Страница 36 из 56
Ватто выглядел как человек, который с болью и омерзением вскрывает гнойник, успевший разрастись до внушительных размеров.
— В белой клубящейся пелене они сталкивались друг с другом, кричали и вопили, дрались и царапались, принимая один другого за каких-то нелепых чудовищ, насланных чародеем под покровом тумана. Но едва ли не весь шум площади и шипение воды в фонтане, которая, точно кислота, разъедала тело Самума, перекрывал визг… рев… крик мальчика. Он вопил, как раненое животное. Должен вам сказать, что существует не так уж много ситуаций, когда человек уподобляется зверю. Но когда это действительно происходит, не приходится сомневаться, что дело обстоит просто ужасно. Лютто сказал, что увидел, как его ладонь сперва покраснела, а потом стала обугливаться. Думаю, шансов сохранить конечность у мальчика уже не оставалось.
Ватто замолчал и опустил глаза, давая понять, что это конец истории. Самое время задавать волнующие вопросы, делать выводы и искать виновных.
— Я — убийца, господин, — коротко признал Ватто, поднял руку и провел указательным пальцем по косому шраму, рассекшему левую щеку, — поэтому-то меня и заклеймили.
Кейлот нахмурился. Его мрачное выражение лица Ватто воспринял, как порицание в свой адрес.
— Здесь сложно сделать однозначный вывод, — заговорил, наконец, воин. — С одной стороны, виноват, конечно же, ты, поскольку недоглядел. С другой стороны, виноват и мальчишка. Ему не следовало хватать волшебную саламандру, и ты предостерегал его против этого.
— Дети не всегда слушают то, о чем им говорят взрослые. А мне следовало отозвать Самума в тот самый миг, как только малыш начал капризничать. Коль я этого не сделал, то и повинен в случившемся тоже я.
— Есть и третья сторона, — продолжал размышлять Кейлот. — Родители мальчика, которые не усмотрели за ребенком. Если бы на месте того мальчишки оказался мой сын Кеймон, то такого никогда бы не произошло. Во-первых, Кейм не был избалован, как иные дети, во-вторых, всегда поступал так, как говорили ему старшие, а в-третьих, если бы позволил себе капризничать, то получил бы хорошую выволочку.
На последней фразе голос Кейлота дрогнул, и хоть воин пытался держать себя невозмутимо и хладнокровно, все же и он не смог продолжать, пока не взял верх над эмоциями.
— Как вы спаслись? — спросил он чуть погодя. — Пар должен был сделаться для вас хорошим прикрытием.
— Да, он-то сделался. Только я не мог бежать, а Лютто не хотел меня бросать.
Ватто предъявил Кейлоту свои ладони. И воин ужаснулся, обнаружив, что линии на руках у Ватто — это не просто линии, а глубокие шрамы. Они прорезали плоть едва ли не до самых костей, и были похожи на бездонные ущелья, наполненные зловещей темнотой.
— В момент смерти Самума линии на моих ладонях превратились в глубокие разверзнутые раны. Кровь лилась ручьями, я не мог ее остановить и сильно ослабел. Через несколько минут я без чувств свалился на землю. До последнего уговаривал Лютто бежать, но тот, вопреки моим мольбам и угрозам, остался. Когда пар развеялся, королевским стражникам не составило труда нас повязать.
— Вас могли казнить! — воскликнул Кейлот.
— Меня могли казнить. Лютто отделался бы изгнанием. Хотя… пребывание на пустошах Товатор — это та же смерть, только несколько отсроченная и куда более мучительная. Еще неизвестно, кому из нас не повезло бы больше.
— Что было дальше? — спросил Кейлот.
— Вы и сами знаете. Однажды судья спустился в наш каземат и спросил, знаем ли мы географию южных земель. Мы ответили, что в свое время исходили их вдоль и поперек. Он сказал, что нам нужно будет сопроводить одного воина к логову Алмазного Дракона, знаем ли мы, где это. Мы ответили, что знаем. Спросил, справимся ли. Мы ответили согласием. Тогда судья сказал Лютто, что он тем самым может искупить свою вину. Изгнание в западные пустоши ему отныне не грозит, при условии, что он не дерзнет возвращаться обратно, иначе пощады уже не будет. А мне судья приказал, чтобы в южных землях я выбрал себе смерть по вкусу, ибо за убийство ребенка мне нет прощения.
