Мерзавец Бэдд (ЛП)

Я пошатнулась, руки задрожали.

Святые угодники... а ведь он был прав.

Мои глаза застилали слезы, которые я не посмела пролить. Я отвернулась, поставила стакан со льдом на заднюю стойку бара и попыталась взять себя в руки. Я вцепилась в край стойки и прислонилась к ней так, словно только она удерживала меня в вертикальном положении. Впрочем, наверно, в тот момент так оно и было.

Я изменилась для него... а он не хотел, чтобы я менялась. Ему нужен был человек, с которым он познакомился, а я залезла в ящик, в попытках стать такой, какой, как мне казалось, он хотел бы видеть меня рядом с собой.

Какая ирония.

‒ Дрю? ‒ голос Майкла был мягким и обеспокоенным.

Я задумалась на мгновение. Вспомнила то время, когда впервые встретила его, насколько весело нам было вместе, как все казалось просто. Он был среднячком, конечно, и никогда не заставлял мой пульс стучать громче, а ноги дрожать, но он был стабильным, легким в общении, приличным в постели и, самое главное, нормальным. Мне было так больно чувствовать себя лишней и одинокой, что я поселилась у того, кого никогда не любила, и в процессе изменилась сама, заставив себя стать какой-то жалкой пародией на «нормальную», которой никогда не была. Да и не могла быть. Я никогда не смогла бы влюбиться в кого-то вроде Майкла Моррисона. И я никогда не должна была даже пытаться.

Я подняла глаза и увидела зеркало за бутылками «Патрона», и «Саузы», и «Джонни», и «Джека», и «Бифайера», увидела название бара, матовыми буквами отпечатанное на верхней части зеркала: «Бэддз Бар энд Грилл». Увидела стол, на котором Себастиан делал со мной такие восхитительно грязные вещи, и дверь, где делал другие... а потом мои глаза поднялись к потолку, за которым находились семь невероятных мужчин, один из которых мог перевернуть мой мир до основания без малейших усилий. А если он постарается? Святые небеса.

Я знала, что никогда не вернусь к Майклу. Я не хотела, в первую очередь для себя. Не из-за Себастиана, или по любой другой причине, кроме той, что я больше не хотела такой жизни и той версии себя. Я хотела себя такую. Ту, у которой был шанс на другую жизнь с незнакомцем в баре Кетчикана на Аляске. Ту, которая не боится надрать пару задниц и трахается как тигрица, коей я и была, и никогда не пожалею ни об одном из своих острых углов. Дьявол, может, я даже набью татуировку. Возьму все эти острые грани и заострю еще сильнее. Выставлю их на всеобщее обозрение.

Я встала и выпрямила спину. Развернулась, сделала глубокий вдох и выдохнула, чувствуя, как спокойствие разливается по венам.

‒ Знаешь, а ты прав. Я действительно изменилась сама. Ты здесь ни при чем, это все я. И, пожалуй, я даже принесу тебе свои извинения. Это превратило наши отношения во что-то, чего никогда не было, в то, чего не могло быть. За это я прошу прощенья.

‒ Дрю, постой, просто послушай...

‒ Я еще не закончила, Майкл. Да, в этом ты был прав, я стала скучной версией самой себя. Пошла в колледж, получила степень, к которой никогда не стремилась, нашла работу, которую ненавидела, жила в городе, который никогда не был мне домом, потратила четыре года на попытки убедить себя в том, что люблю мужчину, которого никогда не смогла бы полюбить.

‒ Но это не объясняет того, что ты сделал! ‒ ткнула я в него пальцем, выплескивая все. ‒ Если ты не был счастлив, нужно было разорвать отношения! Если секс был скучным, нужно было... даже не знаю, как-то оживить его! Попробовать что-то новое! Связать меня, вставить в задницу, или еще что-то в этом роде! Что угодно! Но ты этого никогда не делал. Так что ты подразумеваешь, говоря, что тебе чего-то не хватало? Меня тебе было недостаточно? Хорошо, ладно, пусть так. Возможно, здесь мы оба ошиблись, или даже это моя вина, что я пыталась быть той, кем не являлась, но если дело было в этом, нужно было расстаться, а не делать предложение! И если меня не хватало, если я была не тем, что тебе было нужно, это не давало тебе право трахать всех и вся!

‒ Знаю, просто я...

‒ НЕТ! Никаких «просто», ‒ стукнула я кулаком по столу. ‒ Скажи мне почему! Почему с ней, почему тогда?

