Страница 27 из 29
— Нет, Гермиона, в том-то и дело, я не вправе поучать тебя или командовать. Это только твоя жизнь, и только ты знаешь, кто разделит её с тобой. Мне, конечно, всё ещё больно, но ты не виновата в том, что любишь не меня.
Гермиона встала со стула и подошла к Рону.
— Спасибо, Рон, — сказала она и в порыве чувств обняла его.
Гарри со счастливой улыбкой смотрел на своих помирившихся друзей.
— Как хорошо, что вы больше не ссоритесь, — сказал он.
На их голоса из кабинета медсестры вышла сонная мадам Помфри. Она подошла к друзьям и недовольно посмотрела на них:
— Молодые люди, покиньте больничное крыло, — сказала она.
Гарри согласно закивал, Рон удивлённо посмотрел на медсестру и зашагал к выходу, а Гермиона стояла на месте.
— Вы тоже, мисс Грейнджер, — добавила Помфри.
— Но Драко…
— За мистером Малфоем пригляжу я, вам не о чём беспокоиться.
Гермиона подошла к Драко, поцеловала его в лоб и покинула больничное крыло вместе с Гарри и Роном. Услышав негромкий щелчок дверного замка, из кабинета медсестры вышел второй человек и приблизился к школьной целительнице.
— Спасибо, мадам Помфри, — сказал он.
— Я не знаю, зачем вам понадобилось выгонять мисс Грейнджер, профессор Снейп, но пожалуйста.
После этих слов Помфри тоже ушла, оставив профессора наедине со спящим Драко. Снейп подошёл к его кровати, надел перчатки, достал свёрток и развернул его. Пурпурный свет залил больничную палату и Снейп скривился.
— Время пришло, Драко, — тихо произнёс он, беря кулон в руки и одевая его на шею Драко.
Застегнув замок, он отошёл от кровати и теперь наблюдал за происходящим. Серебро, едва коснувшись кожи, стало срастаться с ней; пурпурный свет постепенно угасал. Драко дёрнулся два раза и снова обмяк на кровати.
— Вот и всё, — прошептал Снейп.
В соседней палате кто-то сдавленно вскрикнул, и послышался глухой стук. Лицо Снейпа оставалось совершенно спокойным, он даже не удивился.
«Так и должно быть», — подумал он.
Гермиона всю ночь не могла уснуть, ворочаясь на кровати. Всё тело ныло от её безуспешных попыток найти удобную позу, но ей было всё равно. В очередной раз перевернувшись набок и оказавшись лицом к окну, она улыбнулась. Чёрный непроглядный мрак посветлел и превратился в светло-серый рассвет, словно постепенный переход красок на холсте художника. Она вскочила с кровати, понимая, что ещё слишком рано для визитов, и у неё есть время принять душ и позавтракать. Когда Драко проснётся, она должна быть первой, кого он услышит.
Гермиона бегом направилась в ванну, по пути наступив на хвост Живоглоту, вальяжно развалившемуся на пушистом ковре, который он так любил. Кот недовольно мяукнул, упрекая свою хозяйку в невнимательности, и последовал за ней.
— Живоглотик, тебе нечего делать в ванной, иди, лови мышей, — сказала Гермиона и закрыла дверь прямо перед носом своего любимца.
Подойдя к зеркалу, она расчесала свои непослушные кудри и завязала их в тугой пучок. Быстро приняв утренний душ, вышла из ванной, напевая свою любимую песню.
За окном уже вставало солнышко. Оно потянулось и поприветствовало зелёные верхушки деревьев, птиц, летающих по бескрайнему небу.
Ветер бушевал, заставляя створки окна биться о стену. На часах было ровно 6:00.
«Вот теперь можно идти к Драко», — подумала Гермиона.
Она оделась, даже не посмотрев на своё отражение в зеркале, и побежала в больничное крыло.
Какой-то странный сон снился Драко, он был похож на реальность, но только на блёклую и очень мрачную. Мужчина в чёрной мантии склонился над светящимся шаром и что-то шептал. Драко наблюдал за происходящим издалека, поэтому не мог рассмотреть его лица. Рука мужчины поднялась в воздух, и в свете, который исходил от того шара, блеснуло лезвие ножа.
Драко охватило ощущение дежавю. Почему ему знакомо то, что делает этот человек?