— Значит, мальчик все-таки умер.
— Может, и нет. Совесть — это самый суровый палач, и об этом знают те, кто не хочет марать руки в крови.
— Это тоже верно. Ну а как же Самум? Ты сказал, что он погиб, но кто же тогда появлялся перед нами полчаса назад?
— У эфемерных существ нет понятия смерти, как чего-то необратимого. Что касается Самума, то в его случае смерть состояла лишь в том, что он долгое время не отзывался на мой голос. Сегодня он появился впервые после долгого отсутствия.
— Может, полученные раны долго не заживали?
— Вполне возможно.
Дежурство Кейлота истекало в первом часу ночи. Именно тогда ему следовало разбудить Лютто, удостовериться, что тот не клюет носом, и улечься спать. Но пока время не подошло, Кейлот сидел у костра и подкладывал в него все новые и новые ветки. Высушенные Самумом и лежащие в сторонке, они, тем не менее, успевали снова достаточно напитаться влагой, чтобы пламя встречало их с недовольным шипением.
Воин извлек из ножен меч и положил его на колени, чтобы без промедления воспользоваться оружием, если возникнет такая необходимость. Но потребности в этом не было, поскольку демонический преследователь ничем не выдавал своего присутствия. Если, конечно, по-прежнему находился где-то неподалеку.
— Посмотрите-ка вверх, господин, — раздался голос Лютто.
Кейлот вздрогнул от неожиданности.
— Лют…
— Смотрите вверх, господин! Быстро! Быстро!
Кейлот задрал голову и как раз успел заметить странный серебристый предмет, похожий на наконечник стрелы, с невероятной скоростью летящий в небе среди звезд и облаков. На глазах у Кейлота он нырнул в облако, продырявил его и вылетел с противоположной стороны.
— Что это? — спросил воин щурясь. Однако как бы ни напрягал глаза, серебряная стрела ни на йоту не прибавляла в четкости. У Лютто со зрением дела обстояли куда лучше.
— Это наш враг, господин, — сказал он.
— Алмазный Дракон?
— Он самый.
— О небо! Он летит прямо над нами!
— Не волнуйтесь. С той высоты, на которой он сейчас находится, Лес Плача и Мрачный Лес напоминают ему опрокинутые песочные часы, ибо именно так они выглядят на высоте пяти миль. А мы с вами — не более чем одна из песчинок.
— Откуда ты знаешь?
— Просто знаю, — беззаботно пожал плечами Лютто.
Кейлот наградил южанина долгим пытливым взглядом.
— Слишком многое ты «просто» знаешь, — сказал он.
— У меня обширная сеть информаторов, — ответствовал Лютто с таким видом, что невозможно было точно определить, шутит он или говорит серьезно.
Серебряный силуэт уже пропал из виду. В небе мерцали звезды и плыли облака, а то облако, которое продырявил Алмазный Дракон, по форме напоминало пронзенного стрелой зайца.
— Как ты думаешь, Лютто, он улетел на север, чтобы положить конец существованию еще одного города в Королевстве Низовья?
— Не могу знать. Но вы сами говорили, что каковы бы ни были его мотивы, то с удовольствием выслушаете их, прежде чем…
— Да-да, отсечь ему голову. Признаю, я несколько переоценил свои силы. Впрочем… Как ты думаешь, если Алмазный Дракон и впрямь отправился атаковать Королевство Низовья, как долго он пробудет в пути?
— А теперь вы переоцениваете мои силы, господин, — усмехнулся Лютто, впрочем, как-то невесело. — Этого никто не знает. Алмазный Дракон может пробыть в пути и месяцы, и дни, и даже часы. Может, в эту самую минуту он кружит над Дымным Лесом, а может, и над плато Тур-Тур, с которого мы начинали свой путь.
— Очень скверно, — поджал губы Кейлот.
— А вы хотели устроить засаду в Хрустальной Пещере, пока хозяина не будет дома?
— В общем-то, да.
Лютто улыбнулся хорошей дружеской улыбкой:
— Вас легко предугадать. Сразу видно, что прежде вы воевали только с людьми и исключительно на суше.
— Что поделаешь? В воздухе мы едва ли составим конкуренцию Алмазному Дракону.