Он сдулся еще сильнее, если это вообще было возможно.

‒ Тани и я... Мы знали друг друга еще до нашей с тобой встречи. Между нами кое-что было, просто интрижка, но...

‒ Постой, колледж? Так она что, умеет читать?

‒ Не будь стервой, Дрю, ‒ скривился он.

‒ Как ты меня только что назвал? ‒ вознегодовала я.

‒ Прости, это было неуместно, ‒ поднял он руки.

‒ Вот именно, черт возьми.

‒ В общем, да, она ходила в колледж.

‒ И какая же связь между вашим романом в колледже и тем, что ты трахал ее в день нашей свадьбы?

‒ Я... она и я, мы... ‒ он поерзал от неловкости.

‒ Скажи это, Майкл.

Вздох.

‒ Помнишь тот раз, когда вы с отцом ходили в турпоход?

‒ Серьезно? ‒ уставилась я на него. ‒ Нас не было всего три дня! Даже меньше!

‒ Все собрались выпить, мы с Тани уходили последними, и оба несколько перебрали... ‒ он пожал плечами. ‒ Ну и пошло-поехало.

‒ Это было два года назад, ‒ я едва сдерживалась, чтобы не разорвать его на месте, ‒ два года назад. Так все это время...? ‒ я замолчала, ожидая, что он договорит сам.

И он это сделал.

‒ Все это время, да.

‒ Я никогда даже не подозревала.

‒ Мы были осторожны.

Я изо всех сил старалась сохранить самообладание.

‒ Когда? Где? Как часто?

‒ Это имеет значение? ‒ вздохнул он.

‒ ДА, ИМЕЕТ! ‒ закричала я.

‒ В салоне, где она работала, ‒ он следил за мной, словно я была бомбой замедленного действия, готовой взорваться в любую секунду, что, впрочем, не было далеко от истины. ‒ В солярии, почти каждый день.

‒ Я никогда не чувствовала на тебе ее запах, ты не звонил и не писал ей.

Он снова вздохнул.

‒ Я заходил к ней утром, по дороге в спортзал. Мы встречались у нее в салоне, потом я шел на тренировку, в душ и отправлялся на работу, ‒ он махнул рукой. ‒ Она никогда мне не звонила, а нашу переписку я перед возвращением домой всегда удалял.

‒ Итак, ты встречался с Тани на стороне в течение двух лет? ‒ я почти сжалась. ‒ Два года. Ты изменял мне два года?

‒ Да.

Меня трясло, а комната кружилась. Услышанное выбило почву у меня из-под ног. Я рухнула на задницу прямо на пол за стойкой.

‒ И... предложение, свадьба, все... ты бы прошел через все это, хотя продолжал встречаться с ней на стороне?

‒ Я не знаю. Было очевидно, что ты не в курсе, так что я просто оставил все как есть. Решил, что просто... даже не знаю. Решил определиться позже, думаю. Если бы у нас все наладилось, я бы бросил Тани, а если нет, у меня оставалась она.

‒ И ее это устраивало? Знать, что она была лишь запасным вариантом.

‒ Честно говоря, для меня это выглядело немного сложнее, ‒ сказал Майкл. ‒ Она... запала на меня. Я всегда... я всегда чувствовал, словно... словно ты... ‒ он снова замялся, ‒ словно это ты была запасным вариантом.

‒ Это... ‒ я помотала головой, положила ладонь на лоб, сердце колотилось, внутренности скрутило. ‒ Это какое-то хреново сумасшествие, Майкл. Я запасной вариант, но ты зовешь меня замуж и организовываешь свадьбу...

Я встала, потому что больше не могла выносить все это. И тогда я увидела это.

Тонкая простая золотая полоса на безымянном пальце левой руки.

‒ Ты... постой, постой... ты... ‒ меня едва не стошнило, ‒ ты женился на ней?

Он встал, оттолкнув барный стул.

‒ Да.

‒ В субботу? После моего ухода?

Он кивнул.

‒ Да. Моя семья была там, и священник, кольца тоже были, и я никогда не подписывал и не отправлял наше свидетельство о браке... и я знал, что чувствую к ней, так что подумал, а почему бы и нет? Твой отец и его друзья копы уехали вслед за тобой, так что на твоей стороне было место ну и... все сработало. Ее это устраивало.

На несколько секунд у меня пропал дар речи.

‒ Это безумие, ‒ я прикрыла глаза, пытаясь уложить в голове все, что он сказал. ‒ А твоя семья... их это устроило?