Лезвие рассекло воздух, скользя вниз, и врезалось в светящийся шар. Снова резкая боль в сердце напомнила о себе, и Драко поморщился. Перед глазами всё поплыло, искажалось и превращалось в мерцающие беспорядочные картинки калейдоскопа, а потом всё исчезло.
Темнота. Опять эта темнота.
Он не мог проснуться, но слышал сквозь сон чьи-то шаги и негромкие голоса:
— Мадам Помфри, он должен был проснуться ещё полчаса назад, почему он не просыпается?
— Мисс Грейнджер, успокойтесь, просто его организм ослаб, и ему требуется больше времени на восстановление.
Голоса смолкли, и тихие шаги приблизились к Драко.
— Драко, ты мне очень нужен, — прошептал совсем близко такой родной голос Гермионы.
Он пытался бороться со сном, который решительно не желал его отпускать, но проигрывал этот бой. И вдруг он понял, что может шевелиться. Драко поднял левую руку и коснулся пальцами мягкой ткани. Гермиона вздрогнула, будто к её горлу приставили нож, и подняла на него удивлённый взгляд:
— Драко? — позвала она.
Он сжал ткань ещё сильнее и понял, что это её рука. Это очень утешало, ведь связь с внешним миром не потеряна. Его сил хватило лишь на то, чтобы обхватить запястье Гермионы, а боль от усилий была почти невыносима. Но этого хватило, чтобы она всё поняла. Драко услышал, как скрипнул отодвигающийся стул, и Гермиона куда-то убежала, а через минуту вернулась уже со школьной медсестрой.
— Мне кажется, что он не может проснуться, — высказала она свою догадку.
Уверенные шаги приблизились к Драко, холодные пальцы коснулись его ладони, и он попытался снова сжать руку в кулак.
— Так и есть, мисс Грейнджер. Я думаю, ему поможет один отвар, который появился на моей полке только вчера.
Мадам Помфри ушла, а Гермиона снова села рядом и стала напевать какую-то красивую мелодию. Драко успокаивался от её голоса и пытался вспомнить, где он слышал её раньше.
«Так ведь эта та самая мелодия, которую мы слушали на берегу озера. Да, её играли на
скрипке», — вспомнил он.
Помфри отсутствовала недолго и вскоре вернулась с обещанным отваром, которым напоила Драко. Гермиона затаила дыхание и взяла его за руку. Он шевельнулся и что-то простонал, а ещё через минуту понял, что сон его уже не держит, и он может проснуться. Драко повернул голову к Гермионе и открыл глаза.
До невозможности яркий свет ударил прямо в мозг, он как будто выжигал его, превращая в горстку пепла. Драко схватился за голову, закрывая глаза ладонью и защищаясь от враждебных атак. Неприятное ощущение прошло, и он вновь попытался открыть глаз, но случилось то же самое.
Гермиона с тревогой наблюдала за ним.
Наконец, Драко полностью убрал руку с лица и решил, что лучше привыкнуть к этому свету, который появился в его голове неизвестно каким образом.
Последняя попытка была так же болезненна, как и предыдущие — глаза жгло, словно их обернули в стекловату, — но Драко не хотел сдаваться. Свет бил по глазам, и у него разболелась голова, сдавило виски. Он видит свет, как такое возможно? Но раздражающий свет был не единственной странностью, ещё он видел разноцветные нечёткие пятна, одно из которых находилось рядом с ним. Это коричнево-серое пятно приблизилось и вдруг заговорило:
— Драко, что происходит?
«Всё понятно, — подумал он, — я ещё сплю».
Пятна двигались, а он не мог сфокусироваться ни на одном из них. Драко почувствовал накатывающую тошноту, глаза заслезились, и он потёр их руками.
— Мистер Малфой, с вами всё в порядке?
Драко не знал, стоит ли ему отвечать этому белому пятну или лучше промолчать.
— Странный у меня сон сегодня, — сказал он, садясь на кровати.
— Сон? — удивилась Гермиона.
— Гермиона, хорошо, что ты тоже здесь, пусть даже ты мне снишься.
— Драко, ты не спишь, ты сейчас находишься в больничном крыле.
— Это невозможно.
— Почему?
— Потому что перед моими глазами мелькают какие-то пятна, и светит яркий свет. А такое может быть только во сне, ведь я слепой.
— Что за пятна, мистер Малфой?
— Размытые какие-то. Вот передо мной сидит коричнево-серое пятно и разговаривает голосом Гермионы. Здесь одно из двух: либо я сплю, либо я сошёл с ума. Я предпочёл бы первое.