде рядом с ней. Видишь эту пару? Так и мы с Любашей Ворковали часто у избы своей… Стало сразу стыдно, что неверно думал — У мужчины горе. — Не печалься, дед! — Я и не печалюсь… то ж она — фортуна! Скоро с Любой встречусь, уж готовлюсь вслед. Лишь они здесь держат… Стали мне родными, Тоже Божьи твари, слышишь, как гурлят? Вижу — парень добрый! Присмотри за ними! Будет нам покойней… Если сможешь, брат. Успокоил деда: — Никогда не брошу Сизарей крылатых! Слово я сдержал: Каждый день в кармане приношу им ношу — Семечки и крошки. …Деду обещал.ПРИТЧА О ЛУНЕ
По мотивам современной притчи
Мужчина отдыхал от суеты, Смотрел с улыбкой в сумрачную высь. — Скажи, чему здесь радуешься ты? Для всех сейчас безрадостная жизнь… Спросил его прохожий, рядом встав. — Я здесь любуюсь полною луной. — Чем-чем? Тон удивления в словах. — Луной! Она сейчас над головой. Взгляни наверх! Огромный жёлтый круг! — Огромный круг! Я должен рассказать!.. Ушёл. Чудак… а может недосуг… Диагнозы не будем раздавать. Мужчина только вслед взглянул ему И снова в небо устремил свой взор: Покоя не давал его уму Мерцающий, таинственный простор. Но не прошло, наверно, полчаса — В кольцо его взяла толпа людей, А тишину вспугнули голоса: — Учитель, про луну скажи скорей! Посланник твой немного рассказал, Что круглая и жёлтая она. Какой размер? Какой материал? Ещё нам информация нужна. — Какого лешего! Взгляните вверх, Чуть-чуть пошевелите головой, Увидите всё сами без помех. Вы шутите наверно надо мной? Но вся толпа ему смотрела в рот, Она была покорностью полна. Один, диктуя вслух, писал в блокнот: «Взглянуть наверх — откроется луна…» — Ты что там пишешь? — Кто же, как не я Ученье для потомков сохранит? — Ученье? Не смеши, прошу, меня! С ума сошёл ты, верно?.. Без обид — Ты ПРОСТО голову приподними! Но собеседник вновь схватил блокнот: «Не сложно — ПРОСТО голову поднять И ПРОСТО посмотреть на небосвод…» Но дальше не успел он написать: Мелькнул перед глазами жёлтый круг… (Мужчина резко в челюсть дал ему). — Что это было? В голосе испуг. — Луна! — О, боже! Видел я луну! Толпа с восторгом новость приняла, Был луновидец мигом окружён. «Увидел он луну! Хвала ему, хвала!» Звучали выкрики со всех сторон. А луновидец потирал скулу. Махнув рукой, пошёл мужчина прочь, По-прежнему любуясь на луну, На тихую, безветренную ночь… С тех пор минуло двадцать сотен лет, А «Лунное писание» в ходу, Читаем, чтоб луны узнать секрет, Но нет учителя, нам на беду, Он мог когда-то вдарить по зубам, Чтоб в поле зрения вошла луна… Но кое-кто внушает нынче нам, Что, вроде бы, луна и так видна.КРЫЛЬЯ
По мотивам современной притчи
Белокрылый ангел в кисее метели Был почти невидим для простых людей, Да к тому же, люди в небо не глядели, В катакомбах зданий прятались скорей. От подруги детства не было известий, Что-то приключилось, надо навестить. Рядом с нею вырос в чистом поднебесье, Их связала крепко верной дружбы нить. Словно процарапан в снежной круговерти Этой нити росчерк… Вот её окно! Силуэт знакомый тенью на мольберте, Безысходной грустью веет полотно. На крыльце подъезда в плащ заправил крылья. Грязные ступени, запах нечистот. Чтоб шагнуть вовнутрь, сделал он усилье, Под ноги метнулся чёрно-белый кот. Вот её квартира, номер восемнадцать, У соседей справа тявкает щенок. Он себя заставил: «Надо улыбаться!» С трепетным волненьем надавив звонок. Звук противный, резкий. И шаги, чуть слышно. — Кто? — Открой, подруга, это я, твой друг! Извини, что раньше вырваться не вышло, Как обычно — в небе не хватает рук! Приоткрыла щёлку. — Я тебя не знаю! Но, глаза увидев, в их попала плен. — Проходи на кухню, угощу я чаем, За столом расскажешь, кто ты и зачем… И пошла, ссутулив узенькие плечи. Он, слегка растерян, устремился вслед. На спине под тканью след рубцов замечен — Две бугристых стрелки. Белых крыльев нет. Кто наделал это? Ангелы не злятся, Наш герой, наверно, злился в первый раз. С их последней встречи лет прошло… двенадцать! Ведь не так уж много… Что же с ней сейчас? Голос, взгляд, движенья скованны, инертны. Где азарт и лёгкость? Где стремленье ввысь? У его подруги вид уставшей жертвы. — Ты меня не помнишь? Ну же, приглядись! — Нет, уже сказала — вряд ли мы знакомы. Скоро муж вернётся, пей и уходи, Он гостей не любит… отдыхает дома. Кулачки прижала к худенькой груди, Будто защищаясь. Где её улыбка? Почему потухли искорки в глазах? Омуты в ресницах колыхались зыбко, В них не искры — тени, не веселье — страх. Подойти, прижаться, поделиться силой, Как давно, когда-то… Но, увы, нельзя. Не узнала даже, и уйти просила, И, похоже, в гости прилетел он зря. Позвонили в двери. Встрепенулась птицей. — Муж! Тебя молю я — просто уходи! …Это так — прохожий, попросил напиться, Он совсем ребёнок, милый, погляди! — Я пока умоюсь, через две минуты Наведи порядок, ужин разогрей. Ты отлично знаешь — не люблю я смуты. — Голосом суровым муж ответил ей. — Я уйду, но прежде… (слёзы, так некстати…) Знать хочу: зачем ей крылья оторвал? — Так они мешали мне с женой в кровати, Чтобы знать такое, ты, парнишка, мал! — Ты её не любишь, ты её погибель! Крикнул ангел громко, убегая вон, Устремляясь в небо, прочь из этой зыби. «Почему погибель?» — слышалось вдогон. В белых хлопьях снега ангел незаметен. Людям не до неба, смотрят вниз они. И ответ, чуть слышный, не доносит ветер: «Крылья — не помеха искренней любви!»