Страница 25 из 56
— Они — братья, и ни в какую не желают расставаться. Мой тебе совет: одного всегда посылай вперед, а другого оставляй позади. На тот случай, чтобы они не завели тебя в какую-нибудь ловушку и не дали потом деру.
Кейлот мог понять причины, по которым люди, снаряжавшие его в дорогу, отзывались так нелестно о его будущих спутниках. Все потому, что население Королевства Низовья не жаловало чужеземцев. А его сопровождающие были именно таковыми: темноволосые, со смуглой кожей и большими черными глазами. Ну, истинные южане. Таким в толпе не затеряться. Когда Кейлот впервые их увидел, то сначала опешил от удивления — его будущие спутники были близнецами, похожими друг на друга, как две капли воды. Одного звали Лютто, а другого — Ватто. И если бы не беловатый шрам, рассекший щеку одного из них, то Кейлот ни за что не смог бы отличить первого от второго.
Улучив подходящий момент, Кейлот спросил у того из южан, чье лицо хранило отличительную отметину:
— В каком бою заработал ты это увечье? — он не привык вести праздные беседы, и не был уверен, что диковатый и отчужденный южанин при случае поддержит его несмелое начинание.
Однако спутник с готовностью ответил, притом совершенно ясно и без малейшего акцента:
— Я не воевал. Меня одарили им в мирное время.
— Кто?
Южанин не сказал, но кивком головы указал на людей в темно — синих одеждах с серебряными эполетами. Весьма многозначительно нахмурил брови и направил взгляд выразительных темных глаз в землю.
— Королевские стражники? Но зачем? — не смог сдержать изумления и негодования Кейлот, у которого не было причин сомневаться в выдающейся доблести, проницательности и справедливости блюстителей правопорядка.
— Чтобы иметь возможность нас с братом различать. Ну, и чтобы у нас не возникало желания поменяться вдруг местами и этим ввести кого-нибудь в заблуждение.
— Как тебя зовут?
— Ватто.
— По какому праву эти люди так с тобой обошлись?
Он пожал плечами:
— Не знаю, однако я должен благодарить их за то, что они лишь наполовину осуществили свои намерения.
— То есть?
— Первоначально они хотели пометить мое лицо крестиком. И поставить его не на щеке, а на лбу. Видать, боги вовремя отвратили их от этого решения. Впрочем… Почем знать? А вдруг еще не поздно?..
С этого первого разговора Кейлот проникся к своим будущим спутникам если не симпатией, то уж точно сочувствием. Естественно, он ни на секунду не забывал, что чужая душа — потемки, и что в сердце у Ватто могли роиться самые черные мысли относительно тех, кто заставил его бесцельно страдать. Возможно, за былую боль и унижения он готов был отомстить первому попавшемуся. Да хотя бы и самому Кейлоту! Это пугало. А еще воина настораживала странная отчужденность второго брата — Лютто. Тот не спешил подключаться к разговору, предпочитал держаться в сторонке и хмуро поглядывал по сторонам. Особо мрачных его взглядов удостаивались служители Гильдии Стражников, которые эскортом сопровождали рыцаря и его спутников до южной границы Королевства Низовья.
— Трусливые собаки, — услышал Кейлот недовольное ворчание Лютто, — как насчет того, чтобы пойти вместе с нами, а? — и хоть фраза имела вопросительные интонации, сказана она была таким тихим голосом, что Кейлот едва расслышал ее, хотя стоял не далее, чем в двух шагах от южанина, а стражники находились еще дальше.
Вот так через месяц после рыцарского турнира новоиспеченный драконоборец и пара его оруженосцев отправились в свой последний поход. Втроем они прошли через Южные Ворота и навсегда исчезли. Никто о них больше ничего не слышал.
Территории к югу от Королевства Низовья были мало изучены и изобиловали всевозможными опасностями. Немногие доступные карты уже устарели и нечетко прорисовывали тамошний ландшафт. Безрезультатно провозившись с ними несколько дней кряду, Кейлот в сердцах отправил чертежи в костер. С этого момента он целиком доверил свою жизнь Лютто и Ватто. И вскоре понял, что это было единственно правильное решение. Братья-южане оказались широко осведомлены относительно всего того, что творилось на диких землях юга, и не скупились делиться собственными знаниями с Кейлотом.
Так, спустя две недели троица путешественников вступила на территорию равнинного плато Тур-Тур. Место это носило дурную славу за счет одинокой черной скалы, вздымающейся по самому центру равнины, и многочисленных котлованов, разбросанных вокруг нее. Ватто рассказал Кейлоту, что котлованы эти продавили в земле раскаленные копыта древнего демона, когда тот выбрался из земных недр и зашагал к горной расщелине Гур-ди-Пан. Там он намеревался провернуть какое-то мерзопакостное дельце: завалить расщелину лавиной или населить ее гоблинами. Только ничего у него не вышло. На открытой со всех сторон местности горный бог Виластор заметил черное чудище, метнул в него молнию, и вместо исчадия преисподней осталась лишь исполинская каменная глыба.
— Однако рановато переводить дух, господин, — предупредил Кейлота Ватто, — ибо демоническая сущность никуда не девалась. Она осталась заточенной внутри каменной глыбы. При свете дня она томится внутри, а по ночам набирается сил и перемещается по плато Тур-Тур, оставляя за собой все новые и новые следы.
История эта была рассказана у костра глубокой ночью, когда по плато разносился протяжный вой койотов, а со стороны расщелины им вторили рыки горных львов. Однако у Кейлота не было причин не доверять словам южанина.
— Как это? — недоумевал воин. — Гора может двигаться?
— Наутро сами все увидите, господин, — с напускной таинственностью ответил ему Ватто. — А теперь укладывайтесь спать.
Кейлот откинулся на спину. Над его головой, заслоняя звездное небо, простерлись ветви карликового деревца — странного гибрида сосны и акации. Лютто уже спал, разместившись среди торчащих из каменистой почвы корней и прижавшись виском к шершавой коре дерева.
— Нет, нет, нет, — покачал головой Ватто. — Последуйте примеру Лютто и прижмитесь спиной к стволу.
— Зачем?
— Там вы будете в безопасности. Дыры не возникают в тех местах, которые уже заняты корнями растений. К сожалению, акканы — единственная растительность, которая может произрастать на проклятой земле.
Кейлот предпринял несколько безрезультатных попыток выведать у Ватто, что за опасность им угрожает. Но тот не желал пускаться в объяснения. Поэтому Кейлот плотнее закутался в плащ и прижался спиной к дереву. Спать в такой позе было неудобно, но за многие годы странствований и походов Кейлот привык к разного рода трудностям, поэтому быстро провалился в сон. А наутро обнаружил, что остроконечная черная скала, возвышавшаяся накануне на юго-западе, встретила рассвет нового дня на северо-востоке, и от нее протянулась длинная косая тень, похожая на указующий перст. Кейлот не особо удивился, когда обнаружил, что, вопреки освещению, тень от горы, как стрелка часов, указывает прямо на их маленький лагерь. Тогда же воин услыхал приглушенный плеск, а в ноздри ему ударил резкий зловонный запах, от которого заслезились глаза. Кейлот повернул голову и обнаружил, что в пятнадцати футах от места их ночлега возник широкий котлован. Подойдя к краю, воин увидел, что днище ямы заполнено зеленовато-желтой дымящей жидкостью.
— Если взглянуть на яму с возвышения, то можно увидеть, что ее края имеют форму раздвоенного копыта, — сообщил Лютто.
— Откуда ты знаешь? Здесь нет ни одного возвышения.
— Просто знаю, — беспечно пожал плечами тот, после чего, очевидно, утратил интерес к происходящему.
Кейлот заметил на губах южанина не совсем уместную улыбочку. После того, как троица покинула Королевство Низовья, Лютто как будто подменили. Он буквально расцвел на глазах. И пусть первое впечатление всегда обманчиво, Кейлот не мог забыть его хмурый взгляд и недовольное ворчание.
— А тебя это как будто забавляет?
Лютто ничуть не смутился:
— Люблю водить смерть за нос, — пояснил он.